Несмотря на то, что предметом спора является всего лишь недвижимое имущество, рядовым это дело не назовешь. Не только потому, что к справедливости российского правосудия взывает житель чужой страны. В этом деле, как в потребительской корзине, намешано все — и шпионские страсти, и пробелы в российском законодательстве, и даже классический случай конфликта интересов участников судебного процесса.
Попытка №1
Из материалов дела следует, что весной 1995 года Людмила Дамбиева продала свою квартиру по улице Терешковой Цинн Гэлэ, с которым ее супруг имел совместный бизнес, в том числе по поставкам в Бурятию продуктов питания китайского производства. Судя по договору купли-продажи, заверенному нотариусом Рябовой, стороны сошлись на цене жилья в неденоминированные 22 миллиона 25 тысяч рублей 952 копейки. И скоро в квартиру вселилась семья хорошего знакомого Цинн Гэлэ, его бывшего соотечественника Имина Батуева, переехавшего в Бурятию еще в 1990 году.
Семья Батуева спокойно прожила в квартире двадцать лет, пока в начале 2014 года не получила повестку в суд по гражданскому иску Людмилы Дамбиевой о выселении ответчиков из квартиры. Дескать, пожили и — хватит!
Людмила Дамбиева утверждает, что тогда, 20 лет назад, сделка о продаже квартиры носила притворный характер и была «безденежной». Покупали квартиру в 1993 году в коммерческих целях — для нужд торгового бизнеса, который совместно вели ее супруг Геннадий Дамбиев и китайский гражданин Цинн Гэлэ. И однажды будто бы Цинн Гэлэ обратился к ним с просьбой переписать квартиру на него, что якобы связано со скандалом по поводу поставки партии некачественной китайской тушенки, за что теперь ему, гражданину Китая, на родине грозит суровое наказание, вплоть до расстрела. Хотя не очень понятно, как именно переписанная на Цинн Гэлэ квартира на третьем этаже по улице Терешковой могла бы уберечь китайца от смертной казни. Неужели в качестве убежища? Дальнейшие события заставляют сомневаться в истинности версии, изложенной супругами Дамбиевыми. По их словам, осенью того же 1995 года Цинн Гэлэ пропал. И не появлялся 20 лет. В квартире все это время жил и не тужил Имин Батуев с семьей. А поскольку в своем бывшем партнере в какой-то момент супруги разглядели китайского шпиона («Им еще ФСБ интересовалась», — подытожил на суде Геннадий Дамбиев), то и никаких попыток связаться с Цинн Гэлэ или его другом Имином Батуевым Дамбиевы из-за боязни «негативных последствий» не предпринимали. Гражданское дело шло тяжело, судьи по разным причинам менялись, всякий раз спотыкаясь об одно препятствие — отсутствие сведений в БТИ о регистрации договора купли-продажи квартиры от 18 мая 1995 года. Как выяснилось, тогда, в мае 1995 года, в БТИ на регистрацию сделки пришли не Цинн Гэлэ и Людмила Дамбиева, а Имин Батуев и Геннадий Дамбиев. Поскольку оба они формально не были сторонами по договору купли-продажи, БТИ регистрацию сделки не произвело, ограничившись штампом на документе и подписью сотрудника бюро, заверившие юридически значимое событие как факт.
Всякий раз представитель китайского гражданина демонстрировал суду договор купли-продажи между ним и Людмилой Дамбиевой, особо указывая на подлинный штамп БТИ и подпись сотрудника. Всякий раз суд делал соответствующий запрос в БТИ. И всякий раз БТИ в лице его руководителя Олега Прокосова отвечало, что договор купли-продажи между истцом и ответчиком в архиве отсутствует. Соответственно, и у суда тоже возникли вопросы — почему отсутствует, если на руках имеется оригинал договора с печатями и подписями нотариуса и работника БТИ? Стали выяснять. А потом Людмила Дамбиева пропала, и дело было оставлено без рассмотрения.
Попытка №2
Казалось бы, Имину Батуеву жить да радоваться. Но не тут-то было! Полгода спустя — новый иск о выселении. Но уже не от нее, а от некоего гражданина Мункуева, на которого, как оказалось, Людмила Дамбиева переоформила договор купли-продажи квартиры, чтобы создать «добросовестного приобретателя», которому, по схеме, была уготована участь «нового истца». Договор зарегистрировали в Росреестре РБ, а потом в суде нарисовался этот самый новый истец. Хотя «нарисовался» — не совсем правильно, так как никто этого Мункуева, равно как и саму Дамбиеву, в суде ни разу не видел. В их интересах отрабатывали свой хлеб адвокаты.
Суд в обеспечение иска наложил арест на квартиру, а Цинн Гэлэ ничего не оставалось делать, как обратиться с новым иском — о регистрации его договора-купли продажи (от 1995 года) в судебном порядке. Иск о регистрации сделки был принят к производству в июне 2015 года судьей Мариной Прокосовой (родственницей начальника БТИ Олега Прокосова). И после двухмесячного разбирательства в удовлетворении иска гражданину Китая было отказано.
Суду, конечно, виднее. Но история с появлением «добросовестного приобретателя» могла бы насторожить кого угодно — даже вешалку в гардеробе суда. Например, обстоятельства покупки жилья стоимостью 2,5 миллиона рублей. Он ведь (Мункуев) в нее даже не заходил, не осматривал, сославшись на то, что ему будто бы «хорошо известны дома данной серии». Аргумент о том, что препятствием для осмотра стала семья, проживающая в квартире, вообще не выдерживает никакой критики. Если в квартире живут люди, и эти люди в судебном порядке отстаивают свое право на жилье, любой здравомыслящий человек не рискнул бы не то что выкладывать за кота в мешке 2,5 миллиона рублей, даже разговаривать бы не стал с продавцом такой квартиры. Вдруг суд примет отрицательное решение? И плакали тогда денежки! Не означает ли это, что Мункуев был уверен в положительном (для него) судебном вердикте, что, разумеется, наводит на определенные размышления и заставляет взглянуть по-новому на всю эту дурно пахнущую историю.
Впрочем, есть надежда, что Верховный суд во всем разберется…
Комментарий юриста. Станислав Эрдынеев:
— Существует пробел в законодательстве. Дело в том, что между БТИ, архивом нотариальной палаты и Росреестром Бурятии отсутствует электронный документооборот. И у Росреестра отсутствует обязанность направлять запрос в БТИ, перепроверяя дубликаты. Таким образом, любой гражданин, который оформлял сделку до октября 1998 года, может сейчас обратиться за дубликатом старого договора к нотариусу, а потом зарегистрировать его в Росреестре, если там отсутствует перерегистрация искомого собственника после 1998-го. Общеизвестно, что дубликат документа всегда должен порождать вопрос: а где ваш подлинник?
Именно в такую ситуацию попал потерпевший Цинн Гэлэ, который обращался в МВД Бурятии, в УФСБ Бурятии, но там отказали, заверив, что в данной ситуации необходимо обратиться в суд с гражданским иском. Но и суд в данном случае вынес спорное решение, отказав в иске, в том числе по сроку давности. О какой давности может идти речь, если никакого спора, никаких притязаний не было почти 20 лет, и о том, что БТИ будет давать такой странный ответ на запросы суда и вовсе никто не предполагал.
Создание «добросовестного приобретателя», которого никто ни разу не видел в суде, тоже, на мой взгляд, придумано, чтобы осложнить спор.
Что касается конкретной ситуации, решение судьи основано на справке БТИ, а также показаниях мужа ответчицы, который является знакомым руководителя БТИ Олега Прокосова, который, в свою очередь, является свекром самой судьи. У судьи были все основания для самоотвода, но этого сделано не было.
В целом я считаю, что любые судебные ошибки должны исправляться вышестоящими инстанциями. Это прямая обязанность, а не право суда. Поэтому надо спокойно ждать результата дальнейших рассмотрений. Для этого существует порядок обжалования.
Хотя я лично не удивлюсь, если потерпевшему будет отказано, да еще судебные расходы взыщут помимо отобранной квартиры.
