Именно здесь за несколько десятилетий восстановили утраченное зрение сотням тысяч людей и даже одной медведице, трансплантировав ей хрусталик, что стало первым и пока единственным случаем в мировой практике. Именно здесь провели около 400 тысяч операций жителям Бурятии, Якутии, Забайкалья и Иркутской области, многие из которых и не надеялись на прозрение. Операции на глазах проводятся ежедневно, используя инновационные технологии. Об этом — репортаж корреспондента «МК».
Операционная, ты просто космос!
Инновации встречают нас уже на пороге — прямо возле дверей стоит аппарат для надевания бахил. Без них по кабинетам и коридорам не ходят ни сотрудники, ни посетители. А без стерильных масок, шапочек и костюмов в операционную, где царит абсолютная стерильность, не входит вообще никто. Поэтому мы облачаемся во все вышеперечисленное и лишь тогда проникаем в эту святую святых.
Врачи называют ее «линией прозрения», а пациенты ассоциируют с космическим кораблем, и не случайно — здешняя обстановка и впрямь напоминает внеземную. Куполообразная система вентиляции с ионизаторами воздуха, благодаря которой мелкие частицы пыли не кружат в нем, а оседают на стенах, и три операционных зала с нанооборудованием, в которых каждый день проходит около 150-200 операций продолжительностью 10-20 минут по самым разным направлениям. Это и хирургия сетчатки и стекловидного тела, и лечение глаукомы и катаракты, которые являются наиболее распространенными заболеваниями и настоящими «бичами» нашего времени. При первом у человека повышается внутриглазное давление, а при втором мутнеет глазной хрусталик, но при обоих может утратиться зрение. Именно поэтому требуется своевременное вмешательство и, конечно, современная аппаратура.
Раньше специалисты работали на знаменитом глазном конвейере Станислава Федорова под названием «ромашка» — каждый из них выполнял определенный этап. За один цикл-оборот вся команда полностью «ремонтировала» зрительный орган. Теперь же они работают на отдельных «лепестках» — 15 хирургических столах, и каждый выполняет все этапы. Его действия в мельчайших подробностях видны на мониторе. Наблюдаем, как врачи «колдуют» над чьим-то глазом — сначала при свете, потом в темноте. «Оперируют задний отрезок», — объясняет наш экскурсовод…
Надо сказать, что весь хирургический процесс отлажен и отточен. Люди переодеваются в раздевалках, собираются перед операционной, дожидаются своей очереди и, наконец, вызываются по громкой связи. Медсестра берет пациента за руку и ведет к кушетке, где анестезиолог, в свою очередь, делает ему общий наркоз либо внутривенную или местную анестезию (то есть «замораживает» глазное яблоко) и, таким образом, готовит к операции, а хирург проводит ее. Кстати, для вывода из наркоза в отделении анестезиологии есть послеоперационная палата с функциональными кроватями, к которым подведены газ и кислород.
— В клинике существует необычный алгоритм, — рассказывает директор иркутского филиала, д.м.н., профессор (он же главный офтальмолог Иркутской области и заслуженный врач РФ) Андрей Щуко. — У нас имеются две хирургические бригады, каждая из них один день работает на диагностике, а на следующий день — в операционной.
От диагноза до операции
Но прежде чем попасть на операцию, человек должен пройти регистрацию, а затем — и полную диагностику длительностью 3-3,5 часа (после которой расширяется зрачок и временно снижается зрение, а потому запрещается езда за рулем и тому подобная деятельность). Сначала он идет к терапевту, потом — к диагностам, каждый из которых проверяет его на «своем» аппарате, вносит электронные данные в индивидуальную карточку и передает ее следующему, и, наконец, к хирургу, который смотрит результаты анализов и принимает решение об операции или же дополнительном обследовании на новейших приборах — в частности, оптическом когерентном томографе.
— С его помощью мы можем оценить кровоток, найти новообразованные сосуды и обнаружить глубокие повреждения, — говорит врач-офтальмолог диагностического отделения Алина Григорьева. — Уникальность этого метода состоит в том, что он неинвазивный, то есть бесконтактный, и совершенно безболезненный.
