По афише можно догадаться, что к классическому произведению известный режиссер подошел, как всегда, нестандартно, а, значит, стоит забыть о том, что мы знаем. Плюшевые мишки, подвешенные на крючьях… Столь интригующего решения для привлечения внимания, мне кажется, не было со времен «Анатэмы», но это и к лучшему. О том, что еще будет в новом сезоне и как коллектив театра проводит последние дни уходящего лета, мы поговорили с актрисой Светланой Полянской.
— Светлана, каких сюрпризов нам ждать?
— Мы вышли из отпуска и приступили к работе. Сейчас начинаем репетировать новый спектакль «Ричард III». Все карты, конечно, не раскрою, потому что даже для нас, актеров, решение некоторых сцен, предложенное режиссером, является большим сюрпризом. Но могу сказать, что это действительно будет нечто интересное, зрителя ждет необычная сценография, а если кто-то подумает, что это Шекспир в традиционном виде, то он ошибется. Все будет очень жестко и жестоко, местами даже кроваво, но самое главное, постановка поразит всех своей актуальностью.
— Какая у тебя роль в «Ричарде»?
— Я играю свергнутую королеву Маргариту Анжуйскую. Роль небольшая, но очень весомая. Также у каждого актера помимо основной роли есть дополнительные. Протестующие, народ, стражники, другие персонажи, которые не прописаны в пьесе, но добавлены в спектакль — работы много. К репетициям своей роли я пока еще не приступала, но уже видела костюм, он очень классный. Признаюсь, что обожаю все наряды, которые делает Кристина Войцеховская. Каждый раз, когда она показывает мне мой костюм, я готова визжать от восторга. Всегда в точку и именно то, что мне всегда хотелось. Вот такие мы в театре модницы.
— Как готовишься к тому, чтобы стать королевой?
— Сейчас нахожусь в поисках подходящего образа. Уже разговаривали с Сергеем Левицким, придумывали, какой она будет в его спектакле. Как правило, Маргариту показывают немного сумасшедшей, она часто громко кричит, ведет себя экспрессивно. У меня ее образ не до конца оформился в голове, я постоянно думаю о ней, проговариваю в голове монологи, подхожу с разных концов, но пока еще не вышла на площадку, все остается в режиме поиска.
— Работа наверняка занимает почти все твое свободное время, что говорит сын?
— Он понимает, что это моя работа. Всегда, когда уделяю ему мало времени, прошу прощения и порой спрашиваю его: «Возможно, я плохая мама?» — он отвечает: «Нет, ты не плохая мама, просто в театре работаешь». Ему здесь нравится, выходит на сцену, когда никого нет, бродит за кулисами, любит помогать реквизиторам что-то растаскивать, раскладывать — это мы всегда «за». Конечно, сильно помогает бабушка, которая берет на себя львиную долю моих обязанностей. А так ему моя профессия нравится. Помню, когда первый раз привела его посмотреть сказку «Летучий корабль», он меня узнал на сцене и на весь зал закричал: «Это моя мама!», думаю, так у всех наших было.
— Как отдыхаешь от повседневных репетиций?
— Дома не сижу. Даже если ничего нет в плане работы, а сын у бабушки, могу прийти в театр, просто посидеть, поболтать с труппой. Ну а так, когда уж совсем не хочется ничего, ухожу на набережную. Покупаю себе большой стакан кофе, смотрю на речку, слушаю музыку.
— И что же слушает заслуженная актриса Бурятии?
— Под настроение. Чаще всего это инструментал, саундтреки к фильмам. В последнее время я пристрастилась к Максу Рихтеру и его интерпретации «Времен года» Вивальди. Пару дней назад слушала группу «Linkin Park», альбом 2003 года «Meteora», он у меня самый любимый.
— Что больше всего любишь в своей работе?
— Коллектив. Мне нравится, когда мы, актеры, горим одной идеей с художником, режиссером. Мы как будто один локомотив, который прет вперед на одной скорости, нет такого, чтобы один вагончик — хоп! — и отцепился. Все важны. Часто спрашивают, почему до сих пор не уехала во Владивосток, у тебя же там родные, да и город больше. На что всегда отвечаю: «Я люблю свой театр, свой коллектив и все, что сейчас происходит в нем». Это именно то, к чему я стремилась когда-то. И к чему стремлюсь сейчас.
— К чему именно?
— К диалогу со зрителем. Ведь театр это живой организм — импульсивный, неспокойный, нервный, постоянно что-то впитывающий и транслирующий. Я всегда жду того, чтобы все происходящее на сцене перекликалось с реальной жизненной ситуацией, с людьми, с тем, что происходит вокруг нас. Зрители, которые приходят в театр, должны понимать, что они пришли не просто тихонечко посидеть и сказать «ну нормально» — они пришли увидеть созданные на сцене параллели, понять происходящее, почувствовать какой-то отклик в душе. В моем идеальном театральном мире люди должны идти за тем, чтобы получить ответы на свои вопросы, получить порцию энергетики, пищу для ума и сердца. В реальной жизни, конечно, не так красиво, как у меня в голове, но необходимые процессы уже идут, и их не остановить.
— Какая постановка соответствует твоему идеальному миру?
— «Фронтовичка». Она самая первая у нас такая «не такая», от того, наверное, и самая любимая. Еще, конечно, «Анатэма». Многие говорили, что ничего не поняли, но им так понравилось, что придут еще посмотреть, чтобы понять, о чем мы хотели им сказать. В современном, прогрессирующем театре уже не живут воспоминаниями о 90-х. Идут вперед.
— Узнают ли на улицах?
— Бывает. Как-то раз услышала краем уха, как девочки за спиной шептались: «Это же Светлана Полянская», мне в такие моменты становится неловко, ну и смешно, конечно же. Также у нас есть общий театральный поклонник. Это Ваня Кузнецов — школьник. С прошлого сезона он ходит постоянно на все спектакли, некоторые посещает по нескольку раз. То с мамой придет, то с друзьями, то один. На 8 марта всем девочкам подарил пряники с нашими фотографиями. После каждого спектакля просит сфотографироваться, пишет отзывы. Настоящий театральный человек.
— А что еще можешь рассказать о предстоящем сезоне?
— Есть какие-то определенные планы на первые театральные полгода, могу о них рассказать. Уже в начале сентября мы впервые отправимся на гастроли в Калининград, где покажем мои любимые спектакли «Фронтовичка» и «Анатэма. Посвящение кино», везем туда 10 тонн декораций. Дальше открываем сезон постановкой «Ричард III», премьера которой пройдет 6 и 7 октября. Потом практически сразу же отправляемся на гастроли в Иркутск. Скорее всего в ноябре будет премьера, но пока не могу сказать, кто и что будет ставить. 22 декабря зрителей ждет «Ночь в театре». И затем «Новогодняя сказка» для детей. Времени на все впритык. А еще «зеленый коридор», это когда за неделю до премьеры у нас заберут все выходные и мы будем репетировать с утра до вечера.
— Как поддерживаешь себя в рабочем состоянии?
— Кофе пью, ем. Просыпаюсь в 06.40 утра, ложусь после полуночи. Есть еще небольшая хитрость — лечь и поспать 15 минут. Если задремать на час, то потом не работается, а если на 15 минут тебя не стало, то в адеквате. С другой стороны, сцена это штука такая, через пять минут после выхода забываешь обо всем, даже о насморке, если он есть. А когда совсем прижмет, беру день отдыха и не делаю абсолютно ничего.
— Про тебя можно сказать, что в театре ты одна, а в жизни другая?
— Нет. Возможно, для своего возраста я не очень серьезная и нужно быть более степенной. Но как мы здесь хохочем, подкалываем друг друга, так и в жизни. Буквально только вчера с Настей Турушевой гуляли по набережной, хохотали, люди на нас оглядывались, видимо, ведем себя иногда неадекватно.
— А что за татуировка в виде лисы на левой руке, постоянная?
— Да, постоянная. Татуировку я захотела себе еще в 2014 году, а набили мне ее в феврале 2015-го. Когда пришла в театр, кто-то смотрел с недоумением, мол, зачем на руке, да и еще такую большую, кто-то был в восторге. Я тогда сказала: «Хочу, и все!». К тому же работе она не мешает, всегда можно замазать гримом. Сейчас планирую еще одну сделать, на шее, только небольшую, «Хамсу» — рука Фатимы, своеобразная защита, чтобы все плохое, что в спину говорят, отлетало.
— Суеверная?
— 50 на 50. Бывают такие вещи, которые заставляют поверить. Женщины, в принципе, все очень впечатлительные. Я верю в плохую энергетику и совершенно не умею быть безразличной к чему-то. Всегда рефлексирую по поводу того, что обо мне говорят. Набью так, чтобы не надо было замазывать. И буду спокойная.
— Читаешь что-нибудь, кроме пьес?
— Если честно, есть несколько недочитанных книг, которые не могу взять в руки. Множество раз перечитывала исторический роман «Еще одна из рода Болейн», его я купила во время своих первых гастролей в Москве и за 5 суток обратной тряски в поезде прочла, с тех пор иногда возвращаюсь к нему. Люблю Стивена Кинга. Мне мама купила сборник небольших рассказов, когда я училась в 8 классе. Еще ценю Булгакова, но тоже в основном малые произведения. Ну и «Игра престолов» Мартина, в последнее время только смотрю, но когда-нибудь прочитаю. У нас в театре есть даже свой клуб фанатов. Мы прямо ждем выхода новых серий, считаем дни, бурно обсуждаем, а тем, кто уже посмотрел, говорим, иди и не спойлери.
— Какие роли тебе удаются лучше других?
— Знаешь, не люблю, когда актеру говорят про амплуа. Вот ты маленькая и худенькая, значит, будешь до старости девочек играть — это ломает актера. Несмотря на его внешность, какие-то характерные признаки, которые подходят под определенный тип героя, у актера есть нутро, есть то, что гораздо больше и обширнее, чем его внешность. Если тебе есть что сказать, то неважно, кого ты играешь, королеву, Ричарда, человека из народа или стражника — это все твоя личная история. Если вернуться к вопросу, то перефразирую и скажу, что люблю Розу из «Анатэмы». Она эгоистка, в ней есть скотство, расчетливость, наплевательское отношение к родителям...
— Тебе нравятся роли плохих девочек?
— Да. Я бы вообще сыграла какую-нибудь мразь, очень плохую, очень мерзкую личность. Не красавицу, не женственную натуру, а морального урода, вообще бы отобрала роль Ричарда. Наверное, потому что я в жизни так себя не веду.
— А есть скрытые причины?
— Вот остаешься ты наедине сам с собой и начинаешь задавать себе вопросы: а ты кто, что ты собой представляешь, что кроется за этой оболочкой, которая сейчас отображается в зеркале. Кто или что сидит там внутри. Может быть, целая вселенная или таз с водой. Порой думаешь, что в тебе столько нерастраченного, такие ужасные демоны, что самой жутко — концентрация деструктивной энергии. Рано или поздно она должна найти выход, можно, конечно, на бокс записаться, но я предпочитаю все это пускать в дело. Когда у тебя не все классно в жизни, это подстегивает тебя, заставляет что-то делать, а когда все хорошо, ты в состоянии жирного кота, который лежит на диване. Вот и получается, что небольшой бзик у меня сыграть плохую, а в жизни я произвожу впечатление улыбчивой, веселой и хорошей.
— Есть ритуал на удачу перед выходом на сцену?
— Лично у меня нет. У нас он общий, встаем в круг и беремся за руки. Режиссер дает напутствующие слова, собираем накопленную за это время энергию друг друга, выбрасываем в космос и выходим играть, радуя своего зрителя.