Казалось бы, вот оно — соломоново решение: и рыбку съесть, и косточкой не подавиться. Ну много ли могут нарыбачить любители? Да и коренным народам угодят — не отберут удочку и снасти…
Однако при всей простоте вопроса ответ на него вовсе не так очевиден, как кажется на первый взгляд. По мнению экспертов, запрет только промышленного лова при сохранении любительского и традиционного промысла для коренных народов не только не приведет к восстановлению популяции эндемика, но даже ускорит процесс его полного исчезновения. Как такое возможно — разбирался корреспондент «МК».
Второй после осетра
Напомним, что поручением президента России федеральному агентству по рыболовству было дано указание сделать анализ состояния в Байкале популяции омуля и выработать меры по его сохранению. Это второй вид водных биологических ресурсов после осетра, удостоившийся внимания главы государства за последние годы.
Поскольку тема полного запрета добычи байкальского эндемика активно обсуждалась в средствах массовой информации с весны 2016 года, с его необходимостью смирились почти все, в том числе и рыбопромысловые организации, ведущие промышленный вылов омуля. Были подготовлены соответствующие поправки в правила рыболовства и направлены в минсельхоз России.
Однако до конца 2016 года решение так и не было принято. Возможной причиной тому стали многочисленные попытки бывшего теперь уже главы Бурятии Вячеслава Наговицына «отложить» введение моратория как крайне непопулярного решения перед выборами. Во всяком случае, именно тогда позиция Росрыболовства дрогнула и поменялась, о чем «МК» сообщил источник в его Ангаро-Байкальском территориальном управлении. А в начале марта руководитель Росрыболовства Илья Шестаков в интервью RNS подтвердил, что «вводить тотальный запрет или только запрет на промышленный вылов, оставив возможность для рыбаков-любителей и коренных малочисленных народов» — задача, которая сейчас ведомством обсуждается.
Человек ищет, где лучше
Промышленная добыча омуля, как известно, строго регламентирована, и ведется в тех местах и тем орудием, которые установлены отраслевой наукой. Любительское и традиционное рыболовство особо не церемонится и часто проводится там, где лучше — в местах нерестовых скоплений омуля. При этом коренные малочисленные народы используют сети, и благодаря своей мобильности быстро реагируют на изменения путей миграции байкальского эндемика. По мнению экспертов, их фактический улов может в несколько раз превышать установленные законодательством квоты, что очень сложно отследить надзорным органам.
Известно, что родовые общины ежегодно делегируют своих гонцов в Москву с просьбой увеличить квоты вылова, но не тех видов рыб, которыми они традиционно питались, а именно байкальского омуля. В отличие от щуки, окуня, плотвы и прочего, омуль гораздо легче продать, а его стоимость, которая после обещанного моратория заметно поднялась, способна оправдать любые риски. Чем иначе объяснить тот факт, что даже в период действия официального запрета на вылов эндемика омуль в любом виде — соленый, копченый, вяленый и свежий — можно приобрести оптом и в розницу вдоль федеральной автомобильной трассы «Улан-Удэ — Иркутск». Да чего уж там! Байкальского омуля продают по всей России, о чем свидетельствуют многочисленные посты в социальных сетях.
Взять, к примеру, Северобайкальский район, в котором традиционным промыслом занимается 10 общин. В нынешнее лето им предоставлена квота в 2,6 тонны на каждую и по полкилометра сетей с правом продажи выловленного омуля. Учитывая, что у контролирующих органов зачастую не хватает возможностей (или желания) строго надзирать, можно предположить, что ловиться рыба будет до тех пор, пока клюет сама...
Продавать или не продавать
К слову, о «любительском» лове. С ним тоже не все так просто, когда речь идет об омуле. Эксперты подсчитали, что в день на воду либо на лед выходит от 2 до 5 тысяч рыбаков-любителей, их хорошо видно, если днем в безветренную погоду пролететь над озером от Нижнеангарска до Байкальска. Любой опытный инспектор рыбнадзора может сказать, что дневной улов рыбака-любителя, имеющего современную оснастку для отслеживания участков с наибольшей плотностью стада омуля, может составить до 100 и более килограммов в день. Не нужно обладать особой фантазией, чтобы представить истинные масштабы того урона, который ежегодно наносят рыболовы (все без исключения) популяции омуля.
Заметим, что прямым следствием запрета промышленной добычи байкальского омуля должно стать исключение его из перечня рыбной продукции, которую можно официально продавать в торговой сети и на рынках. Как в таком случае быть с омулем, легально выловленным коренными малочисленными народами? Ведь не для личного же употребления им выделена квота на добычу нынешним летом около 100 тонн рыбы, а для продажи, право на которое общинам прямо предоставляет ФЗ «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов РФ».
Нетрудно предположить, что в течение всего сезона под видом рыбы, добытой общинами, в Бурятии будет также продаваться и браконьерская, и «любительская». Вот вам и мораторий!
В результате предполагаемой и столь абсурдной формы моратория на вылов омуля пострадают официальные промысловики. Предприятия отрасли окончательно загнутся, на запретительных мерах вырастет и без того непомерная цена байкальского эндемика, браконьерство расцветет буйно как спирогира, а омуль, ставший предметом криминального бизнеса и коррупции в высших эшелонах власти, спасти так и не удастся.
