Газета с ярко выраженной гражданской позицией не просто рассказывала об окружающей жизни, она сама создавала эту жизнь. Мы продолжаем публиковать воспоминания тех, кто имел непосредственное отношение к этому феномену. Наш сегодняшний разговор с бывшим корреспондентом «МК» в Бурятии», а ныне шеф-редактором телеканала «ТВ Центр» Натальей Дружининой.
— Наталья, ты была в «МК» в Бурятии» одним из первых журналистов. Как ты сюда пришла? Газета выходила всего год, все только начиналось, какой видел газету Андрей Бурмакин?
— После университета я была тележурналистом на ОТБ (Общественное телевидение Бурятии), а когда канал закрыли, работала в «Правде Бурятии», пресс-секретарем республиканского Госсанэпиднадзора, совмещая это дело с написанием статей для нашего республиканского СПИД-центра и прочими подработками. Бурмакин сам предложил мне перейти в «МК», положив такую зарплату, которая была больше всех моих подработок вместе взятых. Ну о чем тут было думать?! Я не верила своему счастью.
Когда пришла в редакцию, Кости Куца уже не было. Работал Дима Родионов, с которым мы познакомились по «Вечернему Улан-Удэ», где он был главным редактором и куда я приносила свои статьи. Еще в газете работала Наталья Штэпа, она тоже пришла сюда с ОТБ. Все были знакомые, встретили тепло, поддерживали.
Коллектив был подобран так, что каждый был на своем месте. С самых первых дней работал верстальщик Рома Скороходов, я называю его наш редакционный домовой. Он постоянно ворчал, незлобно так, но откликался на каждую просьбу, а профессионал каких поискать. Даже переехав в Подмосковье, я обращалась к нему с просьбой сверстать мне книгу детских сказок, которые написали одноклассники сына. Рома сделал, как для себя.
— Какие требования предъявлял Бурмакин к журналистам? К примеру, мне он сказал: здесь не «Правда Бурятии», не надо «гнать строчки», пиши по существу.
— Никаких специальных заданий Бурмакин не давал, тексты не правил, своего мнения не навязывал. Он мог попросить о чем-то, но всегда говорил: «Вот есть интересная тема, напиши, тебе ведь самой это нравится». Мне казалось, что каждый из нас писал только о том, что волновало именно его, поэтому статьи получались разными и по стилю, и по тематике, и по авторской позиции. Я всегда любила писать то, что можно обозначить общим термином «социалка». Про людей, про их истории. Например, как где-то на Байкале мужчина строил церковь в память об умершей жене. Или о людях интересных профессий.
Даже рекламные публикации в «МК» выглядели не как драная джинса, а очень достойно. Всегда был четкий информационный повод: открытие нового магазина, какая-то акция для покупателей, а в центре событий — люди, наши горожане. В общем, такие публикации готовить не коробило, тем более что этот труд оплачивался. Не было такого, что издание получает деньги от рекламы, а журналисты сидят на окладе. Мы понимали всегда, за что работаем. Нет денег — есть бартер. Ну попробуй, купи в то время с одной зарплаты холодильник или стиралку… В таких бытовых мелочах редакция тоже помогала.
Когда приехала в Москву, с удивлением узнала, что ежедневную газету «МК» многие не воспринимают всерьез, считают желтой в самом желтом газетном смысле. А в Улан- Удэ у нашего еженедельника была совершенно другая репутация! Это было солидное уважаемое издание, политический вес которого мог так придавить, что мало не покажется. Политикой в газете занимались сам Андрей и Дима Родионов. Моя околополитическая деятельность протекала вне редакции, в приемной депутата Госдумы Василия Федотовича Кузнецова, у которого я одно время была помощником.
— «МК» в Бурятии» не просто писала про политику, газета занималась политикой, и не раз это все выходило боком. Однажды даже написали что-то такое, что кто-то скупил весь тираж в киосках.
— Главный газетный расследователь у нас был, конечно, Дима Родионов. Он даже сидел как бы отдельно ото всех — в уголочке, его стол всегда был завален кипами бумаг. Дима постоянно вел какие-то переговоры, разговаривая по телефону, непременно выходил в другую комнату. К нему приходили важные люди, они закрывались в переговорной комнате или в кабинете у Андрея Бурмакина и долго о чем-то совещались. Обычно после таких совещаний газета выходила с очередным громким разоблачением или скандальным репортажем. Каждую среду читатели ждали: «Ну что на этот раз?». Дима у нас, если можно так выразиться, отвечал за власть и за политику. И в журналистике это было имя.
Тогда не было такого количества информагентств, о соцсетях имели представление только самые продвинутые. Это сейчас каждый чиновник, каждый мало-мальски известный человек любой свой чих выкладывает в инстаграм. А тогда у каждого корреспондента «МК» были свои источники эксклюзивной информации. И читатели высоко ценили этот эксклюзив, каждую среду раскупая «МК» как горячие пирожки.
— Какие материалы особо запомнились? Какие герои до сих пор в памяти?
— В нашем доме престарелых познакомилась с удивительным человеком — Женей Козулиным. Он с трудом передвигался из-за полиартрита, но при этом так жадно жил, так интересно. Писал стихи, собирал библиотеку. Я даже помню, статья так и называлась: «Здесь живут поэты». А его сосед, настоящий алкоголик и настоящий шизофреник, как он всем представлялся, увлекался фотографией. Он сделал несколько моих снимков, лучше ни у кого не получалось.
