И получают ее не только в обычных, но и тюремных медучреждениях со своими правилами и порядками. Так, при УФСИН России по Бурятии сегодня есть медчасти и больницы (соматическая, туберкулезная и психиатрическая), которые принимают пациентов с особо сложными диагнозами. Корреспонденту «МК» удалось побывать в некоторых из мест не столь отдаленных и убедиться, что сегодня пенитенциарная медицина выходит на принципиально новый уровень.
Диагноз через окошко
Итак, женская исправительная колония №7, медицинская часть №3, кабинет амбулаторного приема. Его делят надвое стальные прутья от пола до потолка. Через эту решетку — а, точнее, окошко в ней — и проходит все взаимодействие персонала с пациентками — проводятся различные процедуры (например, измеряются давление и температура), и строго по врачебному назначению выдаются лекарственные препараты и витамины. Как отмечает медсестра Сэржэна Бимбаева, за день здесь бывает около десяти человек.
Рядом — прививочный кабинет, где по необходимости и согласно национальному календарю профилактических прививок делается вакцинация от кори, гепатита, дифтерии, энцефалита и других заболеваний (при выходе на волю выдается соответствующий сертификат). Неподалеку — перевязочный кабинет, где обрабатываются раны, ставятся уколы и капельницы и находятся наборы неотложной помощи — большие сумки или коробки с красным крестом. По соседству — терапевтический кабинет с весами, ростомерами и амбулаторными картами. Сюда приходят по предварительной записи, для которой существует специальный журнал и, таким образом, избавляются от стояния в очередях.
— Мы занимаемся профилактикой, проводим осмотр, осуществляем диспансеризацию и назначаем лечение. Обследование проходит по всем нормам российского законодательства, как в поликлиниках, — рассказывает терапевт Галина Цыдыпова. — Чаще осужденные жалуются на простудные и гипертонические болезни, иногда — на моче- и желчекаменную. Вообще женщины внимательнее следят за своим здоровьем, чем мужчины, и чуть что приходят к нам.
Рядом — лаборатория для сдачи анализов, гинекологический кабинет, физиотерапевтический — со специальными аппаратами для физио- и магнитотерапии, лечения артритов и артрозов, носовых пазух и костно-мышечной системы и стоматологический — с суперсовременной установкой для лечения кариеса, пародонтита и пародонтоза и удаления зубного камня — проблемы с зубами тут у каждого второго.
Переходим в другое здание. Изолятор с душевой, туалетом и палатой, где может вместиться около семи коек. Сюда помещаются заключенные с кишечными и другими заболеваниями. Всех их обслуживает приходящая медсестра.
Надо сказать, что УФСИН по Бурятии подало во ФСИН России заявку на финансирование для приобретения медоборудования и в конце прошлого года получило его, а в начале этого — установило. Во-первых, высокотехнологичный маммограф стоимостью 5 миллионов рублей для диагностики молочных желез по личной нужде или в рамках планового обследования. Врач смотрит снимки и, если обнаруживает неладное (например, фиброзно-кистозные изменения), назначает лечение. Кстати, маммографию тут могут сделать не только осужденные, но и сотрудники. Во-вторых, цифровой рентген для обследования легких. Пациент заходит внутрь аппарата, а врач произносит сакраментальное: «Дышите — не дышите» в микрофон и затем изучает снимки на компьютере и через негатоскоп: они сохраняются в базе данных, проецируются на экран и увеличиваются до необходимого размера.
— В 2015 году в этом исправительном учреждении был зафиксирован один случай заболевания туберкулезом, а в 2016-м — пока ни одного, — объясняет наша сопровождающая, временно исполняющая обязанности начальника филиала медицинской части На-дежда Богданова. — Больные им женщины вывозятся в туберкулезную больницу №1 УФСИН России по Красноярскому краю. К сожалению, в нашей туберкулезной больнице лечатся только мужчины.
Надо сказать, что в женской исправительной колонии №7 есть штатные врачи и бывают приглашенные — из учреждений государственной и муниципальной системы здравоохранения, с которыми заключаются договоры. Среди них — физиотерапевт, маммолог-онколог, рентгенолог и проктолог из городской больницы №4 Виктор Цырендондоков. По собственным словам, сюда он приехал впервые. А вообще исправительные учреждения посещает по необходимости, когда у содержащихся там возникают проблемы вроде кровотечения из толстой кишки.
— Лично я обращалась к нашему стоматологу, другие — к приезжему УЗИсту, дерматологу, гинекологу. Все они очень хорошие врачи, выслушают, помогут. Пока никаких проблем нет, — делится своми впечатлениями осужденная Диана Ступакова (имя и фамилия изменены. — Авт.).
В ИК №7, по словам ее работников, проводится антиретровирусная терапия для ВИЧ-инфицированных. Годовой курс такого препарата обходится в несколько сотен тысяч рублей. Кроме того, здесь устанавливается инвалидность для претендующих на нее людей. Этот статус дает социальные льготы и бесплатные лекарства. «Даже ради одного человека собирается комиссия, проводится медико-социальная экспертиза, и принимается решение, — поясняет Богданова. — Сегодня у нас есть инвалиды по психологическим заболеваниям, но нет по физическим вроде колясочников».
Пожалуй, единственное, что здесь не делается — МРТ и операции. Для первого женщины вывозятся в республиканскую больницу имени Семашко, а для второго — в республиканскую же больницу... на территории исправительной колонии №2, где лечатся осужденные из всех ИУ нашего региона.
Глотание иголок и уважение к врачам
Три этажа, десятки кабинетов. И первый из них, посещенный нами, — кабинет УЗИ. Здесь проводится обследование сердца, органов малого таза и брюшной полости. «В 2015 году у нас появился современный сканер для ультразвукового исследования, — говорит начальник больницы Алексей Антошин. — Пациент укладывается на кушетку, доктор садится рядом, берет гель, датчик и делает осмотр. Вся процедура проходит очень быстро».
Наши экскурсоводы демонстрируют и другое оборудование — гастроскоп для обследования желудка, известного в народе как «глотание лампочки», а также эндоскоп для обследования кишечника и, собственно, прибор для его стерилизации стоимостью 290 тысяч рублей, аппарат для дистиллирования воды... Локации стремительно меняются. Пост медсестры и ординаторская, рентген-кабинет и кабинет функциональной диагностики, вот терапевтическое и рефлексотерапевтическое отделение (его начальник, врач-невролог, посвятила этой науке всю жизнь).
Перевязочная и процедурные, где ведется работа с документацией, а также измеряется давление и ставятся уколы и капельницы. «Как правило, при этом всегда присутствуют сопровождающие, — заметила одна из сотрудниц Людмила Петрова (имя и фамилия изменены по ее просьбе. — Авт.). — Я проработала здесь 30 лет, и за это время никто ни разу не оскорбил меня и тем более не напал. Все-таки осужденные уважительно относятся к нам и понимают, что больше не получат помощь ни от кого». Кстати, некоторые пациенты отказываются от лечения, а затем жалуются на его отсутствие, хотя врачи и составляют соответствующий акт по форме минздрава согласно федеральному закону «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».
Хирургическое отделение. Проходим сложную процедуру двойного переодевания в стерильные халаты и заходим в него. Просторная палата на 20 коек, отделение интенсивной терапии на 45 коек различного профиля и «святая святых» — операционный блок с двумя залами и двумя же операционными столами и подведенным к ним кислородом. За год здесь проводится порядка 400 операций. На момент нашего прибытия как раз закончилась одна — по вышиванию капсулы коленного сустава.
— Но чаще всего мы извлекаем из грудной клетки и желудочно-кишечного тракта инородные тела вроде иголок, гвоздей, шурупов, саморезов, лезвий от станков, кусков проволоки, ручек от вилок и ложек, — поясняет начальник хирургического отдела Виктор Соктоев. — Некоторые осужденные намеренно занимаются членовредительством и вводят в организм эти предметы — выражают протест или рассчитывают попасть в больницу, чтобы получить послабления в плане режимности. К счастью, всегда успеваем спасти их.
И вот, наконец, иммунологическая лаборатория диагностики ВИЧ-инфекции и вирусных гепатитов. Врио ее начальника Наталья Очирова рассказывает:
— Мы работаем на все колонии нашей системы. Принимаем от них венозную кровь в одноразовых вакутейнерах, регистрируем ее и исследуем — раскапываем автоматическими дозаторами в иммунные планшеты и ставим на определенное время. Проводим иммуноферментный анализ на своем оборудовании и снимаем результаты через специальную программу, а затем отправляем их в контролирующий орган, то есть республиканский центр профилактики и борьбы со СПИДом. Он должен получить такие же результаты. В противном случае мы обязаны найти ошибки в заборе и отправке крови из исправительных учреждений и ее хранении и анализе у себя в лаборатории. Но за все время ее работы с 2009 года таких случаев практически не было благодаря строгому контролю.
Специалист подчеркивает: в колониях вспышек ВИЧ, а также гепатитов и сифилиса не отмечается. Вопреки расхожему мнению, эти заболевания встречаются не у осужденных в исправительных учреждениях, а у заключенных в следственном изоляторе, которые попадают туда уже с диагнозом. «Есть группа риска, куда входят наркоманы и гомосексуалисты. Они и дают положительную динамику», — говорит Очирова.
К слову, лаборатория не только проводит иммунологические, пульмонологические, а также биохимические исследования, расширившиеся с 4 до 22 показателей, но и выявляют иммунологический статус, который показывает состояние здоровья человека и необходимость его лечения. Напоследок врио начальника показывает автоматизированный гематологический анализатор, показывающий уровень не только эритроцитов и лейкоцитов, но и гемоглобина и тромбоцитов и т.д., а также шейкер, перемешивающий кровь согласно заданной программе…
Однако, несмотря на то, что больница имеет отличную техническую оснащенность, некоторое диагностическое, неврологическое и хирургическое оборудование, а также компьютерный и магнитно-резонансный томограф здесь отсутствуют. На одно не хватает денег, на другое — площади и мощности. Поэтому пациенты нередко доставляются в обычные больницы. Ситуация осложняется тем, что для этого нужно специальное разрешение, а ведь иногда — например, при инсульте, — дорога каждая минута. Тем не менее сотрудники заверяют: этот вопрос решится уже в обозримом будущем. И надежды при этом возлагаются не столько на власти Бурятии, сколько, уже по традиции, на ФСИН России.
