Полпред президента РФ в СФО Виктор Толоконский: «У Бурятии серьезный потенциал развития»

Прошедший Байкальский экономический форум, собравший в Бурятии немало серьезных гостей, наверняка станет знаковым событием в жизни региона

Форум совпал с еще одной немаловажной датой — в эти дни исполнилось ровно два года, как полномочным представителем президента России в СФО был назначен Виктор Толоконский.

Прошедший Байкальский экономический форум, собравший в Бурятии немало серьезных гостей, наверняка станет знаковым событием в жизни региона

В перерыве между совещаниями мы встретились с полпредом главы государства в Сибири. В эксклюзивном интервью «МК» в Бурятии» — разговор о непростой работе политика, современном положении Бурятии в экономике макрорегиона, судьях, ТГК-14 и других вещах, от которых зависит развитие нашей республики.

— Виктор Александрович, недавно страна отметила очередную годовщину ГК ЧП, изменившую жизнь целой страны. Повлияла ли на вашу карьеру дата 19 августа 1991 года, и считаете ли вы себя сегодня демократом?

— Такие серьезные события, которые произошли в начале 90-х, не могли не сказаться на судьбах очень многих людей, тем более тех, кто работал в органах власти. Напрямую связывать свою карьеру с этой датой я бы не стал. Я пришел в чиновничество в 1981 году из новосибирского академгородка. Мне, преподавателю университета, предложили работу в облисполкоме, и это направление показалось мне интересным, так в 28 лет я стал профессиональным чиновником. Начинал с маленького отдела, потом работал зам-начальника управления, и в 1991-м накануне августовских событий после раздумий принял предложение — меня избрали заммэра г. Новосибирска. То есть на тот момент я уже был в государственной системе, моя карьера состоялась. Хотя в жизни человека карьера — это скорее его внутреннее состояние. И, конечно, 1991 год добавил особой энергии, мы искренне считали, что впереди развитие, обновление.

Несмотря на то, что моя работа чиновником началась в советский период, я всегда считал себя демократом. Занимаясь политэкономией, я мог очень убедительно и тогда и сейчас доказывать определенные преимущества советской экономической системы хозяйствования. И сегодня убежден, что так концентрировать производительные силы, перестроить экономику в годы войны, создать новосибирский академгородок, отправить человека в космос могла только советская система. Но в то же время, работая в советской системе, как молодой человек я остро чувствовал в обществе нереализованное желание перемен, развития, справедливости, если хотите. Я помню, когда нам объявили о ГК ЧП, мы собрались в кабинете мэра, человек 5-6. Я спокойно, без всяких ситуаций выбора сказал: есть президент СССР, есть избранный президент Российской Федерации, но никто из них нам, работающим в Сибири, никаких указаний насчет ГК ЧП не давал. Вышла группа руководителей, пусть известных, но они не обладают атрибутами законной власти, поэтому ситуации выбора здесь нет.

— Наверняка вам как политику часто приходилось делать выбор. За столько лет во власти у вас была масса возможностей заняться бизнесом, почему вы этого не сделали?

— Я был первым руководителем, кто организовывал приватизационные процессы в Новосибирске, мы создавали комитет по приватизации, нормативной базы практически не было. Но у меня никогда не возникало даже мысли, что я мог бы обладать какой-то собственностью. Помню, когда я стал заместителем мэра, ко мне пришли депутаты и предложили оформить аренду на земельные участки, которые тогда распределялись. Я отказался, и они были очень этим удивлены. Были случаи, когда мне предлагали, чтобы мои родственники или знакомые вошли в состав учредителей каких-либо фирм. Поверьте, у меня никогда не было размышлений на этот счет: быть во власти и быть предпринимателем нельзя. Родители внушили нам — надо быть скромными. Мой отец тоже работал в органах власти, в сфере торговли, где было много соблазнов. Но у нашей семьи никогда не было машины или еще каких-то привилегий. Когда мне говорят, у вас ничего нет, у ваших детей ничего нет, я никогда от этого не переживал и не чувствовал себя в чем-то обделенным, и будь у меня выбор, поступил бы точно также.

— Если бы вам предложили для работы все федеральные округа России, какой бы вы выбрали?

