Как научиться извлекать прибыль из природных богатств Бурятии

Юрий Кравцов: «Отнимая одни возможности, кризис дает другие, как их распознать?»

Кризисы в социально-экономическом развитии Бурятии. Каждый кризис — это качественный скачок. Отнимая одним возможности, он создает другие, мудрость — в умении эти возможности распознать. Выход там, где и вход.

Юрий Кравцов: «Отнимая одни возможности, кризис дает другие, как их распознать?»

Отвлекающий маневр

Региональная структура экономики, приоритеты, взаиморасположение и связь ее составных частей формируют модель экономики на остатках еще советской модели, полагающейся на политическую, этническую целесообразность, а не на хозяйственный хозрасчет. С дополнением «байкальского фактора» — раз мы охраняем 384 реки и речушки, впадающие в Байкал, то содержите нас. Этакое экологическое рантье федерального бюджета с навязчивой идеей фикс выровнять энергетические тарифы с соседней Иркутской областью. Или получать энергетическую дотацию напрямую из федерального бюджета. Хорошо бы! Интересно, как на это отреагирует основной владелец «Иркутэнерго» компания «Ба-зовый элемент», производитель алюминия при падении мировых цен, а также население и только что пришедший новый губернатор? Так же как «худеющий» федеральный бюджет?

Республика не лидер по величине энерготарифов среди регионов, но при полном отсутствии серьезных исследований структуры и масштабов издержек производства нынешнего и возможного товаропроизводства. К примеру, себестоимость производства однотипных вертолетов в Улан-Удэ на ОАО «У-УАЗ» меньше, чем в Казани на АО «КВЗ». Вот и получается: «Бороться за то, чтобы борьба стала главной задачей всей борьбы» — как у братьев Стругацких. Хлопоты за дешевый тариф — отвлекающий маневр, политиканство на фоне замороженных проблем энергосбережения, технического перевооружения ТЭЦ, сетевого хозяйства…

Частный бизнес с опаской наблюдает за публичной дискуссией уже на протяжении многих лет об экологических ограничениях хозяйствования на территории Бурятии, о сравнительно высоких энергетических тарифах и потому не торопится с инвестициями.

Однако республика не бесперспективна в социально-экономическом развитии. Ресурсы имеются. Стоит задача — оптимальное их распределение и использование. Формирование новой модели, структуры экономики Бурятии. Их можно разделить на три вида: природно-географические, трудовые и инвестиционные. Хотя можно было добавить еще интеллектуальный потенциал, знания, информационные ресурсы и предпринимательский потенциал, последний связывает воедино все ресурсы.

Недра — дорогое удовольствие

В сегодняшней стратегии СЭР до 2020 года приоритетом их использования указаны недра, добыча минерального сырья. Варьируется цена всей подземной кладовой — 135 миллиардов долларов США. Но это пассивный потенциал и он не может являться фактором, определяющим развитие. Полезное использование месторождения 30-50 лет не более 10 процентов массы, остальное складируется на поверхности, зарывается, в том числе в сопутствующие отходы производства.

Миллионы тон отходов (песок в центре Закаменска) — результат остаточной деятельности Джидинского вольфрамо-молибденового комбината. Протекающая река Модонкуль — самая грязная река по тяжелым металлам Байкальского бассейна. И это надолго. Для их утилизации необходимы миллиарды рублей. Добыча полезных ископаемых может в будущем какое-то время успешно наполнять бюджеты территории, но только не людьми.

Но мы продолжаем включать во всевозможные федеральные программы развития на предполагаемое финансирование, прежде всего, создание инфраструктуры объектов добычи полезных ископаемых. Всего несколько месяцев назад: за счет фонда развития Дальнего Востока строительство железной дороги от месторождения «Озерного» в Еравнинском районе до станции Могзон ВСЖД на десятки миллиардов рублей. Громадные расходы, а доходы вовсе не гарантированы. Владелец месторождения ФК «Метрополь», ведя доразведку, увеличивает его балансовую стоимость, уже системно срывает сроки требований лицензии по освоению месторождения. Может правительству РБ активней способствовать замене собственника месторождения?

На деле в минерально-сырьевом комплексе как были, так и остаются уголь, золото, урановая руда. Понять установления такого приоритета стратегии СЭР как развитие использования природных ресурсов можно. Ведь главный индикатор СЭР — показатель валового регионального продукта. Именно на его базе рассчитываются другие показатели. Добыча минерального сырья, как показатель СЭР, просто незаменим в планировании. Провал всегда можно объяснить ситуацией конъюнктуры рынка, где-то там — в ЕС, Китае и т.д. Это не сельскохозяйственное производство, не обрабатывающая и не перерабатывающая промышленность.

Россия уже находится в режиме «латания дыр». Исполнительная власть республики выходит на передний персональный край ответственности. И непременным шагом вперед должна стать новая приоритизация СЭР.

Отдадим лес в добрые руки

Есть ли в республике лесопромышленный комплекс? Лесной кодекс РФ, нормативы законодательства экологической защиты Байкала деморализовали лесное хозяйство. Да и органы лесного хозяйства, МСУ не торопятся искать эффективные пути работы в лесу в рыночных условиях. Сорок лесных поселков с занятостью 6-8 тыс. человек с 90-х годов деградировали и исчезают. Есть сотни хозяйствующих субъектов, родившихся в новых условиях, большей частью своих объемов производства не связаны единой технологической цепочкой лесозаготовки и лесопереработки. Лес — самовосстанавливающийся ресурс, и это не богатство. Чтобы он стал богатством, надо организовать дело. Ресурс на деле малозначителен, берем от леса в 4 раза меньше, чем его прирост. И меньше всего берет государство — собственник леса. Отсутствие капитальных вложений в строительство новых дорог, в лесовосстановление, в профилактику пожаров. Использование лесосеки еще более сокращается. Восстановить ЛПК Бурятии — сущий блеф.

В экономике Финляндии, соизмеримой с нашей республикой лесной площадью хозяйственного назначения, — лес ведущая отрасль экономики. Из 20 млн га леса — 24% принадлежит государству, 9% — крупным лесным компаниям, свыше 63% — в частной собственности. Государство не несет никаких расходов по уходу, содержанию этого леса. Наоборот, бюджет получает доходы. Лесовладельцы получают лесной фонд, занимаются заготовкой леса и его продажей, добывают торф, лишайники, добывают и перерабатывают оленину, лесных птиц и пушного зверя.

И сделано это было поэтапно, постепенно. Вначале запретили поставлять круглый лес на экспорт, затем провели полную инвентаризацию леса, разработали программу строительства лесных дорог. В Финляндии владелец леса, его семья относятся к нему заботливей, чем самый добросовестный госслужащий.

Есть у нас пример, как на развалинах аграрно-промышленного комплекса советских времен на смену пришли личные подсобные хозяйства (ЛПХ) рыночного плана. Низкозатратные и низкотоварные производства с нарастающей деградацией научно-технических основ. Но появляются уже сельскохозяйственные фермы с наемной рабочей силой. С соответствующим ростом земельных наделов. Затем агрофирмы уже на базе акционерного капитала с последующей интеграцией с субъектами перерабатывающей промышленности.

Но в основе его — частная собственность на землю. Лес же — в значительной степени государственная собственность. По реальным фактам — дармовой ресурс, как бы ничейный, где можно сразу собирать урожай. Грабь и обогащайся. Государство имеет возможности и должно регулировать лесные отношения экономическими методами. Нужен «крепкий» хозяин леса, как бы трудно ни было его создать. Понятно, что село может выжить, занимаясь животноводством. Нужны пашни, покосы и выпасы. А лес — это покосы, выпасы, ягода, орехи, грибы, древесный уголь и т.д. Дать людям свободу освоения леса с правом частичной вырубки сухостоя. Перераспределить лесные угодья местным жителям. Семьям. Сельским лесным фермерам на правах долгосрочной аренды. Они будут в большинстве случаев сохранять, осваивать и приумножать лес без спецтехники. Это основа их конкурентоспособности. Утверждение, что у нас нет на селе семей, претендующих на крепкого лесного хозяина, — абсурд. 85 тысяч ЛПХ дают сегодня 88% всей сельхозпродукции, кроме зерна, шерсти, яиц. Для них это единственный источник денежных доходов на селе.

Отдаленные, труднодоступные леса передать крупным лесозаготовительным, лесоперерабатывающим компаниям. И обязательно оставить т.н. «общественный лес» — любительские плантации вблизи сел для общего использования под контролем органов МСУ. Этим можно ослабить социальную напряженность на селе. Разработать правовую законодательную основу для населения, региональной муниципальной исполнительной власти. Принципы взаимных обязательств и ответственности договорных отношений. Выбрать варианты стимулирования этих процессов использования леса на основе семейного лесного фермерства и продажи делового леса на корню.

Сохранение леса от тех же пожаров, лесовосстановления, лесопосадки и т.д. К примеру, все лесные ресурсы, кроме вырубки деловой древесины, оставить лесному фермеру — ягоду, грибы, покосы, орехи и использование сухостоя. Соответственно и обязанности сохранения и восстановления леса. Все это создает основу конкурентоспособности заготовки и переработки леса. Чем больше добавочная стоимость, тем меньше платежи. При производстве паркетной дощечки, к примеру, где добавочная стоимость выше 50 процентов с существенной занятостью, все платежи в части регионального и местных бюджетов нужно свести к минимуму.

Наряду с «классической» лесопереработкой предлагаются неординарные способы: производить деревобетон — 95 процентов отходов древесины, кора, опилки, некачественный лиственный лес и 5 процентов цемента («арболит»). И то, и то в республике есть, как исходное сырье.

Власти богатых лесом районов завозят каменный уголь, мазут. Это не только накладно для бюджетов органов МСУ, но и экологически небезопасно. Прежде всего, из-за выбросов оксида азота, серы, паров ртути при сжигании угля. Лес не только строительный материал, но и энергетическое сырье. Не дрова, а пеллетное экологически чистое топливо. Гранулы, брикеты из отходов и низкосортной древесины без химических закрепителей под большим давлением.

Теплотворная способность — 5 квт/час на 1 кг. Это эквивалентно 0,5 кг жидкого топлива. Экологически чистое топливо.

Это не возврат в прошлое. Это будущее. Дороговато, но на первых порах. Автономное производство на месте использования. И деньги остаются в МСУ, и рабочие места у себя дома. Много говорим, планируем, а массового повсеместного производства как не было, так и нет. Лес хотя и восстанавливающийся ресурс, но с периодом 80-100 лет. И не может служить приоритетом стратегии СЭР РБ, учитывая сегодняшнее состояние лесных угодий.

Чистой воде — достойное место

А вот вода — чистая, пресная — прямой конкурент нефти, газу и золоту. Ее мировой рынок более 8 миллиардов долларов. В России 20 процентов всех запасов пресной воды, 40 процентов которой находится в озере Байкал. Необходимо изменить свое отношение к использованию пресной воды — как природному ресурсу. Зачем постоянно включать в стратегию строительство Мокской ГЭС на реке Витим? Для «красоты» стратегии? Решение о ее строительстве, сроки и финансирование — полномочия будущего комплекса черной металлургии юга Якутии. Как и создание Богучанской ГЭС на Ангаре — полномочие компаний производства алюминия. Вряд ли это произойдет в пределах до 2030 года в связи с изменением энергетической стратегии России.

«Если не можешь изменить обстоятельства, измени отношение к ним», — говорил римский император Марк Аврелий. Чистая пресная вода явно претендует на более высокий рейтинг, приоритет использования природных ресурсов Бурятии.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №10 от 2 марта 2016

Заголовок в газете: Выход там, где и вход

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру