Марка и Ксюшу, которым сейчас 7 и 8 лет, Валентина и Евгений усыновили в 2005 году. Став родными, дети тут же потеряли льготы, положенные по закону сиротам. Всемером они оставались недолго. В 2010 году Красниковы взяли на воспитание еще троих ребятишек — Алешу, Сашу и Тимофея, но уже на правах приемных детей.
Поскольку федеральное законодательство допускает возможность отказа родителей от приемных детей, государство закрепило за ними льготы — жилье по достижении 18 лет, получение бесплатного высшего образования и ежемесячную финансовую помощь. Сейчас это примерно 8,4 тыс. рублей на каждого ребенка, которые приемные родители получают из бюджета на содержание своих-чужих детей. Звучит казенно, но что поделаешь!
Недетский вопрос
Государственная опека получилась однобокой. Одной рукой дают, другой забирают. Закон Бурятии о поддержке многодетных семей (с семью и более детьми) распространяется лишь на те ячейки общества, в которых воспитываются родные или усыновленные дети. В нынешнем году 10 таких семей получили денежные сертификаты для улучшения жилищных условий из расчета 11 квадратных метров на ребенка. Приемные дети в этот расчет не берутся, поскольку по достижении 18 лет им положено жилье. “А вдруг родители, получив сертификат, потом от них откажутся”, — говорят в Народном Хурале Бурятии.
Сейчас семья Красниковых проживает на первом этаже малосемейного общежития по улице Трубачеева. Квартира небольшая — всего 66 квадратных метров. Для экономии мест кровати в комнатках стоят в два яруса.
Парадокс в том, что к усыновлению детей предъявляются гораздо более жесткие требования, которым семья Красниковых, увы, при всем желании, пока соответствовать не может. И доходы не такие большие, и квадратных метров маловато.
Чтобы получить заветный сертификат на улучшение жилищных условий, надо усыновить. Чтобы усыновить, надо иметь подходящие жилищные условия. В общем, замкнутый круг.
Оборотную сторону медали государство не интересует — слезы и нравственные страдания детей, которые не могут взять в толк, почему у них другие фамилии: “Мама, почему я не могу подписывать свои школьные тетрадки Красниковым?”. Сейчас этот вопрос задает 9-летний Леша. Совсем скоро уловит разницу 6-летний Саша, а потом и 3-летний Тимофей, которые начнут спрашивать.
Как объяснить, что это — в их же интересах?
Формальное счастье
Справедливости ради региональные власти пытаются замкнутый круг разорвать. Получается не очень. Три года назад Валентине и Евгению Красниковым городские власти бесплатно предоставили земельный участок в районе 2-го километра Спиртзаводской трассы, и многодетную семью вычеркнули из списка нуждающихся в улучшении жилищных условий. Выделенные вдогонку 300 кубов леса на строительство дома формально окончательно упрочило бытовые условия семьи. Живут теперь и радуются, наверное, думают власти. Ага, обхохочешься!
В том месте, где по всем признакам должны вырасти (или как минимум весело возводиться) бревенчатые хоромы на десятерых персон большой семьи Красниковых, зияет провал, обозначенный несколькими почерневшими от времени столбиками. Улица постепенно приобретает видимые очертания, соседние дома потихоньку растут справа и слева от провала, а дома Красниковых как не было, так и нет.
Ждут — не дождутся топора дровосека затерявшиеся где-то в тайге 300 красниковских кубов…
Что получилось
Земельный участок на 2-м километре Спиртзаводской трассы практически изолирован от Улан-Удэ. Чтобы провести в дома свет, люди сбрасывались по нескольку тысяч рублей — кровных. Здесь нет поликлиники, школы, детского сада, магазинов — ничего. С городом строящийся микрорайон связывает единственный маршрутный автобус, на который в горячие часы проблематично вместиться и одному человеку, не говоря уже о большой семье. Переехать сюда, значит обречь себя на вынужденное заточение.
Так и незаготовленный лес, находящийся в зоне ответственности лесхоза Прибайкальского района, семья Красниковых считает для себя почти потерянным. Скоро выпадет снег, и на трехстах кубах можно будет поставить крест. По закону лес выделяется сроком на один год: не освоил — потерял. Валентина Красникова рассказывает, что после долгих блужданий по лесхозам ей, наконец, ткнули на место, где она может срубить свои бревна. Но ни телефонов, ни адресов бригад шабашников, которые бы сделали за нее черную работу, не дали. Сказали — не положено, ищите сами. Пока искала, лесозаготовители поменяли дислокацию, удалившись от красниковской деляны километров на 70. Из-за 300 кубов ехать не согласились.
Однажды позвонил “ипэшник” и предложил 70 тысяч за деляну. Сторговались было до 100, но “ипэшник” пропал. Видимо, невыгодно. Пока лес рассчитывался с учетом щепок, сучьев и горбыля, семье Красниковых от 300 кубов досталось бы 40 полноценных бревен.
Стоимость заготовки и вывоза к Спиртзаводскому тракту — те же 40 бревен, заготовил и тут же отдал. Потом, правда, власти изменили порядок выделения бесплатного леса, исходя из 300 кубов деловой древесины. Но хватит ли сил еще на год блуждания по тайге?
Семейный бюджет
Весной нынешнего года Красниковых посещал президент Бурятии Вячеслав Наговицын по случаю открытия первой детской семейной группы. С тех пор условия жизни Валентины, Евгения и их восьмерых детей особо не изменились. Как воспитательнице Валентине Владимировне местный бюджет ежемесячно перечисляет 5,4 тысячи рублей заработной платы. Собственно, на этом сходство с дошкольными учреждениями заканчивается. Еда, одежда, лечение, обучение и прочие необходимые вещи — за свой счет.
Валентина Красникова точно знает: на каждого ребенка в месяц требуется как минимум 8 тысяч рублей (если не считать сборы в школу, Новый год, дни рождения и летний отдых, требующие всегда немного больше денег, чем в обы-чные дни). Итого на всех детей 64 тысячи в месяц, из которых около 27 тысяч “приносят” в семейный бюджет Леша, Саша и Тимоша. Даже если прибавить к этому зарплату воспитателя и скромные доходы отца, пастора церкви Спасения, 64 тысячи никак не получится.
Вопросы, вопросы…
Усыновленный Марк — инвалид. Он не разговаривает и не всегда может себя обслужить. Казалось бы, медицина обязана прийти на помощь, тем более — многодетной семье, которая, если верить громким заявлениям государства, должна находиться под неусыпным патронажем социальных структур. Но где там!
— Я прихожу на прием к нев-ропатологу, прошу оформить на ребенка инвалидность. Мне отказывают, поясняя, что ничего страшного не случится, если доживет с таким недугом до 18 лет. Прихожу в психоневрологический диспансер, прошу поставить на учет. Опять отказали. Спрашиваю, почему? Говорят, нет квоты. Не той ли квоты, пользуясь которой иные чиновники обучают своих детей в столичных вузах по инвалидности? Многие мамочки в моем положении говорят об этом вслух, но ничего доказать не могут.
На морозе вшестером…
Старшие дети Красниковых увлечены музыкой, рисованием и спортом. Все они посещают либо секцию спортивной гимнастики, либо музыкальную и художественную школы. Расписание устроено таким образом, что пользоваться услугами транспорта приходится ежедневно, естественно, в сопровождении либо мамы, либо папы. Валентина Владимировна посчитала, что одни только затраты на маршрутные такси (туда и обратно) в месяц составляют около 6 тысяч. Можно было бы ездить на более дешевом транспорте — муниципальных автобусах большой вместимости или трамваях. Да вот беда, по улице Трубачеева ни больших автобусов, ни трамваев не ходит. На шести различных маршрутах, пересекающих улицу, — только коммерческие “микрики”. Но и на них уехать проблематично.
— Втроем, вчетвером трудно сесть в один микроавтобус. А вшестером или всемером вообще нереально. Вот и приходится либо терпеливо ждать, загодя выходя на остановку, либо разделяться на группы. Хорошо летом, а зимой? А если под сорок? Дети замерзают, того и гляди, подхватят простуду, — рассказывает мама.
Им трудно, но они ездят. Им тяжело, но они стремятся быть разносторонними, чтобы вырасти достойными членами общества. Валентина Красникова задается вопросом:
— Почему в 2004 году Улан-Удэнский городской совет отменил транспортную льготу для многодетных семей? Разве это не прямое нарушение их конституционных прав?
В начале декабря 2010 года республиканское агентство по делам семьи и детей обратилось к президенту Бурятии Вячеславу Наговицыну с просьбой оказать семье Красниковых помощь в приобретении микроавтобуса. В письме, в частности, говорилось:
“Приемные родители к исполнению своих обязанностей относятся не только добросовестно, но и творчески, стремясь создавать детям максимум возможностей для их самореализации. Интересы у детей разносторонние, они внимательные, отзывчивые, трудолюбивые. Дети — самые надежные помощники родителям, посещают музыкальную школу, школу живописи, участники образцового хора “Акварельки”, занимаются спортивной гимнастикой в СДЮШОР №3. Становятся призерами чемпионатов города и республики, готовятся на выездные соревнования в другие регионы России…”.
И в конце: “Убедительно просим… положительно решить… для здоровья и безопасности детей”.
Ответа так и не последовало, хотя писали не Красниковы, которым эта машина нужна как воздух, писали чиновники агентства.
С тех пор в Бурятии прошло два крупных мероприятия, посвященных детям, — первый российско-американский форум по защите детства, как раз касающийся приемных семей, и межрегиональное совещание “Защита детства в контексте государственной демографической и социальной политики”, на которых прозвучало очень много правильных и заботливых слов...