— Если бы два года назад мне предложили стать полпредом в каком-то другом округе, я бы, наверное, отказался. Только в Сибирском федеральном округе у меня есть ощущение своей земли, потому что этот край мне знаком, я его по-особому чувствую, знаю этот климат, а самое главное — людей. Убежден, что для любого публичного политика очень важно, когда ты можешь опираться на людей, которых знаешь. Мне дает силы Новосибирская область, где я проработал руководителем 31 год, из них 6 лет был мэром, 10 лет — губернатором. Я знал всех представителей науки, образования, общественности, аграрного сектора, и это понимание особенностей своего региона позволяет принимать компетентные решения. Если раньше до полпредства я был в Бурятии пару раз на каких-то совещаниях и соответственно не мог судить о жизни в республике, то за минувшие два года я посетил Бурятию, точно не считал, раз 6-7. Я встречаю здесь знакомых мне людей и уже обсуждаю проблемы не только с главой республики, но и со специалистами своего дела: с энергетиками, аграрниками, учеными.

— Нынешний отопительный сезон в Улан-Удэ вновь начинается с публичных опасений городских властей сможем ли мы пережить зиму. Как вы оцените сегодняшнее положение дел в ТГК-14?

— Мне известны высказывания вашего мэра об этом, в каком-то интервью я прочитал, что он плохо спит от таких мыслей. Я не против того, чтобы у людей, наделенных властью, были эмоции, но все-таки мэру непозволительно свои переживания трансформировать в какую-то неопределенность. Мы здесь отвечаем за все. Конечно, хорошо контактировать с собственниками ТГК-14, но, мне кажется, там все понятно и без собственников. Все необходимые решения по подготовке к зиме приняты. Компания готова к зиме лучше, чем, например, год назад. Если отвечать на вопрос, почему все последние годы ситуация развивалась таким образом, очевидно, что здесь сложнее проходил приватизационный процесс. Исторически собственники получили мощности станции в сильно изношенном состоянии. Почему они приобрели все это? Сегодня все рыночные сферы испытывают большую конкуренцию, а в энергетике — всегда гарантированный покупатель. Думаю, такой фактор, как изношенность оборудования, сильно сказался на цене сделки, но зато перспективы открывались большие.

На самом деле у меня сегодня нет оснований серьезно упрекать акционеров или управленцев ТГК-14, они все эти годы делают ремонт, большой ремонт. Знаю, они привлекают собственные средства, кредитуются, оборудование у них готово, есть запасы топлива, серьезно превышающие нормативные. Я специально пригласил сегодня на совещание республиканскую тарифную службу и спросил: вы проверили, вся амортизация, все инвестнадбавки использованы на ремонт? Мне сказали — все. Это бывает далеко не всегда. Думаю, что при всех высоких степенях износа оборудования Улан-Удэ надежно пройдет зиму. Другое дело, и это решение было базовым прошедшего совещания и с ним я обращусь к главе республики — чтобы в короткие сроки была актуализована концепция и сформирован план управленческих действий по строительству новых генерирующих мощностей. Совершенно очевидно: Улан-Удэ нужны новые мощности по выработке тепла, но мне кажется, что и по выработке электроэнергии тоже. Хотя мнения специалистов по этому вопросу расходятся. Потому что если делать новую станцию с турбинами, электрогенерацией, вложений требуется на порядок больше. Если делать только котельное оборудование, производящее тепло, это намного дешевле, значит, более реалистично для инвесторов. Да, надежное теплоснабжение — это основа, но интуитивно мне кажется: стратегически лучше строить мощности с комбинированной выработкой. Все равно развитие республики потребует большего объема электроэнергии, а наличие сегодня свободных мощностей по электроэнергии — это привлекательный фактор для инвесторов, повышающий качество жизни в регионе. У нас очень сложно живут регионы, которые не имеют таких мощностей.

— В Бурятии дорогая электро-энергия, байкальский фактор, большие расстояния и прочие отягчающие экономику мотивы. За что ни возьмись — туризм, дикоросы, сельское хозяйство — все нерентабельно. Есть ли у республики хоть какая-то перспектива экономического развития, кроме сырьевой?

— Я совершенно не соглашусь с вами насчет неэффективности. Бурятия уже обладает сильной экономикой. Я тоже раньше представлял республику как край предстоящего освоения. Сейчас я так не думаю. Во-первых, Улан-Удэнский авиационный завод. В Новосибирске авиазавод в последние годы имеет объем производства 6-7 млрд. рублей оборота в год, а в Улан-Удэ — 20. Я сам походил по вашим цехам, я понимаю, что это мощнейший завод, который делает и самолеты, и вертолеты, используя современные технологии. Я видел достаточно современный электровозоремонтный завод. Еще не бывая в Бурятии, я знал, что здесь есть завод-монополист по изготовлению металлоконструкций — «Улан-Удэстальмост», другого такого в регионе нет.

Я проехал все сибирские города, Улан-Удэ ни в чем серьезно им не проигрывает. У вас есть современные гостиницы, сервис, приличный уровень благо-устройства городских дорог, обновленные театры. Раньше, прилетая в город, я мог приземлиться на военный аэропорт, где дымится одна кочегарка. Да, ваш аэропорт это не Толмачево, но он ничем не уступает аэропортам большинства региональных столиц, а то, что где-то и превосходит, это совершенно точно. Что касается туризма, то это такая сфера, которая развивается постепенно. К сожалению, я никак не могу найти время посетить Байкал. На берегу озера в республике появляются гостиницы, строятся дорога, линия электропередач, вкладывается много инвестиций. Туризм дает импульс торговле, сервису, сельскому хозяйству и многим другим направлениям.

Наверное, для республики существенным ограничением является транспортная инфраструктура, где-то нужны железные дороги, где-то автомобильные. Есть своя специфика — вы не всегда можете ориентироваться на такие сферы экономики, которые нацелены на массового потребителя, поэтому здесь нужна ориентация на рынки стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Важно заниматься глубокой переработкой леса. Каких-то непреодолимых ограничений в экономическом развитии для Бурятии я не вижу. Наконец, очевидно, что в ближайшие годы преимущества Восточной Сибири будут расти. Центр деловой активности сдвигается в Азию, сегодня это не Мюнхен и Дюссельдорф, это Пекин, Корея и даже Монголия. Эта активность растет настолько быстро, что инвестиционный рынок это почувствует. Не вижу сегодня оснований характеризовать Бурятию как депрессивный регион. Вложены федеральные средства, приход которых без внутренних резервов не бывает. Все понимают, что Бурятия — это огромная сельская территория, небольшое население, налогов мало, расходы большие, но страна заинтересована в развитии этой территории. И самое важное сейчас в этом развитии — социальная привлекательность, человеческий капитал. Не придут к нам инвестиции, если нет специалистов. Здесь есть университеты, наука, аграрная экономика, туризм как новая сфера, поверьте, Бурятия обладает той основой, которая формирует здесь социальную жизнь. Мне кажется, потенциал у региона очевидный и очень серьезный.

— Известно, что история с досрочной отставкой бывшего председателя Верховного суда Бурятии Анатолия Хориноева не прошла мимо вас. Вы читали письмо возмущенных судей, наверняка следили за событиями, как сегодня оцениваете ситуацию в наших судах?

— Я не знаю всех подробностей этой истории, не был знаком ни с бывшим председателем Верховного суда Бурятии, ни с теми кандидатами, кто выдвигался на эту должность. Единственное, что я всегда понимал — авторитет суда должен быть настолько высоким, что репутационные потери от внутренних конфликтов, передряг — они недопустимы для судейского сообщества. Вообще во многих видах человеческой деятельности недопустимы какие-то поступки, но по отношению к судьям эта этическая норма возрастает многократно. Для государства и для общества очень важно, чтобы репутация суда и доверие к нему общества были максимальными. Если есть конфликты, если судью подозревают даже не в нарушении закона, а в каком-то неблаговидном поступке в плане общественной морали, вопрос идет о доверии к суду и даже государству в целом. Поэтому после рассмотрения материалов в отношении Верховного суда Бурятии, сигналов от судейского сообщества, я обратился к председателю Верховного суда России с просьбой принять решение, и как я понимаю, оно было принято, председатель Верховного суда Бурятии сегодня в отставке. В ближайшее время, когда будут завершены все согласительные процедуры, указом главы государства будет назначен новый председатель Верховного суда Бурятии. Очень важно, чтобы эта смена руководителей, обновление было качественным, глубоким, было восстановлено доверие к судейскому сообществу, не было бы деления судей, кто за кого. Судейское сообщество должно понимать, что репутация судьи как человека безукоризненно честного, высокоморального — это обязательное условие этой профессии.

— Что вам как бывшему мэру ближе: система свободных выборов мэров или назначение сити-менеджера?

— Можно найти плюсы и минусы в той и в другой системе, но думаю, в прямой выборной системе плюсов больше. Я сам много раз проходил через это и убежден: чувство ответственности перед избирателями в работе политика во многом является основополагающим. Есть некоторое различие. Можно быть очень ответственным человеком, работать, отдавая все свои силы, но я хорошо понимаю, я помню это особое отношение, когда иду по улицам своего города и мне говорят: мы за вас голосовали, помогите решить наши проблемы. Я чувствовал тогда свою ответственность за все — за аварийный дом, за то, что человек заболел, даже за то, что он несчастлив, это были мои люди. Это чувство ответственности давало мне колоссальные силы в работе. Без поддержки людей быть политиком, быть во власти невозможно.

— Спасибо за беседу!

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру