С 2012 года он наряду с Фролихинским заказником и Забайкальским нацпарком включен в ФГБУ «Заповедное Подлеморье», учрежденное для охраны, исследования и восстановления богатой и уникальной фауны Северобайкальского и Баргузинского районов Бурятии. И когда нам предложили посетить эти природные территории, мы не смогли отказаться. И в итоге провели три дня в тайге, познакомились с государственными инспекторами по охране природы и их работой и пережили немало приключений.
Впрочем, обо всем по порядку.
Сети для браконьеров
Забайкальский национальный парк похож на ожившую зимнюю открытку. Яркое солнце, искрящийся девственный снег, укутавший кусты и деревья. Сюда нечасто ступает нога человека. Но в тот день здесь, в поселке Усть-Баргузин, собрались члены межведомственной рабочей группы по противодействию правонарушениям и преступлениям в сфере добычи, переработки и реализации водных биологических ресурсов. На повестке дня два вопроса: кто виноват в исчезновении байкальского омуля и что с этим делать?
Ответ на первый очевиден — браконьеры, а вовсе не бакланы и нерпы. Именно из-за незаконного и неконтролируемого вылова ими этой рыбы ее численность резко сокращается. И речь идет не о тех, кто выуживает по несколько штук, чтобы прокормить семью, а о тех, кто вытаскивает сотни тонн, дабы получить немалую наживу. За одну ночь браконьеры зарабатывают до полумиллиона рублей и могут позволить себе отличное техническое оснащение — к примеру, лодки за 4,5 миллиона, на которых так проворно удирают от госинспекторов.
Как справедливо заметил первый заместитель главы администрации Баргузинского района Дмитрий Банзаров, браконьеры не только не платят налоги, но и наносят урон рыбодобывающим предприятиям: ресурсы, на добычу которых те, как правило, долго и упорно получают от государства квоты, «уплывают» на рынки других субъектов. «А если не будет запасов, куда мы денем людей?» — разводит руками председатель ПО «Баргузинский промысловик» Александр Бельков.
— Тем не менее в период нереста от официальных рыбодобытчиков не поступило ни одной жалобы по факту браконьерства, — констатировал руководитель Ангаро-Байкальского территориального управления федерального агентства по рыболовству Виталий Молоков. — Поэтому инспекторский состав работал по собственной программе. Нужно активнее использовать свои полномочия.
Меры ответственности браконьеров значительно ужесточились. Теперь у них изымается имущество — лодки, машины, орудия лова. И изымаются до вынесения судебного решения. Внимание к местам хранения, торговли и транспортировки рыбы тоже усилилось: проверяются все морозильные камеры (как правило, находящиеся в прилегающих к акватории населенных пунктах), а также торговые точки и транспортные средства. Кроме того, появились высокоскоростная техника и приборы ночного видения для охраны омуля в озере Байкал.
— Наиболее эффективной формой защиты стало создание оперативных антибраконьерских групп ФГБУ «Заповедное Подлеморье», — отметил его директор Михаил Овдин — Это «Хиус», «Сарма», «Ангара» и «Баргузин», оснащенные специальной одеждой, оружием и средствами связи. К примеру, за два года сотрудники опергруппы «Баргузин» задержали более сотни браконьеров. Было возбуждено 29 уголовных дел и выявлен ущерб более чем на шесть миллионов рублей. Принципиальная позиция сотрудников ФГБУ вызвала волну недовольства среди нелегальных рыбодобытчиков.
Так, в сентябре 2015 года они организовали митинг, где открыто возмутились запретом рыболовства в нерест — между прочим, предусмотренным законодательством. И впоследствии не раз устраивали «диверсии», подвергая жизнь госинспекторов опасности. «Сейчас мы испытываем значительное давление браконьерских структур, — добавил Овдин. — Они используют СМИ, властные структуры и общественные институты, применяют угрозы и запугивание населения, инициируют ложные заявления и сбор подписей и таким образом пытаются парализовать нашу работу».
И еще вдохновенно врут. Один нарушитель заявил, что нашел рыбу на берегу, а ящики — в кустах и решил складировать «дары моря» в них и отконвоировать домой.
— В последние годы участились жалобы на якобы неправомерные действия сотрудников «Баргузина», а также рыбоохраны и правоохранительных органов от жителей Курбулика, Макаринино и Усть-Баргузина уполномоченному по правам человека в Бурятии, ее главе и даже пре-зиденту России, — рассказывает помощник Восточно-Байкальского межрайонного природоохранного прокурора Борис Марков. — Установлено, что их инициаторы ранее были привлечены к административной ответственности за нарушение правил рыболовства и к уголовной за незаконную добычу водных биологических ресурсов.
— Сегодня браконьерский вопрос вышел за рамки узковедомственных и стоит на контроле прокуратуры и МВД не только Бурятии, но и России, — подытожил прокурор Восточно-Байкальской межрайонной природоохранной прокуратуры Валерий Малханов. — Для его решения необходимо скоординировать усилия всех заинтересованных органов, ведомств и организаций и, конечно же, привлечь внимание общественности. Только совместными усилиями можно предотвратить разгул браконьерства и подписать ему смертный приговор.
На службе у природы
Чтобы увидеть, как работают, живут и чем дышат сотрудники оперативной группы «Баргузин», мы отправились туда, где она дислоцируется — на кордон Монахово. Как пояснил ее руководитель — старший госинспектор ФГБУ «Заповедное Подлеморье» Артур Мурзаханов, раньше в этом месте был православный монастырь.
И до сих пор здесь царит сакральная атмосфера и особый микроклимат: практически никогда не бывает ветра и материализуются все мысли — и хорошие, и плохие... «Поэтому поаккуратнее со своими желаниями», — предупредил Артур тех, кто жаждал «крутых задержаний и свистящих пуль»... Тут и там стоят деревянные домики, лежит и падает пушистый снег, виднеется тайга и сопки, днем светит солнце, ночью уютно мерцает свет — картина, достойная кисти художника. Деревянная же баня и туалет — условия, неподходящие для изнеженных горожан, но привычные для государственных инспекторов.
Среди них — несколько мужчин, бывшие военные, силовики, правоохранители — все, как на подбор, крепкие и выносливые, и… одна девушка.
Однажды Стефания Сошенко приехала, чтобы проведать своего молодого человека, задержалась, да так и осталась здесь. Сейчас 21-летняя красавица не только занимается хозяйством, работает с туристами и проводит биотехнические мероприятия (читайте — подкармливает зверюшек), но и участвует в засадах и патрулированиях. А Мурзаханов всерьез подумывает о создании женского заповедного спецназа — ведь, по его словам, представительницы прекрасного пола очень выдержаны и дисциплинированы. Но для всех оперативников существуют три правила. Первое — импровизировать, приспосабливаться, преодолевать. Второе — забыть слова «не хочу» и «не могу». И, наконец, третье — не говорить плохо о своих. Их бойцы соблюдают беспрекословно.
Надо сказать, что на территории «Заповедного Подлеморья» есть туристические тропы общей протяженностью более 125 километров. В Забайкальском нацпарке расположено пять из них. По одной, длиной около 1,5 километра, к обзорной площадке на горе и двинули ваши покорные слуги. Простая, казалось бы, прогулка оказалась довольно сложной — ноги скользили, в боку кололо, дыхание перехватывало. Но, глядя на госинспекторов, быстро и спокойно преодолевающих метр за метром, сдаваться не хотелось.
И игра стоила свеч. На маршруте встречались любопытные объекты — домик и кормушка для соболя и коряги в виде лося, баклана и других животных. «Это корнепластика — скульптуры, созданные самой природой и лишь слегка обработанные человеком, — объясняет Мурзаханов. — Убираем или добавляем сучья или ветки, приклеиваем глаза — и экспонат готов!». Кроме того, нас ждал необычный сюрприз: из-за сугробов выскочили трое молодцев в черно-белых пятнистых маскхалатах. «Руки за голову! Лечь на землю!» — крикнули они и «повязали» одного из госинспекторов — якобы нарушителя. На неожиданный экшн все отреагировали по-разному. Кто-то вскрикнул, кто-то обомлел, а кто-то и впрямь упал лицом в сугробы. Но все раздосадовались, что не заметили оперативников буквально в двух-трех шагах. Вот они, чудеса маскировки!
Ну а в конце пути открылся потрясающий вид: наверху — деревья, внизу — Байкал, между ними — обрыв. И все белым-бело, аж границ не видно! «Как будто портал из одного измерения в другое», — невольно подумалось мне. Сказочные ощущения усилили горячий чай и дивные фотографии плывущего медведя, подмигивающего соболя, крадущегося лиса по кличке Кузя, который уже прославился на всю страну и даже за ее пределами благодаря своему плутовству и забавным повадкам. К слову, все снимки сделаны сотрудниками «Заповедного Подлеморья».
Но поистине незабываемой стала поездка на аэролодке — этаком вездеходе, приводимом в движение воздушной тягой и созданном специально для перемещения по труднопроходимым водным и заснеженным просторам. Отъехав от берега на пару километров, аэролодка попала в трещину и встала. «Сейчас уйдет под воду», — подумали мы и мысленно составили завещание.
Примерно через час государственные инспекторы успешно вызволили заложников ледяного плена. «Кто экстрима хотел? — полушутя-полусерьезно спрашивали они. — Получите и распишитесь. Здесь же сбываются все желания»… После такой «вылазки» жаркая баня и горячий ужин вкупе с просмотром художественных съемок животных и оперативных — браконьеров — были как нельзя кстати. И пусть до Змеевой бухты с ее известными источниками не всем удалось добраться, мы не стали отчаиваться. Ведь непременно вернемся на кордон Монахово уже в качестве туристов к гостеприимным хозяевам за новыми впечатлениями.
P.S. Пока мы ехали отсюда до Усть-Баргузина, попали в снежный буран, но с помощью сотрудников ФГБУ «Заповедное Подлеморье» благополучно добрались до Улан-Удэ. А на следующий день из-за погодных условий в поселке был введен режим ЧС. Одни говорят: «Циклон прошел». Другие: «Кто-то нагрешил». Но это, как вы понимаете, уже совсем другая история.
