Сейчас уже и не припомню, что подтолкнуло меня запросить из архива его личное дело, — скорее всего возраст Николая Ивановича. Но хорошо помню впечатление, которое произвели на меня записи, содержавшиеся в деле. После этого мы не раз разговаривали с Николаем Кононовым. Он чаще рассказывал, а я больше слушал.
Из личного дела я узнал, что Кононов является единственным в России кавалером четырех высших военных орденов Польши «Серебряный крест за заслуги». Кроме этого правительством Польши награжден «Знаком Грюнвальда», медалью «За форсирование реки Одер». Имеет множество советских боевых наград — два ордена Красной Звезды, два ордена Отечественной войны, медали «За боевые заслуги», «За освобождение Праги», «За победу над Германией» и еще многими другими.
Военная служба Николая Кононова началась в 1935 году. Он был призван в армию и сразу направлен на учебу в Орловское танковое училище. Затем служил на Дальнем Востоке, а с началом войны переведен в 85-ю гаубично-артиллерийскую бригаду, в составе которой участвовал в сражениях на Орловско-Курской дуге, здесь же получил свой первый орден Красной Звезды. Затем бригаду перебросили на Ленинградский фронт, а Николая Ивановича неожиданно вызвали в Москву в управление «Смерш». Там начался разговор, смысл которого до Николая Кононова поначалу не доходил. «Где живут родные?.. Есть ли друзья или товарищи среди поляков?.. Знаю ли я иностранные языки?..». Все ответы внимательно выслушивали, а по поводу иностранных языков коротко прокомментировали: «Начнете изучать польский язык и обязаны будете знать его, как родной…».
После этого Кононова направили в Рязань, где в это время началось формирование Второй Польской армии. К месту формирования прибывали поляки со всего Советского Союза, в том числе находившиеся в плену после событий 1939-1940 гг., связанных с освобождением Красной Армией Западной Белоруссии и Украины. Численность поляков в составе подразделений составляла примерно пятьдесят на пятьдесят.
Как вспоминал Николай Иванович, не все однозначно воспринимали известие об участии поляков в освобождении своей родины. Были и такие, кто, попав на территорию Польши, дезертировали, сбивались в преступные группы, грабили население, вступали в боевые столкновения с частями Красной Армии и польских вооруженных сил. Немало наших бойцов полегло в результате этих боев.
Действия польских бандитских формирований отличались ярко выраженным национализмом. В этом порой они мало чем отличались от фашистов. Были даже случаи отказа отдельных регулярных частей польской армии от участия в боях против гитлеровцев. Значительное количество их находилось в Италии и Англии, сидели, выжидали, ждали окончания войны и возвратились в Польшу лишь после победы.
В Хрубешовских лесах, фактически помогая немецким войскам, активно действовали части Армии Крайовой, созданной эмигрантским польским правительством в Лондоне. Их разведка прилагала много усилий, чтобы внедриться в ряды Второй Польской армии и вести подрывную работу изнутри, препятствуя ее взаимодействию с советскими частями. Фактически бандиты оказывали неоценимую услугу немецким войскам, затрудняя наступление Красной Армии.
Николай Кононов в польской армии был начальником отдела информации первой мотострелковой бригады, в его задачу входило заниматься не только разведкой на своем участке фронта, но и контрразведывательной деятельностью. «Приходилось воевать одновременно на трех фронтах — биться за очередную высотку, одновременно вступать в прямые схватки с националистами и выявлять своих внутренних врагов, — вспоминал Николай Иванович. — И делали это, как мне кажется, успешно».
Особенно ожесточенные бои шли в направлении Люблино и Балтийского побережья в районе немецкого Данцига, ныне польского города Гданьск. Даже после освобождения городов Гданьск-Гдыня, Цопот диверсионные и террористические акты вспыхивали один за другим. Выступления носили массовый характер. Нападали на военные комендатуры, местные управления власти.
После освобождения Польши от гитлеровской оккупации войска Второй Польской армии были переориентированы на борьбу с бандитскими формированиями. Николай Иванович Кононов продолжал еще почти год воевать против них с оружием в руках и носить польскую военную форму. А затем вернулся на родину. Здесь его определили на службу сначала в органы госбезопасности Бурятии, а затем перевели на работу в органы внутренних дел, откуда он и ушел на пенсию.
Задумываюсь порой — мы иногда по многу лет живем и работаем рядом с людьми, уважительно к ним относимся, но если говорить по большому счету — мало о них знаем. Или забываем о том, что когда-то о них знали. Иногда достаточно бывает случая, какого-то события, чтобы всколыхнуть в памяти забытое прошлое. А ведь о своем отце Николае Ивановиче Кононове, человеке с легендарным прошлым, рассказывала мне известный в республике журналист Светлана Селивра. А я выпустил это из памяти. Каюсь…
