В частности, говорилось о той роли, которую, по мнению автора, сыграл в этой истории бывший глава Баунтовского эвенкийского района Вячеслав Хингелов.
Вот цитата: «Можно предположить, что идейным вдохновителем аферистов выступил тогдашний глава Баунтовского района Вячеслав Хингелов, не раз рассказывавший о том, как в начале 90-х по его инициативе Усойскому, Усть-Джилиндинскому и Монгойскому сельским советам и в целом Баунтовскому району был придан эвенкийский статус. У Хингелова же родилась идея организовать в районе семейно-родовые общины и передать им лицензию на добычу золота, нефрита, флюорита, угля и всю таблицу Менделеева. Несколько общин, как, например, СРЭО «Россош», СРЭО «Чильчагир», СРЭО «Улукиткан», действительно были созданы. Однако лицензия на добычу полезных ископаемых почему-то досталась только учителю физкультуры Усть-Джилиндинской средней школы Андрею Туракину, и основавшему 15 июля 1992 года семейно-родовую общину «Дылача».
Вячеслав Хингелов решил внести ясность и рассказать «МК», как все было на самом деле:
— В период моей работы в районе с 1985 года разведанные запасы нефрита добывали иркутяне. И когда срок действия их лицензии закончился, республиканская государственная лицензионная комиссия в конце 1992 года при пожелавших участвовать в конкурсе только двух претендентов приняла решение выдать на это месторождение совместную лицензию — «Дылаче» и иркутянам. Они работали вместе на основе договора, утвержденного Бурятгосгеолкомом в течение двух лет, а затем в связи с грубым нарушением условий договора госкомитет лишил иркутян права работы на этом месторождении.
— Нефрит уже тогда пользовался такой популярностью, как сейчас?
— Нет! Нефрит в тот период не пользовался спросом, цена одной тонны камня не превышала цены тонны навоза. Объемы добычи были небольшими. В целом это было весьма убыточное производство, которое могло существовать только как подсобное, например, при охотхозяйстве, с учетом отдаленности и сезонности добычи. Главное, развивая добычу и обработку нефрита, мы решали проблемы создания новых рабочих мест на территориях компактного проживания малочисленных народов Севера. Через 11 лет, после моего выезда из района в 2008 году, накануне Олимпийских игр в Пекине, нефрит обрел фантастический спрос и цену в связи с массовым изготовлением для победителей и участников игр медалей и подарочных сувениров. Весь мир к этому камню проявляет равнодушное отношение, кроме Китая, где нефрит считают национальным, божественным камнем и поэтому спрос и рыночная цена на нефрит имеют свою специфику. Автор статьи подвергает критике факт придания статуса «эвенкийский» Усойскому, Усть-Джилиндинскому, Монгойскому сельским советам и в целом Баунтовскому району. Народ этих сел на своих сходах и сессиях 27 лет тому назад реализовал свое право, данное им федеральными законами. А создание новых рабочих мест было прямой обязанностью органов местного самоуправления, поэтому ни о какой подоплеке в деятельности по привлечению жителей Баунта к добыче полезных ископаемых не было и быть не могло. Особенно, если учесть, что глава района не выдает собственноручно лицензии на «добычу золота, нефрита, флюорита, угля и всей таблицы Менделеева».
— На ваш взгляд, почему «Дылачу» все же постигла такая участь, а не иная?
— В социальных сетях еще с 2012 года на тысячи рядов выложена многими пользователями версия, что возня вокруг Баунтовского нефрита — это всего лишь рейдерский захват чужого бизнеса. В нашей стране рейдерские захваты за последние годы стали обычным явлением. Их производят криминал или какие-либо группировки, приближенные к властям различных уровней. По-другому трудно объяснить обвинения в том, что якобы лицензия была выдана незаконно, что добыча нефрита велась за пределами отведенного участка, что СРЭО «Дылача» не зарегистрирована в налоговых органах. К слову, все эти обвинения не нашли подтверждения. Все оказалось законно. Многочисленные обыски, следственные мероприятия, ревизии и проверки с пристрастием выявили, судя по материалам прокуратуры и суда, следующие будто бы грубые нарушения.
Первое заключалось в том, что всего один учредитель (Андрей Туракин) прописан в районе, а остальные четверо в Улан-Удэ. Второе — что добыча нефрита будто бы не относится к традиционным промыслам эвенков (выходит, что если ты эвенк, то не имеешь права добывать нефрит). И третье — на месте добычных работ неизвестно кем в период проверок в нарушение экологических норм пролили ведро солярки.
— Эти нарушения и стали основанием для ликвидации СРЭО «Дылача»?
— Выходит, что эти. А дальше все очень просто: нет общины — нет проблем с изъятием лицензии, месторождения и имущества. Конституции РФ при вынесении приговора будто и не существовало.
В 1937 году генпрокурор Вышинский писал: «Вершиной судебной справедливости является чистосердечное признание». Это достигалось пытками и не требовалось доказательности обвинения на суде. В случае с «Дылачой» «вершиной судебной справедливости» стали обвинения в СМИ.
В связи с ликвидацией СРЭО «Дылача» без средств к существованию остались более 150 непосредственных работников со своими семьями и более 400 молодых людей из отдаленных уголков нашей республики, имеющих доход ниже прожиточного минимума, которые получали материальную помощь из благотворительного фонда, учрежденного Татьяной Туракиной.
— Вы не согласны с тем, что нефрит помог совершить ряду руководителей «головокружительную карьеру»?
— Конечно! Бывает, что некоторые люди, идя по улице, совершенно нечаянно спотыкаются об камень или, наступив на банановую кожуру, падают, больно ударившись головой, и начинают думать о людях всякое. Я очень беспокоюсь, не это ли случилось с теми, кто считает все произошедшее русско-бурятско-эвенкийской «аферой века», что все главы Баунта в период добычи нефрита «Дылачой» сделали «головокружительную карьеру» именно благодаря поделочному камню.
Что касается меня, то моя «головокружительная карьера» от главного экономиста предприятия до руководителя Баунтовского района в течение 15 лет произошла в другом районе — в середине семидесятых годов, когда я даже не имел представления о нефрите. Главой в Баунтовском эвенкийском районе я был 12 лет. Район в те годы вышел на стабильное социально-экономическое развитие. В четыре раза увеличились объемы промышленности. Почти в три раза — объем валовой продукции сельского хозяйства. В разы увеличилось поголовье скота в частном секторе. Были построены все основные производственные и социально-значимые объекты БАМа. Район единственный в республике был с самодостаточным бюджетом, т.е. доходы от налогов наших предприятий покрывали все бюджетные расходы. Без ложной скромности могу сказать, что на этой выборной должности мог и дальше работать, но существуют негласные традиции, если видят в тебе перспективного и ответственного работника, вышестоящие органы делают вам предложение, что и произошло со мной. И наконец 12 лет — это срок, когда надо давать дорогу другим.
— А что можете сказать по поводу карьеры других глав Баунтовского района, упомянутых в тех публикациях?
— Пришедший мне на смену Владимир Бавлов был избран главой, до этого проработав в районе не один десяток лет главным геологом, главным инженером, начальником в одной из крупнейших экспедиций нашей страны, дислоцирующейся в районе с объектами разведки по всей Восточной Сибири и Монголии. Успешно разведанные и защищенные его коллективом запасы урана сегодня являются основным сырьем для атомных станций нашей страны и еще ряда стран, таких как Индия, Китай и др. Я лично был свидетелем того, когда этот удивительно скромный человек в пользу старшего по возрасту товарища отказался в середине восьмидесятых годов от высшей награды нашей страны, предложенной ему. В настоящее время, несмотря на зрелый возраст, он еще очень востребованный эксперт в своей отрасли. Должным уважением и репутацией хорошего хозяйственника пользуется в республике Юрий Тармаев — человек, сумевший в тяжелейший период спада сельского хозяйства и молочной промышленности в условиях жесточайшей конкуренции в неравных энергетических и инвестиционных условиях с иркутянами сохранить и развить ОАО «Молоко Бурятии». Это очень ответственный и порядочный человек, и ни у кого нет права осуждать его без оснований.
Меня возмущает, когда пытаются назначить виновными эвенков в проблемах снижения численности байкальского омуля. Не исключаю, что слова главы Байкальского Госрыбцентра передернуты. Указанная со ссылкой на чиновника квота эвенкам в объеме 55 тыс. тонн криминально многократно завышена. Кто и зачем такие цифры нарисовал? Ведь подавляющее большинство эвенков живет за многие сотни километров от Байкала. И если даже ловят рыбу, но только не в Байкале. На севере Бурятии есть много прекрасных озер и рек, где местное население в пределах разумного ловят рыбу. А сокращение омуля в Байкале произошло в результате преступно-халатного и безответственного отношения по организации и контролю выполнения мероприятий, особенно финансовых, по воспроизводству байкальского омуля исполнительной властью во главе с Ноговицыным. Рыборазводные заводы без должной поддержки со стороны правительства пришли в упадочное состояние и в итоге нет воспроизводства. Считаю, что рыбоохрана в период нереста — главные браконьеры. При чем здесь эвенки?
Кроме того, неизвестно кому автор предлагает признать нефрит и янтарь драгоценными камнями. В этой связи хочу привести одну параллель. С приходом Наговицына без всякого основания тугнуйский уголь для предприятий нашей республики стал драгоценным камнем. Такая цена на этот уголь ударила по карману практически каждой семьи и бюджетных организаций в нашей республике. Посмотрите в соцсетях, какие миллиардные долларовые прибыли получают хозяева этого предприятия. А какие у них яхты в Европе! С резким возрастанием в нашей республике цены на уголь возрос спрос на дрова. Соответственно, возросли рукотворные лесные пожары. Все эти последние несколько лет на наших глазах близлежащие леса превращаются в голые сопки, с которых раньше дружно журчали ключи, а сейчас они высохли. А потом наше правительство удивляется, почему горит торфяник и снижается уровень воды в Байкале.
