И первый президент Бурятии Леонид Потапов с полным основанием ставил ее себе в заслугу. Действительно, политические конфликты, сотрясавшие Бурятию в начале 90-х, сегодня воспринимаются как «давно и неправда». Спокойной Бурятия была до недавнего времени. Однако с момента отставки мэра Улан-Удэ Геннадия Айдаева и изменения баланса сил и представительства, ситуация начала разогреваться. Были задеты глубинные основы местного политического пространства.
Недовольство росло. Его предпочитали игнорировать или купировать за счет административного давления. Такая политика позволяла оттянуть решение вопроса на неопределенное время. Походило это на «заметание грязи под ковер» нерадивой хозяйкой в ожидании прихода гостей. Рано или поздно недовольство общества должно было прорваться. Первой ласточкой стали митинги протеста после назначения врио ректора БГУ. И сразу же протест принял характер политических требований, прежде всего, отставки главы Бурятии.
Власть держится на трех китах: страх, интерес, убеждения. Интереса поддерживать руководство республики у населения особого нет. Спросите любого, эффективно ли работает власть в Бурятии? Справедлива ли она? Чиновники вызывающе жируют на фоне нищеты окружающих. Предприятия разоряются. Прожекты остались прожектами. Безработица растет пугающими темпами, о чем пока не знает официальная статистика. Нет и убежденности в том, что глава имеет моральное право на власть. Все эти коррупционные скандалы последнего времени, посадки Манзанова и прочие события изменили его восприятие в глазах людей. И бояться общественникам особо нечего. Скорее наоборот, отсутствие страха становится залогом успеха. Достаточно посмотреть на Аркадия Зарубина, который вывел людей на митинг в защиту БГУ, или депутата Народного Хурала Баира Цыренова (младшего), поставившего вопрос об импичменте Матвея Гершевича.
Итак, налицо политический кризис. Но мы видим, что глава начал принимать системные решения по его преодолению. Первым из них стало избрание лояльного ему руководителя администрации Улан-Удэ Зандры Сангадиева. Он определенно должен являть собой противовес Александру Голкову, поскольку тот стал активно претендовать на место первого лица.
Сейчас идет психологическая война главы Бурятии с депутатами Хурала. Главе принципиально важно на данном этапе не допустить отставки Гершевича. В общественное сознание вбрасывается мысль о возможном роспуске Народного Хурала в случае отставки его спикера. И здесь ситуация выглядит крайне неоднозначно. С одной стороны, Матвей Гершевич является одной из наиболее непопулярных фигур в обществе. При всем уважении к возрасту, Матвей Матвеевич не молодеет. И его фраза насчет того, что «плазменные панели для народа» вполне понятный симптом фатальной оторванности от этого самого народа. Но главное, он перестает контролировать не только речь, но и депутатов. А значит, выполнять основную и главную задачу. Но альтернативы Гершевичу пока нет. Как у оппозиции, так и у главы.
В самом деле, если бы у противников Гершевича в парламенте был консолидированный и устраивающий все силы кандидат на место спикера, наверное, глава парламента уже сменился бы. Но его нет! И если бы у Вячеслава Наговицына был кандидат, способный обеспечить лояльность депутатов без экстремальных усилий, Матвей Матвеевич уже наслаждался бы пенсией. Поэтому нам представляется, что роспуска Народного Хурала не будет. Иначе турбулентность в Бурятии сменится откровенным хаосом. И на выборах победят коммунисты.
В результате может сложиться противоречивая до абсурда ситуация. Матвей Матвеевич будет сидеть в кресле ради стабильности, одновременно являясь под ней миной, которая может рвануть в любой момент. И это означает не решение проблемы, а просто ее замораживание. Это означает, что через полгода ситуация вновь окажется на грани взрыва. Хотя при сегодняшнем положении дел выиграть полгода это тоже результат.
Сейчас мы видим главное — осознание кризиса произошло. Причины его очевидны — неудачная кадровая политика. Кадровый голод в провинции никто не отменял. И сейчас важно, чтобы работа над ошибками со стороны Вячеслава Наговицына не привела к их умножению.
