Понравилось само слово, понравилась откровенность, понравились примеры. Кто-то, как Бато Багдаев, входя в редакцию, теперь с гордостью произносит: это я, химера, пришла! Кто-то пускается в рассуждения, приводит примеры, спорит. Химеры тронули многих, что доказывает, что они реально существуют, потому что мы способны увидеть в других только то, что есть в нас самих.
Почему артисты нашего театра оперы и балета так любят рассказывать анекдоты про евреев? Почему мы все чаще слышим, как евреи захватили в России телевидение (два ловких парня с «исконно русскими фамилиями» Ургант и Цекало), газеты, «Эхо Москвы», концертные площадки и все остальное. Почему, если мы хотим кого-то в чем-то уличить, то называем его за глаза евреем? Почему буряты не любят евреев даже больше, чем русские? Почему много лет в театре русской драмы имени Бестужева не ставят «Поминальную молитву», когда-то слывшую хитом сезонов? Может потому, что, по данным последней переписи, число евреев в Бурятии уменьшилось до нескольких сот человек. Если не считать евреем Матвея Гершевича, у которого в паспорте всегда значилось, что он бурят, получается, известных представителей великой нации в республике и бывшем городе Верхнеудинске, когда-то состоявшем сплошь из евреев, вообще не осталось. И ничего хорошего в этом на самом деле нет.
Национализм есть главная русская химера современной России. В стране, где в Великой Отечественной войне все одинаково проливали кровь за Победу, не может быть деления на национальности. Воевали все, но если посмотреть в процентном соотношении, то именно евреи вошли в число трех народов (русские, украинцы, евреи), кто поставил в Красную армию больше всех воинов. К 1941 году в границах СССР проживало около 5 млн. евреев. По некоторым данным, непосредственно в Красной армии служили во время войны около 500 тыс. евреев, более 32 тыс. были офицерами, 276 — генералами и адмиралами. В отличие от русских, сдававшихся в плен целыми дивизиями вместе с командирами и духовыми оркестрами, евреи в плен не сдавались.
Все народы воевали героически, но есть цифры, которые заставляют задуматься. Например, на октябрь 1942 года, то есть в первый, самый сложный период войны, лидерами по количеству награжденных по национальному составу в расчете на 100 тысяч населения были евреи (172 награжденных), а только потом русские (126), украинцы (93), татары (66), белорусы (65).
Израиль является второй страной в мире, где День Победы празднуют 9 мая и где пропаганда свастики и отрицание Холокоста считается уголовным преступлением, за который предусмотрен реальный срок. Народ, который заплатил такую высокую цену за существование России, чьи отцы и деды костьми легли в эту землю, имеет право считать эту страну своей. После Великой Отечественной войны в России не может быть ни антисемитизма, ни узбекофобии, ни какой-нибудь другой фобии, потому что воевали здесь все без исключения. От Волги до Одра погибли сотни тысяч таджиков, узбеков, евреев, немцев, татар и других народов, которые навсегда стали частью этой земли, воды и воздуха, и потому говорить о том, что кто-то здесь теперь главнее – преступление против прошлого.
Русские – не национальность, а имперский народ, а у имперского народа в принципе не может быть антисемитизма. У имперского народа все народы одинаково равны, и они все одинаково русские. Если уж в России никогда не было чисто русских царей (доказано, что даже последний царь Николай II имел только 1/94 русской крови), то что говорить про все остальное. Говорят же про американцев – американец из поляков, американец из австрийцев (Арнольд Шварценеггер). Точно также русскими в России могут назвать себя и называют все — татары, узбеки, поляки, буряты. В книге Андрея Данилова «Homo navicus, человек флота», о жизни на подводной лодке, можно найти немало живых зарисовок на национальную тему. Например, как матрос-азербайджанец тыкал носом в плохо выдраенные полы матроса-туркмена и при этом приговаривал: «Ну чито, чурка, пилят не русска, полы не начистил, твоя морда чистим буду!».
Сталин, назначенный в первом советском правительстве наркомом по делам национальностей, беспощадно боролся с национализмом, с любыми формами проявления национальной самостоятельности, отделения и провозглашения хоть мало-мальского суверенитета. Из всех форм государственно-политического устройства больше всего Сталин критиковал федерацию (мы живем сейчас в Российской Федерации). Сталин писал, что в Америке, Канаде и Швейцарии вектор стратегического развития направлен от федерации к унитарному государству. Федерация есть переходная форма. Ни одна из республик не сможет самостоятельно, в одиночку, обеспечить подлинную независимость, как экономическую, так и военную. По его мнению, республики могут выжить только в едином государственном союзе, империи, которую он собственно и создал и которую мы потеряли. Сегодня мы все, как матросы из книги Данилова, вновь оказались на подводной лодке, и все мы вновь русские. России пришла пора вернуться к империи.
Татьяна НИКИТИНА. (Продолжение следует).
