Если быть точным, то это вовсе не конечки, потому что у кольца, как известно, нет начала и конца. Но откуда-то начинать движение по этому кольцу надо! Вот с этих-то двух точек, выждав среди часто идущих «тридцаток» просвет («дырку» на сленге маршрутчиков), и заходят на кольцо микрики нашего маршрута, чтобы туго, след в след друг другу, закручивать его с 6 утра и до 11-12 ночи. А то и до более позднего часа.
Так что приезжали мы, водилы-маршрутчики, домой около часу ночи или позже, чтобы в половине пятого подорваться с теплой постели, выскочить к машине и завести ее для прогрева, предварительно проверив уровень масла в двигателе, должное наличие прочих технических жидкостей.
Далее — обязательное предрейсовое прохождение врача. Он освидетельствует состояние твоего здоровья, шлепнет штамп на путевку и — вперед, опять до часу ночи накручивать круги по кольцу 30-го маршрута. Или любого другого — принципиальной разницы в работе на разных маршрутах нет. Есть лишь некоторые нюансы, меркнущие перед общим правилом работы маршрутчиком — работы без выходных, праздников и отпусков, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год.
Никого не колышет
Нет, конечно, никто из-под палки маршрутчика на работу никогда не гнал и, наверное, сейчас не гонит. Но ежедневно — ни свет, ни заря — сталкивает его с постели нужда. Не в смысле — в доме шаром покати, а в холодильнике задняя стенка ничем не заслонена. Нужда в смысле — постоянная необходимость платить, раскошеливаться куда-то, кому-то, на что-то, за что-то…
Маршрутчик, если он работает в аренде, каждое утро, только открыл глаза, — а уже должен две-две с половиной тысячи рублей за аренду автобуса. Вечером, кровь из носа, их надо отдать! А заработал ты их или не заработал, это арендодателя не колышет.
Конечно, 30-ка — маршрут «жирный», как говорят в наших кругах! Но раз на раз не приходится. Иногда ты можешь к обеду аренду отработать, а иногда круг за кругом брякаешь пустыми сиденьями (когда на них сидят пассажиры, бряканья из салона не слышно). Ко всему прочему еще надо коня железного накормить, а овес-то нынче кусается — не очень-то окупишь! Да самому хоть пару раз за смену поесть, да сигарет пачка дымом в форточку ежедневно вылетает — как хорошо некурящим быть!
Да и домой в семью что-то нести надо — зачем иначе вся эта канитель? Тот же холодильник чтоб не впустую электроэнергию в минусовую температуру превращал. Детей обувать-одевать, лечить-учить — даже не обсуждается. Жена пальто свое 10-й год, а сапоги вторую пятилетку носит. И кредиты, кредиты, кредиты — будь они неладны! А если работаешь на своем автобусе — это еще сложнее, чем работать в аренде.
«Истана» — это «Мерседес»
Арендник, он что — если не вывозит аренду, если возвращается домой, хлопая себя ладонями по бокам с пустыми карманами, — плюнет на все это, бросит ключи и шагнет в сторону.
А тот, кто на своем автобусе, так сделать не может. Это равно самоубийству. Что без маршрута делать с автобусом? Кур в нем разводить? Нормальный, так-то, вариант! Но автобус-то в кредите или, того хуже, в лизинге. Ежемесячно несколько десятков тысяч — вынь да положь!
Например, я за лизинговый форд-транзит вместе с КАСКО платил около 50 тысяч в месяц. Дороговатый получается курятник!
Да постоянно на все четыре копыта перековать коня своего железного надо, масло да то-се менять, какие-никакие запчасти — без этого никак, за право работать в бригаде 10 тысяч в месяц отдай, за лицензию до 4 тысяч в месяц выложи. Опять та же заправка, те же кредиты и так по кругу, по кругу, по кругу…
Вот и тянет водила-маршрутчик свою лямку, хрипя и надрываясь, молясь, чтобы кормилица его не подвела под ремонт стоимостью в сумму с четырьмя, а то и пятью нулями.
Говорят же, что хорошо там, где нас нет. Возможно, это правильно. Но почему — черт возьми! — почему так все плохо там, где мы есть?
Почему наш Улан-Удэ — с его, недобрым словом помянутыми, мэром и горсоветом — впереди планеты всей в вопросе пассажирских перевозок! Точнее, во всяких новшествах и экспериментах, сдирающих с горожанина (а маршрутчик — он горожанин) шкуру, а то и две.
Сотни, если не тысячи водил-маршрутчиков только-только закончили или заканчивали расплачиваться за кредитные «истаны», как — на тебе! — отличнейшие микроавтобусы, сделанные людьми и для людей, попали в опалу мэру и горсовету и оказались вне закона.
Хотя «Истана» — это не ставшая притчей во языцех «Газель», которую склепали полупьяные горьковские ухари, зачастую кувалдой забивающие болты, чтобы не утруждать себя их закручиванием.
«Истана» — это «Мерседес»! К тому же собранный самыми добросовестными и квалифицированными автомобилестроителями в Южной Корее.
В «Истане» летом прохладно, зимой тепло, а если надо, то и жарко. «Истана» оборудована удобными пассажирскими сиденьями, изготовленными с учетом анатомии человеческого тела, в которых не устаешь сидеть, проехав даже от Улан-Удэ до Иркутска. Она неприхотлива, надежна и недорога в ремонте, даже самом серьезном, которого не требует до миллиона километров пробега.
Надо же, какие придурки!
Изгнав «Истаны» с городских дорог, мэрия и горсовет, под угрозой лишения рабочего места, заставили водителей надеть на шею неподъемный хомут кредитов и лизингов за дорогущие — по полтора и более миллиона деревянных — сараи, практически кустарно переделанные из грузовых фургонов в пассажирские автобусы, куда воткнуты крайне неудобные для сидения табуретки со спинками. Да к тому же в сараях этих зимой дико холодно, а летом нестерпимо душно.
Как от сердца своего, с кровью оторвав, скинули улан-удэнские маршрутчики свои ласточки-«истаны» налетевшим со всех сторон иркутянам, забайкальцам, саха-якутам, скинули по демпинговым ценам. И ходят те ласточки по Иркутску, Чите, Якутску. Возят радующихся им пассажиров, благодарны пассажиры за комфорт и удобство новым владельцам бывших улан-удэнских микриков.
И недоумевают новые владельцы наших «истан», мотая головой: «Надо же, какие придурки в Улан-Удэ и Бурятии живут — обменяли недорогое, удобное, надежное, качественное шило на дорогущее, капризное, как для скота сделанное мыло. Да даже и не мыло, а так, мыльную пену!».
И возникает вопрос: а вот почему в других, соседних с нами, городах — Иркутске, Чите, Якутске — «Истана» востребована на пассажирских маршрутах, а в Улан-Удэ она под запретом?
Какую и чью выгоду преследовали мэр и горсовет, загоняя тысячи маршрутчиков в кредитную кабалу? Что они сами, мэр и депутаты горсовета, поимели с этой аферы?
И еще интересно: в бюджет города и республики закладываются какие-то средства на пассажирские перевозки?
Даже если закладываются, то кем и в какой пропорции они пилятся? Ведь водила-маршрутчик не получает никакой поддержки от города и республики. А ведь он исполняет социально значимые функции!
И за право исполнения этих функций, за право пахать как каторжник, мужик-работяга еще и платит немалые деньги! А сколько таких водителей ежемесячно отдают — куда? в какую кассу? в какой общак? — бригадные взносы!
Но что-то далеко я отошел от первой фразы статьи, писать которую сподвигнуло меня заблуждение многих моих сограждан в том, что маршрутчик купается в деньгах.
Да, через руки маршрутчика проходит ежедневно немалая сумма. Но она — ну просто мистика какая-то! — уходит куда-то, как сквозь пальцы, как вода в песок.
Как я совком деньги греб
А люди, видя на панели перед водилой рассортированные по достоинству множество монет, воткнутые во все ее щели согнутые купюры, видя, с какой легкостью он дает сдачу хоть с пятитысячной бумажки, думают: о, бабки лопатой гребет!..
Лопатой не гребет! Надеюсь, всеми предыдущими тезисами своей статьи я поколебал это заблуждение.
Но все же однажды совком и веником я в микрике деньги греб!
Итак, вернемся к началу.
Стоял я как-то на конечке 30-го маршрута. Прибрался в машине, пол подмел. И взялся сортировать монеты, коих у меня накопилось тысячи на полторы-две. Были они в банке, сделанной из обрезанной пластиковой бутылки. Только собрался их высыпать аккуратно на пассажирское сиденье, как банка выскользнула из рук, и ее содержимое рассыпалось по всему салону, по проходу, под сиденья.
Чертыхнувшись, начал было их собирать, но делать это было неудобно, и я — голь на выдумки богата! — решил сделать по-другому. Так как пол в салоне был подметен, я взял веник и стал заметать монеты на совок. И дело пошло споро!
Уже почти закончил сметать деньги, как в открытую дверь салона заглянули несколько женщин с вопросом — скоро ли я поеду по маршруту?
Решив приколоться, — ну как без этого! — я стал ворчать: «Скоро ли! Скоро ли! Ходят здесь всякие, насорят-намусорят — убирай потом после вас!». И продолжаю заметать деньги. Женщины — в легком ступоре, глаза их стали величиной с самую большую монету из тех, что я заметал. Замел я все и с совком — к выходу: «А ну посторонись, дай мусор выбросить!».
Одна из них, обретя дар речи: «И часто вам вот так прибираться приходится?».
«Да по нескольку раз в день! — отвечаю. — И когда только люди культуре научатся, когда мусорить перестанут?.. А по маршруту я не скоро пойду — обед у меня».
Женщины, с опаской оглядываясь на меня, удалились. И только после этого, упав на пассажирское сиденье, я мог вволю нахохотаться! Так что каюсь я в том, что в тех женщин намертво вбил убеждение, что маршрутчики купаются в деньгах. А это — не так! Поверьте мне, далеко не так!
