Повод ее значителен — 110-летие «Верхнеудинского листка». Хотя, помимо него, здесь представлены еще и «Буряад Унэн», «Байкальская струя», «Забайкальская мысль», «Бурят-Монгольская правда» и прочие старинные газеты. А также первые номера «Информ Полиса», передачи «Ариг Уса» и «Тивикома», микрофон и телевизор БГТРК… Экспонатов — масса. Но «МК» остановил внимание на нескольких, речь о которых и пойдет ниже.
«Хитом» экспозиции, бесспорно, стала опубликованная в одном из номеров «Бурят-Монгольской правды» от 1924 года статья о том, как… Путин убил работавшего там журналиста. Сразу оговоримся: к нашему уважаемому президенту этот злостный преступник никакого отношения не имел. А был попросту его однофамильцем и директором стеклозавода. Акулу пера Путин «грохнул» за нелестную о себе характеристику, которую журналист дал в своей заметке. Впоследствии объясняя это так: «Сам не знаю… Револьвер выстрелил… Не сообразил».
Однако убийство Константина Пестерева (именно так звали рабкора — едва ли не первую жертву журналистского поприща в Бурятии) с рук ему не сошло. Какой приговор вынес самый справедливый и гуманный, можно понять, прочитав статью. Но судя по выделенной жирным шрифтом фразе: «Дело Путина не на словах, а на деле показало — рабкора и селькора в обиду не дадим!», он оказался весьма суровым.
Цепляет взгляд и емкая, но едкая зарисовка под названием «Наша культура», где рассказывается о спектакле, прошедшем в клубе пресловутого стеклозавода и фактически превратившемся в свидание влюбленных парочек. Пока одни обнимались в уголках, другие кружились в танце, «образовав какую-то толкучку». «Красные, потные лица, растрепанные волосы, томно склоненные на плечи кавалеров навитые головки. Развеваются платья, звенят шпоры . И на все это со стены молча, насмешливо смотрит портрет Ильича…». В конце заметки полный праведного гнева автор призывает: «Долой из рабочего клуба танцульки, доходящие до какого-то сумасшествия!», и тем самым поясняет: от культуры осталось лишь название. Подписана заметка, скорее всего, псевдонимом — «Шурка Лонгвисихо».
Кстати, в 20-е годы XX века их использование было не редкостью. Гражданская война только закончилась, и общественная атмосфера еще оставалась накаленной. Имелась даже партийная директива ВКП(б), которая запрещала редакторам называть настоящие имена и фамилии журналистов. А потому забавные подписи а-ля «Зуб», «Оса», «Чувырла», «Мурзилка» и т.д. мелькали то тут, то там.
Не обходились советские газеты и без рекламных объявлений, где предлагались различные услуги, а также патриотических статей, где пропагандировался ударный труд. К примеру, одна из них — «Государственный пивоваренный завод» — подробно описывает работу этого предприятия (между прочим, единственного в своем роде на территории БМАССР).
А вот для дореволюционных и современных газет характерны иной язык, темы и жанры. И, конечно же, отличие между всем вышеперечисленным у первых и у вторых просто разительное (взять хотя бы фельетон «Две елки» в «Верхнеудинском листке» и статью «Киоскеры всех окраин — объединяйтесь?» в «Информ Полисе»). Впрочем, чтобы понять все многообразие бурятских СМИ и проследить всю их эволюцию, лучше один раз увидеть (прочитать), чем сто раз услышать. А потому стоит все-таки посетить выставку в музее истории Улан-Удэ, работники которого креативно и творчески подошли к ее организации. Видеокамера «КТ-190» 1985 года, телерадиола «Беларусь-110» 1963 года, стол редактора «Верхнеудинского листка» Ивана Окунцова с лежащими на нем пером, бумагой и чернильницей — эти и другие предметы создают прекрасный антураж. «Экспозиция продлится до конца января 2015 года, поэтому насладиться ей сможет каждый желающий», — сообщили «МК» организаторы. — Кроме того, мы будем очень признательны тем, кто подарит интересные экспонаты, имеющие историческую ценность».
