Кто вспомнит в чехарде новогодних чоканий «За тех, кто в горе!» - пойдет в гору

Белый квадрат новогодних тостов

«За тех, кто в море!» — этот тост с незапамятных времен произносят моряки, прежде чем приступить к праздничной трапезе. За тех, кто в час, когда ты сидишь в тепле, сытости и сухости, из последних сил борется с солеными волнами, кому холодно и страшно.

Белый квадрат новогодних тостов

Тост имел значение оберега. Верилось, что мысль о ближних, память о них чайкой долетит до корабля, поможет обрести устойчивость на скользкой палубе. И мысль эта прозрачна, что вода: сегодня ты вспомнишь обо мне, завтра я, и вместе мы одолеем шторм и тяготы профессии.

Всегда ли мы, отражаясь в зеркалах, бокалах и хрусталях, вспоминаем тех, кто в сумерках смотрит на белый квадрат освещенного окна, откуда несется смех, кто глядит с больничной койки из глубины и темноты диагноза на белый квадрат двери реанимации, всех, кто барахтается в штормящем море рынка…

Новый год это еще и мороз. Зима — тяжкое испытание для всех. Но особенно она трудна для гонимых — беспризорников, бомжей, инвалидов, больных. Тех, кому сытые и успешные персоны холодно и точно ставят диагноз: не вписались в рынок. Да, несчастные сами наломали дров. От этих «дров» не спасет казенный кров.

Сотни, тысячи жителей Бурятии встретят Новый год вне дома (у многих его нет), нет и приличной закуски, кроме квашеной капусты и несвежего хлеба, а если и есть крыша над головой, то это закопченный потолок изолятора, карантина или тусклая лампочка больничной палаты. В республике, по данным Бурятстата, проживает более 179 тысяч человек с доходом ниже прожиточного минимума. Это пятая часть населения РБ, не так уж и мало. Еще сотни людей в халатах и погонах в новогоднюю ночь будут сторожить боль и отчаяние. Хвала им, но не о том речь — они не в горе.

В разные, более молодые годы я встречал главный праздник не у елки. Почему — не праздничная тема.

…Из окна, затянутого пищевой пленкой, поддувало, ночь была без звезд, но малолетние пациенты были вполне себе счастливы. Маленькие старички! Намерзшиеся на улицах, они были благодарны судьбе, что оказались в теплой постели, а не в подвале, рады трехразовому питанию (правда, иногда нечаянно, больше по инерции, воровали хлеб). А дома что? — холодная лапша утром и вечером. Такое счастье. Счастье, что тебя не убил отчим, что не выбросили из канализационного люка шпана и «нарки», что тебя не изнасиловали за батончик «Сникерса»… Они знали цену хлеба и десяти копейкам, которые ленятся поднять пассажиры. В столовой пациентов хвалили: вылизывают тарелки, даже добавку, можно мыть на раз. Битые и находчивые маленькие старички разговорились, в темноте это сделать легче, будто предъявляли счет единственному представителю взрослых — за то, что у них отняли Новый год.

Белый квадрат в черном багете человеческой боли, обступающий с четырех сторон, виден не только из глубины палаты. Но и с цементного дна изолятора, где журчит вода в унитазе. Новичкам места на нарах не досталось. Единственное утешение — к решетке воздухозаборника над верхними нарами кто-то примотал проволокой маленькую сувенирную елочку…

Пограничье декабря и января — испытание и для бездомных. Животных и людей. Людей-животных. Если у нас, имеющих прописку, генеральная задача в новогоднюю ночь — объесться и не уснуть, то у встречающих Новый год под открытым небом главное — забыться, напиться отравы и не умереть.

По разным оценкам, в колодцах теплотрасс, в подъездах, на чердаках наступление 2018-го ждут не менее полутора тысяч бродяг Улан-Удэ. При этом официальные данные расползаются, как вши на теле бездомного. Еще год назад было 1650 социально отверженных, нынче почти две тысячи. Каждая новая перепись бездомных увеличивает базу МВД на десятки человек. Если раньше средний возраст этого контингента был пожилым — до 60, то сейчас около 40 лет. На самом деле, как и во всякой эпидемии, бомжей на порядок больше.

Принципиальное отличие наших бомжей от зарубежных не в том, что у забугорного «бича», ночующего в картонной коробке, под рукой сотовый телефон, а в том, что он официально признан: у него есть аттестационная карточка, их регулярно пересчитывают, как орнитологи — птиц, следят за их миграциями, в новогоднюю ночь «клошаров» массово кормят волонтерские организации. По проблемам СИЛ — социально исключенных людей — защищают степени бакалавров и докторов. Наука признала, что они были, есть и еще долго будут рядом с нами. Это ли не повод отнестись к ним, как к... людям.

Мы привычно и по праву гордимся, что Бурятия находится на стыке верований, что Байкал — святое место. Да, отверженные во многом виноваты сами, ища спасения на дне стакана, запустив болезнь, обидев других. Я не призываю вступать в волонтерские организации, да их у нас и нет. Просто лицам без прописки дать прописку хотя бы в мыслях. Помните: этот тост как оберег. У нас одна «морская» профессия: человеческое бытие. Мысли материальны, учит в итоге любая религия. И тот, кто первым в череде новогодних чоканий вспомнит: «За тех, кто в горе!» — пойдет в гору.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №1 от 27 декабря 2017

Заголовок в газете: За тех, кто в горе

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру