Оба убийства раскрыли менее чем за неделю. Таксиста убили из-за выручки и машины, а вот сотрудник вневедомственной охраны раздетым был сброшен в колодец электровышки. Профессиональная деятельность не была мотивом преступления. Возвращавшемуся с дежурства охраннику пробили голову из-за того, что на нем были… джинсы. Один этот факт, когда синий «деним» окрасился алым цветом, заслуживает того, чтобы посвятить джинсам в СССР статью.
СССР развалился. По швам?
В середине 70-х, в пору моей учебы в Иркутске, город облетела сногсшибательная весть: Валентина Распутина ударили по голове и он угодил в больницу. Причина: с живого классика пытались снять джинсы.
Современному читателю трудно понять, как можно из-за штанов, коих нынче на прилавках завались, покуситься на жизнь человека! Били по голове из-за каких-то поношенных тряпок. Видать, в головах тех лет был непорядок. Разруха. Некоторые политологи даже выражаются образно: джинсы развалили СССР.
Империя развитого социализма трещала по швам. Теория коммунизма на практике, т.е. на заднице, «протерлась», что джинсы. Дело не в них. Сквозь щель железного занавеса просочился убийственный факт: народ-победитель в последней войне живет хуже, чем побежденный. Кто же победитель? В эпоху тотального дефицита, когда даже туалетная бумага добывалась с боем, а дети партработников носили импортные шмотки, ковбойские штаны стали мечтой и «информационным носителем» национальной идеи: эй вы там, наверху, смотрите, мы хотим жить лучше! Не хуже, чем на Западе. Тряпка как протестная ценность. Инцидент с В.Распутиным симптоматичен. Писатель-деревенщик, апеллировавший к патриархальным ценностям, ходил не в лаптях и брюках «Красный богатырь», а в заокеанских портках.
В СССР первые джинсы предстали живьем на международном фестивале молодежи и студентов в 1957 году. Появилось понятие «фарцовщик». В 1960 году спекулянты-фарцовщики Рокотов и Файнберг получили высшую меру наказания за валютные операции. Спекуляция джинсами фигурировала одним из пунктов обвинения.
Хотя для элиты джинсы продавались в магазине «Березка» по чекам внешторга и на валюту, а на рубли — в закрытых спецраспределителях. В Улан-Удэ такой хитрый обкомовский магазинчик прятался в деревянном домике в районе гостиницы «Гэсэр», где дефицит, включая джинсы, отпускался для партноменклатуры по спискам.
За Байкал «фирмовые» джинсы, по моим наблюдениям, добрались к началу 70-х.
«Рила», «Риорда», «Райфл», «Рэнглер»…
Последняя буква в названии державы лично для меня стала первой. Именно в таком порядке я претворял свою мечту.
Первые джинсы — болгарские «Рила» — мне привез отец. Но слишком большие — нужные размеры в «Детском мире» расхватали. Но мама на «Зингере» их перешила (потом шил сам). Не беда, что карманы, хоть и в заклепках, были, как на спецовке — я вырезал из дерматина «Lee» и присобачил нашлепку сзади, под ремень, отчего мне стали завидовать пацаны.
Первые же «тертые» джинсы я приобрел в Питере, куда поехал поступать в ЛГУ в 1971 году. Я уже знал, что джинсы можно добыть у Гостиного двора. Это только в плохом кино фарцовщики сами обступают потенциального покупателя. На деле толпой обступали для того, чтобы облапошить. После такой сделки могло выясниться, что купил только одну штанину, хотя рассматривал точно две... Другой «кидок» был в том, что старые дома в Ленинграде имели сквозные подъезды. Продавец брал задаток и навсегда исчезал в парадном. Об этих способах я был наслышан в общежитии на Васильевском острове. Но к тому, что меня окружат цыганки, не был готов. Они отвели меня за угол и стали совать джинсы, наперебой галдя и толкая. Я растерялся, вынул деньги… И тут молодая цыганка, стоявшая на «стреме», крикнула: «Милиция!» (в том и был «кидок»). Но крикнула рано — я успел вырвать деньги и кинулся наутек по Невскому. А мечту я заимел легко. Пошел в общежитскую душевую и увидел джинсы на кафельном полу. Советские люди так сокровищами не бросаются. Югослав уступил штаны всего за «четвертак», который я постоянно носил в плавках. Хотя итальянский «Rifle» был порядком ношеный, с дыркой. Поносив «Райфл», я продал его в Улан-Удэ за 40 руб. Оно и понятно. Даже в обкомовском распределителе итальянская же «Риорда» стоила 60 руб. и на нее была своя «списочная» очередь.
Вообще Улан-Удэ был достаточно продвинутым городом. Еще в конце 60-х Юра Стрекаловский («Стрекол») торговал записями и польскими «штанишками» (их привозил брат летчик), а его сподвижник Дима Кржижановский («Димец») щеголял по пр. Победы в куртке «Wrangler», разрешая потрогать невиданные стальные пуговицы.
Появление «денима» в улан-удэнских «низах» связано с группировкой LST-63, что расшифровывается просто: Ленин стрит, 63, близ почтамта. Потому «63-ские» были «центровыми», «упакованными» — в отличие от других хулиганских группировок Улановки, подметавших улицы брюками-клеш. Но изо-бразить «красным по синему» в отношении жильцов дома №63 было непросто — «под ружье» мгновенно становились окрестные улицы Партизанская, Смолина со всеми криминогенными переулками, район «Площадки». А на «пятаке» у почтамта они тусовались в джинсах разного калибра, обменивались записями и «винилом», презрительно поглядывая в окна обкома ВЛКСМ. Джинсовая мода была во многом инициирована поголовным увлечением «битлами», «роллингами», «цеппелинами» и прочими «криденсами». И незатертый «винил» был в наличии! Его привозили из Москвы и толкали Андрей («Ликер») и Игорь («Зяба»). А новые джинсы «SuperRifle» мне продал главный боевик LST-63 Миша Гармаев («Миха»). Всего за 60 рублей. Притом, что это были клеш. В других городах (исключая портовые) «нулевые» джинсы начинались с отметки в 120 руб. и выше 200, чуть ли не в две средние зарплаты. В свою очередь, Михе привез «SuperRifle» из Казани (что выяснилось в ходе подготовки данной статьи спустя 40 лет!) Вовка Балданов, законодатель мод LST-63.
По его словам, толчком к челночным поездкам за джинсами на запад СССР стало знакомство с Костей Ханхалаевым, ныне известным московским галеристом. Константин учился в Московском кораблестроительном институте. Но когда «ходок» за джинсами впервые заявился в столицу, затратив полторы сотни за пролет в оба конца, Костя был в больнице. Выручили соседи по общаге — принесли огромную сумку со всеми ходовыми размерами в упаковке. Причем это были костюмы (редкость!) «Wrangler» — штаны-клеш и куртки по цене 300 руб. за пару. Сравнительно недорого. В провинции костюмы престижных «Wrangler» можно было «пихнуть влет» в полтора раза дороже.
Вообще студенческие общежития тех лет были рассадниками диссидентских настроений и большой «комиссионкой», в чем автор убедился, поступив в Иркутский университет.
«Правильные» джинсы
Иркутск — один из немногих городов СССР, куда был разрешен въезд туристам из капстран. «Фарцовка» здесь процветала. Но с азиатской спецификой.
К истории вопроса. Если на вас индийские «Milton’s» и «Avis», не говоря уж о польско-югославском ширпотребе, вашей голове ничто не угрожало. Ценилось лишь то, что «терлось». Начиная с итальянских «Rifle-Riorda», мальтийских «F.U.S.», гонконгских «US Corp.», западноберлинских «Post jeans, Texas, Oregon trail, DC jeans», испанских «Lois», австрийских «Big John» и пр., входивших в «первый дивизион». Высшая лига это великая «штатовская» троица «Levi’s», «Wrangler», «Lee» (без дочерних «Cooper-Rider»). Именно в таком рейтинговом (и ценовом) порядке. Даже «Montana», «Wild Cat», «Super Petry’s», украшенные бляшками-флажками, с молниями сзади, тройным швом, считались «женскими». Настоящий мужчина обязан носить что-то из «высшей лиги». Ценители знали, что у «правильных джинсов» клепки медные и только спереди, пуговица как старинная монета, лейбл — кожаный, «зиппер» YKK, строка — ровная широкая двойная с внутренней стороны. Никаких дешевых «наворотов» и американских флагов! И еще джинсы должны «стоять». Это не преувеличение. В прошлом веке к изнаночному шву скромно меленько вшивалось: «made in USA». Этим сказано все. Новые клешеные «Levi’s» на третьем курсе у меня «стояли» почти минуту. Они благородно и скупо линяли от темно-синего к небесно-голубому. Когда мой сокурсник и музыкант Серега «Петена» попытался проверить «Levi’s» на «тертость», то сломал ноготь и неделю не играл на гитаре в «Интуристе». Таково было качество чисто американского полотна. Потом у меня была куртка «Levi’s», по словам Сереги и вовсе «пуленепробиваемая». Цвет джинсов признавался исключительно синим. Поэтому, когда я носил черные «Lee», мне не верили, что сие «made in USA». Даже на спор. Приходилось снимать штаны…
Чтобы понять механизм «фарцы», вернемся к началу. Когда брали убийц охранника, на подружке были джинсы покойника. Зато на «бойфренде» — кроссовки «Адидас», тоже снятые с убитого. Кроме кроссовок другими элементами джинсовой «оправы» были в лучшем случае джинсовая же рубашка, в худшем — сорочка с погонами или батник производства соцстран. В руке — полиэтиленовый пакет с «импортной» надписью, во рту — ГДР-ская жвачка. Все детали «крутизны» (хотя мы не знали этого слова) подлежали ротации. Например, при мне за упаковку пакетов в 150 шт. — рекламу иностранной выставки — отдали новые «F.U.S.». Зимой джинсы «выстреливали» в паре с дубленкой.
Мой однокурсник монгол Оюнбат быстро понял суть учебы. Из дома он привозил огромные баулы с дархановскими дубленками, самые дешевые — короткие, тонкие. Чтоб больше влезло в сумку. Эпоха «челноков» не наступила и на границе не «шерстили». Количество дубленок измерялось десятками. К нам в общагу потянулась иркутская фарца. Я надоумил Оюнбата брать не деньгами, а джинсами. Другой монгол чемоданами привозил ГДР-скую жвачку. Вот и вся механика. Поносив джинсы, я «толкал» их дальше. Однокурсник обедал только в ресторанах.
Добром это не кончилось. Оюн-бат стал слезно просить вернуть «Levi’s» — они проходили как «вещдок». В Иркутске начался процесс над фарцовщиками. Любопытно, что следователь соглашался взять в качестве «вещдока» новую «Монтану»… В итоге однокурсник прошел свидетелем.
В Улан-Удэ первое такое судилище состоялось только в середине 80-х, когда торговец джинсами получил реальный срок.
И еще об азиатской специфике. К «бартеру» я подключился, когда в 70-х в Бурятии стали продавать японские джинсы. Но продавали в «медвежьих углах» — ОРСовских магазинах леспромхозов. Японцы слали ширпотреб (кроме джинсов болоневые куртки и пр.) в обмен на опилки, которые подметали вчистую на нижних складах. Вместе с «63-скими» мы мотались на электричках до Челутая, Таловки и Еловки, скупая джинсы, насколько позволяли финансы. Потом японские штаны сплавлялись в Иркутск под видом европейской продукции.
Красным по синему-2
«Чтобы джинсы стали джинсами, их надо потереть красным кирпичом». Красным по синему.
Была такая легенда. Но сколько ни терли «джинсы» с лейблом «РО» — рабочая одежда — они протирались лишь до дыр. Виной тому было требование ГОСТа на цветостойкость. А надо было поучиться у «цеховиков». Болтали, что «Монтану» производят в подпольных цехах в Грузии и Одессе. Тут нелишне вспомнить, что олигарх Прохоров сколотил начальный капитал на «варенках».
И в Улан-Удэ местные умельцы не сидели сложа руки. Закупали палаточную ткань (брезент «линял»), красили синькой и шили по лекалам. Оставалось пришить лейбл, споротый со старых джинсов.
То же самое проделывали с первыми советскими джинсами, пошитыми из индийского «денима» в Калинине и Твери. Последние мы называли «тварь»: 60 рублей они не стоили. Да, они линяли, как «фирма», но время ушло. Наступила эра самопальных «варенок», турецких «пирамид» и дешевых таиландских «мальвин» («Mawin»), которые ввозили вьетнамцы.
Отечественная легкая промышленность очнулась после Олимпиады-80 в Москве. Кстати, одним из спонсоров игр была фирма «Levi Strauss», наплевавшая на бойкот родного американского правительства. А в 2004 году «Levi Strauss» закрыла последнюю фабрику в Эдмонтоне, окончательно перенеся производство в Азию. Так что мои старенькие «Levi’s» с блеклым «made in USA» достойны музея. Сегодня в цену товара входят даже заветная «потертость» и дыры. Дыры времени.
Джинсы больше, чем вещь. Это веха в истории. Синим по красному.
Геннадий БАШКУЕВ.