В Бурятии выявлены леса, которые не принадлежат никому

С чем сталкиваются жители Бурятии, оформляющие земли сельхозназначения в аренду

Константину Павлову 36 лет. Он родился и вырос в Бичуре, получил специальность водителя, вернулся в Бичуру после армии, здесь и женился. Несколько лет жил в Иркутске, но понял, что «нашему деревенскому парню там трудно», и в 2010 году вернулся на родину.

С чем сталкиваются жители Бурятии, оформляющие земли сельхозназначения в аренду
Константин Павлов.

Домашнее подворье Константина Павлова началось с одной телки, которую подарил тесть.

Когда поголовье увеличилось, хозяйство потребовало расширения, своих огородов стало не хватать. И тогда два года назад Константин рискнул и взял в аренду на 49 лет 250 га бывших колхозных полей. Вот только сеять и пахать у Константина Павлова на арендованной земле пока не получается. За двадцать лет эти фактически бесхозные земли заросли сосной, превратившись в самый настоящий лес с грибами и ягодами. Что делать теперь с этим лесом, не знает никто, а делать что-то надо. На прошлой неделе в Бичуру по этому вопросу выехал замдиректора общественной организации «По Байкалу», член рабочей группы по экологии леса ОНФ Владимир Белоголовов. Разговор с арендатором бичурских земель Константином Павловым состоялся как раз там, где когда-то были колхозные поля.

Вариант 1: вернуть деревне пашни

По обеим сторонам дороги в Бичуру — ровные участки, на которых растут небольшие, одного роста деревца — сосенки и прочий кустарник. Это бывшие колхозные поля, без крестьянской руки и плуга поросшие молодым лесом. На одном из таких участков, сразу от центральной дороги, заметна табличка «земля в аренде», под надписью — номер телефона. Хозяин телефона Константин Павлов встречает нас неподалеку у недавно сколоченного деревянного домика и сразу начинает свой рассказ.

— Взял в аренду эти земли, потому что знаю, что здесь урожай зерновых будет всегда, — рассказывает Константин. — Мой прадед работал на этих землях, в колхозе «Рассвет», зерно растил, картофель собирал. В этих землях, богатых суглинком, влага большая, потому урожай родится при любой погоде. С другой стороны Бичуры вроде такие же земли, но если дождя не будет, то и урожая там не будет, потому что системы мелиорации нет, а здесь урожай будет всегда.

Проблема заключается в том, что пахать и сеять на этих землях, взять какую-то другую сельхозпродукцию сейчас невозможно — здесь растет лес, хотя в документах у нас написано — земли сельхозназначения. Если удается что-то где-то расчистить, то можно косить траву. Однако если завтра сюда приедет комиссия и проверит, как используются взятые в аренду земли, то вывод будет один — земли используются не по назначению. Сосна для проверяющих не лес, а сорняк, который надо удалить, а пока он не будет удален, все это автоматически влечет за собой штраф. Первый год выписывается штраф в 5 тыс. рублей, второй год — в 60 тыс. рублей, третий год — в 300 тыс. рублей, а далее земли изымаются как используемые не по назначению.

Другая проблема. Я хочу расчистить лес, делать отжиг, пригоняю сюда специальную технику, согласовываю свои действия с главой администрации, МЧС, все предупреждены и все дают согласия. Главный лесничий — против, потому что пожароопасный период, и лишние проблемы ему не нужны. С одной стороны, по документам это земли сельхозназначения, на них надо вести сельскохозяйственную деятельность, а по факту здесь растет лес, который никому не принадлежит, и что с ним делать — никто не знает. Где-то выдвигают предложения, чтобы оставить все как есть и превратить эти земли в настоящие леса. Однако вдумайтесь, у одной компании «Белореченское» в Иркутской области в пользовании 40 тыс. га пахотных земель, что больше, чем всех сельхозземель во всем Бичурском районе. Если мы отдадим их под лес, тогда в районе пашен вообще не останется.

Вариант 2: дорастить полноценный лес

— Парадокс ситуации заключается в том, что у нас появилась новая категория земель, где растут леса, которые не принадлежат сегодня никому — ни министерству лесного хозяйства, ни министерству сельского хозяйства, — продолжает разговор замдиректора общественной организации «По Байкалу», член рабочей группы по экологии леса ОНФ Владимир Белоголовов. — В 19-м веке, когда Забайкалье активно осваивалось и сюда пришли люди вести оседлый образ жизни, под земледелие было уничтожено 75 процентов сосновых лесов. Эти земли превратились в колхозно-совхозные поля. Поскольку они расположены в ландшафтах, благоприятных для роста сосновых лесов, то с деградацией сельского хозяйства в последние 20 лет эти поля, половина из которых в том числе была эродирована, то есть уничтожена оврагами, самосевом заросли сосновыми лесами.

Владимир Белоголовов.
Земля в аренде.

С 2012 года такие заросшие поля местное самоуправление начало сдавать в аренду, однако встал вопрос — что с ними делать, если по правилам минсельхоза леса на таких землях являются «сорняками» и не дают пахать и сеять. С другой стороны, рубить или жечь леса тоже нельзя. «Ничейные» леса на землях сельхозназначения являются чрезвычайно пожароопасным фактором. Пока этот лес не является полноценным лесом с подлеском, поэтому легко и быстро загорается. Лесники их тушить права не имеют, а когда огонь с этих лесов выходит на федеральные леса — тушить такой пожар уже намного сложнее и дороже.

— По некоторым оценкам, таких лесов в России уже 30-40 млн га, — продолжает Владимир Федорович. — Можно, конечно, их раскорчевать и вновь сделать пахотными землями, а можно дать им вырасти до полноценного леса, превратив в готовые «киотские леса». Молодые сосняки «питаются» парниковым газом (СО2), превращая его в древесину и таким образом снижая риск изменения глобального климата. В любом случае получается, что срочно нужны правила пользования такими лесами, поскольку таких правил сегодня нет. В мире есть три варианта реализованных решений этой проблемы. К примеру, в Китае арендаторам земли в таких случаях разрешается не вести сельхозработы на заросших лесом участках и в качестве компенсации за неполученный доход с этих участков (упущенную выгоду) получать оплату расходов по доращиванию этих лесов до возраста промышленной рубки (120-140 лет). В дальнейшем эти леса становятся федеральными, если дотации на доращивание выделялись из бюджета, общественными — если их выращивание финансировалось не из бюджета (гранты) и частными — если в это вложился бизнес.

Второй вариант — такие леса сдаются в аренду охотхозяйствам, если в них есть объект охоты, или меняется статус таких земель и тип землепользования (например, для строительства, в т.ч. рекреационного), что для Забайкалья не актуально. Третий вариант — государство согласно на уничтожение таких лесов, но должно защитить арендатора от лесников, ГАИ, МЧС, которые сейчас не дают ему возможности ни сжечь, ни вырубить и вывезти эти леса, чтобы пахать и сеять на этих полях, а за неуничтожение этих «сорняков» налагают прогрессивный штраф, который банкротит арендатора таких полей.

В любом случае нужно выслушать предложения по решению этой проблемы не только арендаторов такой земли, но и всех заинтересованных сторон — администрации района, представителей РАЛХ и местного лесничего, ГАИ, МЧС, минсельхоза РБ и других. Региональное отделение ОНФ рассматривает возможность подготовить по данному вопросу расширенное заседание рабочей группы по экологии леса ОНФ Бурятии с участием перечисленных заинтересованных сторон, чтобы совместно выработать предложения по проекту правил использования таких лесов.

Справка

Защита лесов России стала одним из приоритетных проектов Общероссийского народного фронта (ОНФ). В 2016 году в Ставрополье на межрегиональном форуме ОНФ прозвучали поручения лидера Общероссийского народного фронта, пре-зидента России Владимира Путина, среди которых были озвучены проблемы использования земель сельхозназначения. По информации Россельхознадзора, даже оформленная земля редко используется сегодня именно под пашню. В основном сельчане на своей территории пасут скот и заготавливают сено, есть и факты захламления земли.

Кроме того, представители ОНФ в Госдуме внесли не менее четырех законодательных инициатив, касающихся оборота земель сельхозназначения. В Бурятии активисты ОНФ добились снижения стоимости аренды участков, предназначенных для подсобного хозяйства. На встрече «фронтовиков» с главой Бурятии в декабре 2015 г. эксперт региональной рабочей группы ОНФ «Общество и власть: прямой диалог» Алексей Полянский попросил разобраться в проблеме подорожания аренды в 2,7 раза – с 0,6 до 1,6% от кадастровой стоимости. В итоге глава Бурятии подписал постановление, в соответствии с которым аренда земли для ведения подсобного хозяйства в границах населенного пункта составила 0,3% от кадастровой стоимости. Таким образом, размер годовой оплаты для участка размером 15 соток составил 1021 руб.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №36 от 31 августа 2016

Заголовок в газете: Константин Павлов и «ничейные» леса

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру