. Он пытается вернуть себе благоустроенную квартиру в Выдрино, принадлежавшую ему на праве собственности. Закавыка в том, что даже при наличии неопровержимых доказательств в сложившейся ситуации право личной собственности оказалось не таким уж и безусловным.
Судя по материалам дела, Владимир Краснопеев приобрел спорное жилье у знакомых по договору мены еще в 1996 году. Но сам в ней не прожил ни дня — сдал квартиру внаем и уехал в соседний район, где безотлучно ухаживал за больной супругой. В 2014 году, то есть спустя 18 лет, решил проведать жилье, приехал Выдрино в надежде пообщаться с очередным квартирантом по найму, а наткнулся на полноценную хозяйку, имеющую на руках документы о приватизации жилья. Попытка восстановить право собственности привели Владимира Краснопеева в суд, откуда он не выходит в поисках справедливости уже несколько месяцев. Как выяснилось, все эти 18 лет квартира в Выдрино, действительно когда-то принадлежавшая Владимиру Краснопееву (об этом имеется соответствующая нотариальная запись), жила своей жизнью, полной приключений.
Она буквально ходила по рукам, в ней сменялись квартиранты — один за другим, пока, наконец, не осиротела. В 2001 году заброшенная квартира «приютила» погорельца — ту самую женщину, которая, прожив в ней 10 лет и вложив немало личных денег в ремонт обветшалых труб, полов, окон, дверей и стен, подала заявку на приватизацию и… получила на это добро от органа местного самоуправления.
И вновь, как в первый раз, владелец жилья выяснил (прямо в зале Верховного суда Бурятии), что всему виной — Кабанская районная администрация, включившая в 2007 году его личную квартиру в перечень муниципального имущества под номером 292. А в 2008 году передала по акту приема-передачи с баланса на баланс в собственность МО СП «Выдринское», которое, в свою очередь, в 2011 году безвозмездно передало бывшей теперь уже квартирантке в собственность, прошедшей юридическую регистрацию в Росреестре.
Теперь женщина считает себя добросовестным приобретателем, а органы местного «самоуправства» — ненадлежащими ответчиками. И вместе они заняли сходную позицию: дескать, Владимир Краснопеев должен был интересоваться судьбой квартиры, «навещать» ее, а не демонстрировать безразличие к судьбе личной собственности, предполагающей еще и личную ответственность.
Как бы то ни было, Владимир Краснопеев по-прежнему считает себя собственником жилья, право личной собственности — неприкосновенным и подсчитывает ущерб, нанесенный его интересам теми, кто фактически умыкнул его квартиру под соусом законных оснований, включая органы местного самоуправления. Ведь получается, что наш герой несет ответственность еще и за разгильдяйство чиновников, ошибочно включивших личную собственность в муниципальную.