Иногда мы совались в такие места, что сейчас даже подумать страшно. Как-то Андрей предложил тему про морг, мол, люди рассказывают, что-то нехорошее там творится, куча «бесхозных» трупов скопилась. Это сейчас трудно себе представить такое, ведь похоронное дело — хорошо отлаженный бизнес, за которым слез не рассмотреть. Ну, во всяком случае, тут, в Подмосковье. А тогда это была просто жизнь такая. Бродяг некому и не на что было хоронить. Можно было заострить вопрос. В общем, сходила в морг, да. Запах этот до сих пор помню.
Был веселенький репортаж с панели. Мне тогда помогли сотрудники транспортной милиции. У вокзала было несколько точек, где работали «женщины с пониженной социальной ответственностью» (как их теперь называют с легкой руки нашего президента). На одной я и решила встать. Мне объяснили, чего нельзя делать ни в коем случае, вручили баллончик с перцовым газом и велели надеть на задание самую короткую юбку. Но было так холодно, что я все-таки уговорила своих охранников на пальто. А когда проезжала очередная машина, просто выставляла коленку на улицу. Коленки замерзли, конечно. Я об этом честно написала. А Стас Белобородов, он тогда еще не работал в «МК», долго потом при встрече интересовался состоянием моих конечностей.
Ездили в рейды с пожарными, на «скорой», пытались проникнуть, вникнуть во все самое необычное, интересное. Уже тут, в Москве, работая на федеральных телеканалах, я как-то заскучала по такой жизни. Снова устроилась в газету и пишу репортажи, использую какие-то штучки со времен нашего родного «МК». Потому что не устарело, потому что когда живо и сам — это всегда интересно. Можно, конечно, сделать рерайт какого-нибудь пресс-релиза, но таких текстов в любой газете сейчас полно. Везде одни и те же яйца, где-то в фас, где-то в профиль. А в «МК» все было свое, прожитое, пережитое. Мне кажется, именно за это читатели любили газету.
— В архиве «МК» сохранились фото, как на Богородском острове редакция проводит музыкальный фестиваль, и ты на первом плане, как это было?
— Я работала на таких проектах, как «МК-стар» и «Байкальский экстрим». «МК-стар» — это был настоящий рок-фестиваль, на который собрались музыканты не только из Улан-Удэ, но и из районов, из соседней Иркутской области. Народу было много. Все по-взрослому: площадка, сцена, доставка зрителей специальными автобусами, фестивальная символика… Я общалась с музыкантами, писала репортажи. И очень удивилась, когда услышала, как Андрей сокрушался по поводу расходов на фест. Но это, пожалуй, было единственный раз, когда журналисты узнали от него, что возникли какие-то проблемы. Все проблемы он решал так, чтобы на коллективе это не отражалось. Ни на зарплатах, ни на атмосфере. — Есть вопросы? — Хорошо, сели поговорили. Все четко и по делу, никаких сплетен, никакой паники. Так было, когда мы переезжали от «Тивикома» в Дом книги. Так было, когда нас грозили выселить из этого самого Дома книги. Все удары Андрей принимал на себя. Таких руководителей, как он, я в своей жизни встретила потом всего дважды.
Вспоминаю еще один, уже межрегиональный проект — «Байкальский экстрим». В нем участвовали коллеги из «МК» в Иркутске», а также иркутские и бурятские телевизионщики. В редакцию тогда пришел работать Иван Жбанов. По-моему, именно он предложил эту идею. На федеральных телеканалах только стали появляться различные развлекательные ток-шоу. Помните, была серия программ «Последний герой», в которых известные артисты выживали на необитаемом острове? У нас же противостояли друг другу команды Бурятии и Иркутской области. А выживали мы на берегу Байкала, недалеко от села Большое Голоустное. Долго отбирали участников, придумывали конкурсы. Потом что-то меняли на ходу… Жили в палатках, как и все остальные. Только питались получше. Итог проекта — серия интересных репортажей, программы на местном телевидении и даже свадьба в иркутской команде. Тогда это было ново, смело. Мы не просто варились в гуще каких-то событий — мы сами эту гущу готовили. И готовили неплохо, я считаю.
— Почему ты ушла из «МК»?
— Это случилось в декабре 2004 года. Уходить из «МК» было трудно как раз потому, что это была не просто работа, это был коллектив, интересная жизнь. Но я решилась на переезд, когда умер отец. Мамины родственники жили в Крыму и в Рязанской области, но обстоятельства сложились так, что оказалась в Подмосковье. Сразу устроилась в газету крупного холдинга, и весь опыт, полученный в родном «МК», очень пригодился. Использовала его по полной: сделали сайт, добавили иллюстраций, новостей, даже верстку изменили, ориентируясь на наше издание. Потом из газеты ушла на телевидение, с которого когда-то начинала. Десять лет отработала редактором на телеканале «Россия» в программе «Вести», подрабатывала на «России 24». Сейчас шеф-редактор на телеканале «ТВ Центр», готовлю выпуски программы «События». А после основной работы — в районном еженедельнике снова пишу об интересных людях. И с теплотой вспоминаю «МК» в Бурятии».
— Спасибо за интервью!
