Бурятия единственный регион в России, не справившийся с сельской миграцией

Как далеко мы готовы зайти в наших стремлениях к лучшему будущему Бурятии

В Бурятии с подачи правительства и главы стартовал проект «Стратегия-2030», который должен в какой-то мере определить вектор развития республики на ближайшие годы.

Как далеко мы готовы зайти в наших стремлениях к лучшему будущему Бурятии

При этом на разработку и тестирование столь масштабного документа отводится всего один год. Смогут ли власть и общество выбрать правильное направление, цели и задачи глобального развития республики на ближайшие 15 лет за такой короткий срок? В любом случае, это огромная ответственность, если, конечно, подходить серьезно.

На самом деле мы уже так давно живем вообще без какого-либо планирования, одним днем, одним годом, что начинать вот так «внезапно» странно. Если верить марксистскому тезису о бытии, которое определяет сознание, мыслить стратегически в этих условиях довольно сложно. С чего начать? У нас ведь никогда не было стратегии. А проблемы всегда решались по мере поступления. Нечто близкое к стратегии прослеживается в программе социально-экономического развития, на основе которой верстается бюджет, однако индикаторы и показатели не совсем то. Понятно, что цель всегда одна — жить хорошо. Только понятие это, как всегда, «растяжимое».

Однажды власти Бурятии пришли к выводу, что одна из причин, которая тормозит развитие республики, — дорогая электроэнергия. На основе этого вывода были разработаны даже не программы, а тезисы о выравнивании тарифов на территории СФО по значениям таких регионов, как Иркутская область и Красноярский край, где электричество дешевле нашего в три раза, и о газификации Бурятии.

В широком смысле выравнивание тарифов — это вопрос равных возможностей для сибирских регионов, независимо от объективных факторов, просто потому что, с точки зрения большинства, это справедливо. Грубо говоря, Бурятия просит сделать стоимость  электроэнергии на уровне Иркутской области, не имея ни собственной генерации, ни таких сетей, как у соседей, ни производства, которое бы эту энергию потребляло. Что, в свою очередь, подразумевает субсидирование разницы из федерального бюджета. Та же история с газом. Скинуться на газ для Бурятии Вячеслав Наговицын недавно предлагал всей России. При этом была обозначена еще одна причина, которая тормозит развитие Бурятии — Байкал. Подразумевается, что строгие экологические законы не позволяют развивать тяжелую промышленность в Бурятии, которая в свою очередь могла бы потреблять энергии столько, что в масштабах региона ее цена снизилась бы до уровня Иркутской области.

Какой стратегии, по-вашему, придерживается правительство республики в этом случае?  Стратегии универсальных решений эпохи индустриализации. Но она не применима в Бурятии, она здесь не сработает, потому что от стратегии до реализации нужно пройти слишком извилистым, трудным и никому не нужным путем. Нужно  извратить исходные данные, превратить преимущества в недостатки, выкрутить реальность так, чтобы она подошла под решение, а не наоборот. 

Бурятия, при кажущейся ущербности (легче перечислить что у нас есть, чем чего нет), это полигон для исследований и нестандартных решений. В этом и есть наше преимущество. И над стратегией превращения недостатков в достоинства стоит задуматься, вместо того, чтобы бросать все силы на попытки их компенсировать, а то и ничего не делать, ссылаясь на горький жребий.

Бурятия — единственный регион России, который не смог справиться с сельской миграцией. Сегодня более 50% населения миллионной республики живет в Улан-Удэ. Власти борются с последствиями, с самоволками, с отсутствием мест в детских садах и школах, с криминалом, пробками, безработицей, но почему-то никто не задумывается над механикой самого процесса. Власти продолжают усиленно вкладываться в столицу, искать деньги на строительство детских садов, школ, расширять дороги, развязки, узаконивать участки, раздавать участки и т.д., усугубляя на самом деле проблему.

Тем временем в Бурятии есть другие города и поселки, способные вырасти до уровня городов, которые, тем не менее, погибают без должного внимания. Они не могут конкурировать с Улан-Удэ за привлечение экономически активных граждан. Не существует условий, при которых  жизнь в небольшом городке была бы привлекательнее, чем в Улан-Удэ, пусть и на его окраинах, без воды и туалета. При этом власти сегодня вообще не видят малые города как существенные геополитические единицы. А село, которому сегодня уделяется очень много внимания и проблеме которого сегодня посвящено много программ, никогда не сможет стать точкой роста для экономики республики. При всей очевидности проблемы, о ее решении наверху пока никто не говорит вслух, тогда как каждый день простоя делает стратегию полиурбанистического развития Бурятии все дороже и дороже. А без нее не будет развития вообще.

На мой взгляд, именно стратегия «возрождения села»  как экономической единицы наиболее ошибочна. Она из разряда тех же универсальных решений из прошлого, которые сегодня пытаются реализовать в энергетике. Невозможно построить в каждом из сотен сел республики тот уровень инфраструктуры, который необходим современному экономически активному человеку. Невозможно вернуть прошлое, когда отрасль сельского хозяйства держалась на деревне. Сельское хозяйство — это бизнес, которым нужно уметь заниматься, деревня — это умирающий образ жизни  с деградирующим населением. Ничего общего между ними давно нет. Даже в России с ее консерватизмом и патриархальностью более 70% населения живет в городах. И это должно заставлять задуматься.

Будущее Бурятии, на мой взгляд, зависит не от того, насколько республика подходит для готовых решений, а от того, насколько далеко мы готовы зайти в наших стремлениях.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №43 от 21 октября 2015

Заголовок в газете: Возвращаясь к основам

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру