Изложенные профессором доводы по своей сути не соответствуют действительности и в очередной раз доказывают, что наука бывает «далека» от реального состояния дел. И этому пример - упомянутая в заключении корректировка в количестве 9 раз, которая, по мнению автора, привела к значительному изменению сути и содержания программы социально-экономического развития региона за минувшую пятилетку.
На самом деле автору необходимо было посмотреть суть всех этих изменений, большая часть которых, если точно, 5 раз носила редакционный характер. Изменение наименований действовавших в то время республиканских целевых программ или изменение слов «милиция» на «полицию» и т.п. не есть «суть» программы.
Что касается тех предметных корректировок, то да, действительно значения ряда индикаторов были скорректированы. Ведь программа — это «живой» работающий документ, а не догма. И кому как не ученым знать, что Бурятия это часть единого экономического пространства и те процессы, происходящие в государстве, отражаются и на нашей республике, и именно эти макрособытия формировали новую повестку дня, в рамках которых пересматривались и корректировались основные направления социально-экономической политики республики.
Приведем те основные факторы, повлиявшие на суть этих изменений:
- внешние факторы ограничения экономического роста: высокая курсовая разница рубля, рост стоимости заимствований и т.д. Особенно остро это отразилось на инвестиционной деятельности — отрицательная динамика по объему инвестиций в 2015 году наблюдалась в 59 субъектах РФ, по строительству — в 55 субъектах РФ, потребительском рынке — резком росте цен в конце 2014 года;
- «майские» указы президента РФ, которые одновременно ложились нагрузкой и на бюджет республики. К примеру, на их реализацию за последние три года из средств консолидированного бюджета направлено 15,6 млрд рублей, или в среднем 5,2 млрд в год. А это, ни много ни мало, пятая часть годового объема доходов;
- изменения федерального законодательства (указ президента РФ от 21.08.2012 года №1199 «Об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации»; утверждение государственных программ Российской Федерации и т.д.);
- подведение в 2012 году итогов Всероссийской переписи населения 2010 года, что в свою очередь отразилось при расчете среднедушевых показателей;
изменения федеральных методик расчета показателей.
К слову, о последних. Изменения федеральных методик расчета, приводящие к значительным изменениям базы прошлых лет, очень негативно сказывались на качестве прогнозирования, снижая его, и одновременно служили основанием для внесения изменений в программу СЭР.
К примеру, объем валовой продукции сельского хозяйства за 2010 год Росстатом корректировался трижды. С первоначальных на 1 января 2011 года до последних уточненных данных на 1 декабря 2012 года объем продукции был снижен с 13,2 млрд рублей до 10,6 млрд рублей, или 2,6 млрд рублей только за 2010 год. Также были откорректированы и последующие два года, в результате которых мы «искусственно» потеряли 3,1 млрд рублей в 2011 году и 0,6 млрд рублей в 2012 году.
Необходимо отметить, что доля сельского хозяйства в валовом региональном продукте составляет порядка 6%, и это плюс еще одно из дополнительных оснований к теме о корректировке ВРП.
К тому же корректировки носили не только отрицательный характер, в сторону снижения, но и положительный, в сторону увеличения. К примеру, собственные доходы бюджета в сравнении с первоначальной редакцией были увеличены с 25,4 до 25,7 млрд рублей, заработная плата — с 26,5 до 28,2 тыс. рублей.
Но, по большому счету, не в корректировках суть, а в фактической ситуации. Так, налоговые и неналоговые доходы бюджета за 5 лет выросли в 1,6 раза, их доля в общей сумме доходов консолидированного бюджета увеличилась с 45,9% до 54,9%, заработная плата — в 1,6 раза. При этом темпы ряда макропоказателей опережали среднероссийские (к примеру, индекс промышленного производства, оборот розничной торговли, объем платных услуг населению, реальные денежные доходы, среднедушевые денежные доходы населения).
К слову сказать, время идет, и все забывается, но нелишним будет напомнить, что именно ряд замечаний, указанных в заключении, — это те предложения автора статьи профессора З.Дондокова, которые были даны еще при разработке программы. А именно, объединение разделов «Производство транспортных средств и оборудования» и «Металлургическое производство» в один раздел «Машиностроение и металлообработка», а использование индикаторов программы в натуральном выражении также не обошлось без согласования с наукой.
Также З.Дондоков упомянул, «что представленный в Народный Хурал отчет не соответствует первоначальной редакции программы». Ученому непозволительно не знать, что по закону о государственном прогнозировании и программах социально-экономического развития Республики Бурятия отчет должен соответствовать структуре как раз таки действующей программы. В разрезе поставленных целей, задач, приоритетов и индикаторов представленный в Народный Хурал отчет полностью соответствует требованию вышеуказанного закона.
К вопросу о количестве индикаторов программы. Непонятен и подсчет автором статьи количества индикаторов, поэтому его утверждение о 240 показателях и об отсутствии данных по 118 показателям свидетельствует, что проведенная им экспертиза носила поверхностный характер. На самом же деле в программе в настоящее время предусмотрено 144 индикатора, по которым и представлен отчет. При этом необходимо заметить, что первоначальная редакция программы предусматривала 134 индикатора, т.е. в ходе ее реализации взята ответственность за достижение еще 10 индикаторов.
Кроме того, утверждение автора о том, что «валовая продукция сельского хозяйства в 2015 г. составила лишь 89% от запланированного объема (по первоначальной программе), попросту «взято» с потолка. По итогам 2015 года объем валовой продукции сельского хозяйства (по данным статистики) составил 17,8 млрд руб., или 102,9% от запланированного объема в первоначальной редакции программы.
К вопросу об инвестициях. Утверждая, что запланированные объемы инвестиций не достигли уровня какого-либо одного года, не совсем правильно. Ведь не секрет, что удержать высокие темпы роста инвестиций на протяжении нескольких лет подряд даже для высокодиверсифицированных регионов — задача достаточно сложная, поскольку инвестиционная фаза крупных проектов рано или поздно сворачивается, и некоторое снижение темпов инвестиций объективно неизбежно и циклично.
Поэтому тот задел, который был сделан в 2010-2012 годах (именно тогда запустились крупные инвестиционные проекты в добыче полезных ископаемых, электроэнергетике, обрабатывающих производствах, на транспорте, за счет которых инвестиции в эти отрасли выросли в разы. Значительно обновлена социальная инфраструктура, достроены старые объекты и начато строительство новых. Театр оперы и балета, например, десять лет ждал капитального ремонта, а сегодня это одно из самых красивых зданий Сибири. Новое здание театра русской драмы возведено за рекордные сроки — три года. В 2012 году в Улан-Удэ открылись крупнейший за Уралом физкультурно-спортивный комплекс и стадион, новые корпуса Бурятского госуниверситета и Национальной библиотеки. Шесть лет назад мало кто верил, что будут построены дорога у озера Байкал и мост через реку Баргузин, а ведь это лишь самые крупные объекты), позволил нам выдержать заданный долгосрочный тренд инвестиций, имеется в виду накопленный объем инвестиций за 5 лет, даже с некоторым запасом.
Поэтому вывод автора о том, что «такой подход приводит к потере управления экономическим развитием Бурятии», не принимая во внимание всех перечисленных факторов, просто вводит жителей республики в заблуждение.
