…1936 год. Кремль. Делегация Бурят-Монголии приехала отчитываться перед Сталиным. Фотография малышки в матроске, решившей передать вождю привет от детей Бурятии, уже спустя год станет главным агитплакатом — доказательством счастливого детства в СССР. Но, штампуя изображения миллионами, советские “политтехнологи” не подозревали, что сделали главным ребенком Союза дочь врага народа...
“МК” нашел единственное интервью девочки-легенды, так и не дождавшееся своих зрителей на российском ТВ.
“В 1936 году произошло событие, которое перевернуло всю мою жизнь, — мы с папой попали на прием к Сталину…” — с телеэкрана на меня смотрит Геля Маркизова. Сетка морщин протянулась через все лицо, глаза чуть уставшие. А улыбка все та же — будто и не пролетели шесть десятков лет.
Всю жизнь Энгельсина Дорбеева хотела поведать миру свою историю. Историю о том, как ее отца оболгали и убили, а ее — 6-летнюю девочку-легенду — заставили поменять имя и биографию.
Белорусский кинодокументалист Анатолий Алай всю жизнь мечтал найти ту самую девочку с врезавшегося в память плаката “Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство”. В 2004 году они встретились. Записали 10-минутное интервью. Договорились о съемках документального фильма. И расстались навсегда.
“МК” попросил разрешения у кинодокументалиста перенести на бумагу отснятые им десять минут исповеди. Ведь никто не сможет рассказать историю девочки с плаката лучше нее самой.
“Сам бог послал нам эту буряточку…”
“Нарядили меня очень красиво — мама купила мне новую матроску и дала туфельки, которые папа, конечно, забыл мне сменить. Я потом так и стояла в президиуме в валенках. Когда мы подошли к Кремлю, папа очень волновался, но часовой сказал, что детей без пропуска пускают. Мы зашли в зал, все расселись за столики. И тут начались выступления колхозников. Эти бесконечные речи продолжались очень долго. Мне было страшно скучно. Я терпела-терпела, а потом встала и пошла…”.
— Ты куда идешь? — только и спросили у малышки партийные чины, толпившиеся за спиной “вождя народов”.
— К Сталину!
— Ну иди, иди…
“Иосиф Виссарионович сидел ко мне спиной. Ворошилов похлопал его по плечу и сказал: “К тебе пришли”. Сталин обернулся и очень обрадованно поставил меня на стол президиума. Ворошилов попросил меня сказать речь. “Это вам привет от детей Бурят-Монголии”, — быстро выпалила я. Сталин ответил: “Привет” — и взял оба букета… Потом стали кричать: “Поцелуй его, поцелуй”. Я и поцеловала. Сразу все засверкало — корреспонденты снимали исторический момент…”.
Эти несколько минут потом сделают Гелю самым известным ребенком СССР.
— Тогда главный редактор газеты “Правда” Лев Мехлис воскликнул: “Сам бог послал нам эту буряточку! Мы сделаем ее живым символом счастливого детства”.
И сделали. Миллионы агитплакатов с изображением Сталина и Гели разошлись по всей стране.
“Меня встречали как потом космонавтов”
“На следующий день, когда я вышла в вестибюль гостиницы, я увидела, что все газеты опубликовали портрет этой девочки со Сталиным. Так я стала очень знаменитой. Все приносили мне подарки. Комната была просто заставлена игрушками…”.
…Тогда, в далеком 1936-м, Геля Маркизова становится настоящим кумиром всех советских детей. Продажа сине-белых матросок — таких, как у Гели на фото, — растет в геометрической прогрессии. В парикмахерскую родители ведут своих чад с одной лишь просьбой — “постригите, как девочку на фото со Сталиным”. Шестилетняя малышка, прикоснувшаяся к легенде, купалась в славе.
“Возвращение в Улан-Удэ было триумфальным — встречали меня как впоследствии космонавтов. Приглашали во все президиумы. Я была очень популярной в течение полутора лет…”.
На волне известности бурятской девочки знаменитый скульптор Георгий Лавров создает скульптурную композицию “Сталин и Геля”. Автор еще не знал, какую цену ему придется заплатить за свое стремление угодить властям.
— Вдова Георгия Дмитриевича рассказывала мне, что как только скульптура была готова, сделали три миллиона копий, — вспоминает кинодокументалист Анатолий Алай. — Их установили везде — на школьных дворах, в парках, скверах, парикмахерских.
“Я написала письмо Сталину”
Слава бурятской малышки оборвется так же внезапно, как и свалилась на ее голову. В 1937 году арестуют отца — наркома земледелия Бурятской АССР. Это только потом, спустя десятилетия, уже взрослая Геля Маркизова получит доступ к засекреченным архивам НКВД и найдет обвинительное заключение.
“В октябре-ноябре 1937 года на территории Бурят-Монгольской АССР ликвидирована буржуазно-националистическая, антисоветская, пан-монгольская организация, проводившая по заданию японской разведки повстанческую, диверсионную деятельность… Одним из руководителей данной организации являлся Маркизов… Под руководством Маркизова большое вредительство было проведено в зоотехническом строительстве, в результате которого скот подвергался простудным заболеваниям и падежу. Отход молодняка составил 40 000 голов…”.
За эти сорок тысяч голов крупного рогатого скота падет не одна человеческая. В то время только маленькая девочка-легенда верила, что ее папа — никакой не японский шпион, не враг народа. Надо только сказать об этом дяде Сталину: он вспомнит улыбчивую девочку, ее стеснительного отца и во всем разберется.
“Под диктовку мамы я написала письмо Сталину. Написала, что мой папа — член партии, участник гражданской войны. Написала, что я была у него на приеме. И подписала — в Кремль. Сталину…”.
Ответа не было.
2 июня 1938 года Ардана Маркизова расстреляют. Гелю вместе с мамой отправят в ссылку в Туркестан.
Вождь не мог обнимать дочь врага
…А пока Маркизовы паковали свои пожитки, в Кремле назревал крупный скандал. Получается, что на агитплакатах и скульптурах, воспевающих счастливое детство в СССР, великий вождь обнимает… дочь врага народа.
— В спешном порядке собирают совещание, на котором решается главный вопрос: что делать с миллионами плакатов “Сталин и Геля”? Уничтожить? Но у кого поднимется рука на “святыню”?! О том, чтобы сжечь все плакаты и порушить скульптуры и речи не было. Вырезать девочку? Но тогда получится, что Сталин обнимает воздух. Опять конфуз, — воссоздает события того времени Анатолий Алай. — Решение было найдено: подобрать похожую девочку и подменить ею Гелю. Причем у “клона” должна быть незапятнанная репутация…
После недолгих поисков на роль Гели подобрали Мамлакат Нахангову — пионерку-стахановку, которая первой научилась собирать хлопок двумя руками.
— По всему Союзу начинают перебивать надписи на лавровских скульптурах. Теперь на постаменте значится не “Сталин и Геля”, а “Сталин и Мамлакат”, — объясняет Алай. — Вдова Лаврова рассказывала, что Мамлакат даже приводили в мастерскую к ее мужу, фотографировали, а потом дали этот “подлог” в газетах. Подпись под кадром была примерно такой: повзрослевшая Мамлакат пришла посмотреть на “свой” скульптурный портрет с отцом народов.
Фокус кремлевских политтехнологов удался. А маленькой Геле, у которой отняли лицо, приказали молчать.
— Я не вижу здесь ничего невероятного, — оценивает историю, произошедшую с матерью, дочь Энгельсины Маркизовой — психоаналитик Лола Комарова. — И у матери, и у Мамлакат был монгольский разрез глаз. А то, что Мамлакат к этому времени было уже 13 лет — тоже не беда.
“Не выдержала ваша маменька позора”
Дело встало за малым — устранить свидетелей подмены. В 1938 году неожиданно умирает мама Гели. Девочке уход родительницы из жизни объяснили просто: “Не выдержала ваша маменька позора, вот и перерезала себе глотку”. Истину Энгельсина Ардановна узнала только спустя 50 лет.
“Правду я узнала после того, как посмотрела ее дело в ФСБ. Там я нашла один документ, который наконец раскрыл тайну ее гибели. Начальник НКВД Туркестана посылает запрос Берии с таким содержанием: “Здесь находится ссыльная Маркизова, которая хранит подарки от Сталина и пять портретов ее дочери с вождем. Что делать?”. И сбоку синим карандашом написано очень четко: “УСТРАНИТЬ”. Тогда мне стало ясно, что она не покончила с собой — она просто была устранена, убита. С перерезанным горлом ее нашли в больнице…”.
Из свидетелей в живых к 1938 году остается только один человек — скульптор Георгий Лавров. Он с легкостью мог бы разоблачить подмену — ведь симпатичная девчушка довольно долго позировала ему. А у скульпторов зрительная память не хромает.
Заставить Лаврова молчать решили в духе времени — по статье и 15 лет лагерей.
— Вдова Георгия Дмитриевича во время нашего с ней разговора вспоминала, что ночью к их дому подъехал “воронок”, квартиру обыскали, нашли какие-то французские каталоги. Якобы запрещенные. И скульптора увезли, — пересказывает беседу с женой Лаврова Анатолий Алай.
Портрет преследовал Гелю всю жизнь
“Если со мной что-нибудь случится, забирай братика и поезжай в Москву — к тете”, — как заклинание твердила мать Гели перед смертью. Девочка так и поступила.
— В Москве в то время жили наши родственники: Сергей Дорбеев и его жена, девчонка, всего лет на 12 старше матери, — объясняет Лола Комарова. — Несмотря на всю опасность, они удочерили мать.
С того момента о Геле Маркизовой никто ничего не слышал. Теперь у нее была новая фамилия — Энгельсина Дорбеева. Новое отчество. Новая жизнь… О том, что было в прошлой, отчим приказал молчать. Да и сама девочка уже понимала, что почем в этом мире.
“После гибели мамы моя жизнь была совершенно незаметной. Я была абсолютно отлучена от этого портрета. Никому не нужно было говорить, что это я. Потому что никто бы и не поверил. Я практически забыла об этом эпизоде и жила как обыкновенный советский человек…”.
Но портрет всю жизнь не давал Геле покоя, преследовал ее. То в поликлинике девочка-инкогнито встретится взглядом сама с собой, то в парке увидит свою хрупкую фигуру, поднятую вождем в облака.
Однокурсница Светланы Аллилуевой
После окончания школы Геля поступила в МГУ. На истфак. Туда же была зачислена и дочь вождя Светлана Аллилуева. Что это — насмешка судьбы или шанс реабилитировать свое имя?
“Мы учились на одном факультете. Я знала, что она — дочь Сталина. А она знала, что я — та девочка, которая была на приеме у ее отца. Но сблизиться мы с ней не пытались. Если наши отцы — враги, как же мы можем с ней общаться…”.
После истфака было замужество за советским культурным атташе в Индии. Опять публичная жизнь, общение с сильными мира сего. Ее снимки с Махатмой Ганди, Джавахарлалом Неру обошли множество газет.
— Как только приезжала какая-либо делегация, ее выводили фотографироваться. Она была настолько прекрасна, что любой партийный сухарь размякал под чарами ее улыбки, — объясняет Анатолий Алай.
С политиками она фотографировалась охотно. Но никому не призналась, что главный фотоснимок в ее жизни уже был сделан. В 1936 году.
— Мама очень хотела рассказать правду о своей судьбе, но не могла. Ею не интересовались, ее забыли. Первым, кто раскопал эту историю, был какой-то немецкий журналист. Это было в разгар перестройки, — вспоминает дочь Лола. — Поэтому, когда мама увидела на пороге своей квартиры режиссера Анатолия Алая, обрадовалась не на шутку.
— С собой у меня было всего 300 метров пленки. Мы отсняли пробный дубль и договорились о втором интервью. Я вернулся в Минск за пленкой. А когда позвонил Энгельсине Ардановне вновь — предупредить о своем приезде, — услышал от сына: “Мама умерла”. Она очень хотела выглядеть на телеэкранах еще краше и поехала в Турцию подзагореть. Ее нашли на шезлонге без движения. Причину смерти врачи так и не установили.