Следующий пункт нашей экскурсии — рефракционное отделение, где «исправляется зрение». По словам его заведующей, к.м.н. Олеси Писаревской, сегодня здесь имеется самое большое количество рефракционных приборов в России. Так, доктора используют уникальный фемтосекундный лазер и благодаря ему корректируют близорукость, дальнозоркость и астигматизм по современной технологии SMILE — то есть делают минимальный разрез роговицы (всего 2 миллиметра!) и не накладывают никаких швов, а также проводят операции по ее пересадке и устранению ее истончения. Во втором случае в оболочке делается тоннель, а в него имплантируются специальные кольца-сегменты. Таким образом, она вытягивается, и слепота предотвращается. И, наконец, применяют комбинированный лазер для ряда вмешательств, в том числе коагуляции сетчатки при ее дистрофии — отмирании тканей. «Мы блокируем опасную зону, чтобы не было разрыва и отслоения, — рассказывает врач Анна Злобина. — Все происходит безболезненно. Вы чувствуете лишь легкое покалывание, а спустя месяц приходите на контрольный осмотр».
— Кроме того, мы осуществляем замену хрусталика, — говорит Олеся Писаревская. — Конечно, рефракционная хирургия несет некоторые риски. Не у всех зрение восстанавливается быстро — сказывается строение глаза. Кстати, нельзя корректировать его, если близорукость прогрессирует. Лучше подождать, когда она «остановится».
Надо сказать, что все вышеописанные процедуры оперативны и безболезненны. Если раньше после операции пациент должен был провести в стационаре 7, а то и 10 дней, и через полгода снять швы и соблюдать противопоказания — к примеру, не заниматься контактными видами спорта, то теперь может ехать домой уже через пару дней, а то и часов. Правда, перед выпиской он обязан осмотреться в отделе лечебного контроля. При необходимости врачи назначат дополнительные процедуры или продолжат лечение.
Последний пункт — детское отделение, где проводится лечение той же близорукости, а также косоглазия и амблиопии — синдрома «ленивого глаза», то есть его «неучастия» в процессе зрения.
— Когда ребенок не видел вообще, а потом увидел хотя бы две строчки — это уже победа, — отмечает врач-офтальмолог, к.м.н. Юлия Савина. — Мы работаем с пациентами от 4 до 18 лет. Сейчас многие дети предрасположены к близорукости из-за наличия таковой у одного или обоих родителей или приобретают ее из-за использования гаджетов. Уже в год ребенок умеет пользоваться смартфоном лучше, чем взрослые, хотя до семи лет не должен заниматься этим — ведь глаза только формируются! Чтобы избежать последствий, нужно ограничивать малыша от электронных устройств, соблюдать зрительный режим (30-40 минут нагрузки и 10-15 минут отдыха) и каждый год проходить полную диагностику.
Из Бурятии — без очереди!
— Поскольку наш филиал является федеральным лечебным учреждением, то должен принимать жителей не только Иркутской области, но и других регионов, закрепленных за ним, — в том числе Республики Бурятия, причем без всякой очереди и направления от окулиста по месту жительства, — сообщил Андрей Щуко. — Так, ваши земляки могут попасть в клинику через ее диагностическое отделение — достаточно позвонить туда и записаться, либо через диагностический кабинет в Улан-Удэ. Однако и там, и там диагностика проводится платно, поскольку не входит в базовую программу обязательного медицинского страхования — в отличие от лазерной хирургии (частично) и некоторых других услуг.
Таким образом, на накопленные деньги или же по страховому полису люди могут получить квалифицированную помощь в современных и комфортных условиях.
Шестиэтажное здание МНТК «Микрохирургия глаза» окружено дендрарием с канадскими соснами и плодовыми деревьями и снаружи и внутри больше напоминает не клинику, а гостиницу. Сауна, гараж, мягкая мебель, ковровые дорожки, вместительные лифты, отличная столовая, уютные номера разных классов и десятки посетителей всех возрастов. «Несколько лет назад в братском филиале прооперировали 101-летнюю бабушку, совершенно слепую — трансплантировали ей искусственный хрусталик, — между делом вспоминает Щуко. — Старушка обрела зрение и, как говорится, «дала шороху» своим родным за то, что они плохо содержали дом».
Работу медучреждения обеспечивает полутысячный персонал. А, точнее, 450 сотрудников — техников, инженеров, хозяйственников, патентоведов (ведь здесь активно ведется научная и изобретательская деятельность) и, конечно, врачей. Помимо уже названных специалистов в иркутском филиале имеется собственный психолог. Он беседует с особо тревожными пациентами, устраивает им релаксационные процедуры, рассказывает о предстоящей операции и помогает избавиться от своих страхов.
— Практикуем индивидуальный подход, — поясняет директор. — В нашей клинике к пациентам относятся как к родственникам, а вот в некоторых других медучреждениях чуть ли не как к личным врагам — «избавляются» от них, либо пользуются доверием и вытягивают деньги на совершенно не нужные операции. У нас подобное исключено. А потому любой человек, который попадет сюда, может быть уверен: к нему отнесутся не только профессионально, но и по-человечески.
