Одним из таких «следов» стало интервью последнего нашей газете, где мы пытались разобраться, что происходит в современной Монголии. В свою очередь мы попросили Зоригт Мунгчулунга ответить на те же вопросы, что и отвечал ровно две недели назад его коллега-журналист.
— Зоригт, в свой недавний визит в Улан-Батор глава Бурятии Алексей Цыденов дал интервью ведущему программы «Дефакто», независимому журналисту Жаргалсайхану. На вопрос — почему именно ему, сам Жаргалсайхан сказал, что в Монголии нет государственных СМИ, поэтому выбрали ту частную программу, которая имеет наибольший рейтинг. Вы видели это интервью? Что вы о нем скажете?
— Начну с того, что с Алексеем Цыденовым мы познакомились, когда он еще работал в Москве замминистра транспорта. Я в то время был министром транспорта Монголии. Я знаю Цыденова как человека-технократа, человека без галстука, который готов работать, засучив рукава. Если вы хотите спросить, имеет ли программа Жаргалсайхана «Дефакто» публику, конечно, имеет, но это особая публика. Я хорошо знаю Жаргалсайхана, в советское время мы вместе представляли международное студенческое движение, я — в Праге, он — в Монголии. Он приезжал в Прагу с нами митинговать. Жаргалсайхан сегодня — это человек в бабочке. Он играет в гольф, занимается фитнесом, сноубордом. Человека в бабочке слушают такие же люди в бабочках, а те, кто работает, засучив рукава, им не до бабочек. Когда такой человек преподносит монголам Цыденова, это не подходит. В Монголии нет государственных СМИ, но есть общественное телевидение, общественное радио, как и в России. Обществу нужна такая информация.
— Буквально вчера вы встречались с Алексеем Цыденовым, нашими министрами, дали первое интервью БГТРК, о чем? Сколько раз вы встречались с Вячеславом Наговицыным и есть ли разница в этих встречах?
— С Наговицыным мы встречались в Селенгинском аймаке, тогда я был депутатом Великого Хурала и делал съемку. Как фотографа он меня пригласил в Бурятию. Сейчас все знают, что я ушел из политики, занят большим социальным проектом «Монголы мира». На БГТРК я рассказывал об этом. Есть фонд имени моего папы, который помогает нашей экспедиции — три джипа, три прицепа, более 20 фотографов, журналисты, подключились телеканалы. Мы выезжаем в каждый аймак и живем там 2-3 месяца. Наша цель — люди: фотографировать, рассказывать, фиксировать историю так, как есть. Надо понять, как живут сейчас монголы.
В России мы едем в Бурятию, Тыву, Калмыкию, в Москве живет большая община монголов. Поэтому я здесь. Вы хотите развивать туризм. Я приехал, встречался с Цыденовым. Сегодня я не депутат, не министр, но когда я позвонил, ваш министр туризма с заместителями через 1,5 часа сама пришла, все обсудили, обо всем поговорили, и это самое удивительное. Когда такое было? Раньше, чтобы встретиться с кем-то из Бурятии, надо было пройти много процедур, потратить много времени, надо рюмку налить, сейчас — не надо, потому что Цыденов таких молодых и быстрых министров нашел.
— Алексей Цыденов начал с того, что ликвидировал представительство Бурятии в Монголии. Вы как крупный бизнесмен и бывший чиновник когда-нибудь были в этом представительстве? Как сами монголы отнеслись к ликвидации представительства?
— Я знаю нашу историю, вашу историю, долго общаюсь с Бурятией, люблю Бурятию, но ни разу не ходил в представительство Бурятии в Монголии, не пользовался его услугами. Лично мне не было никогда нужно ни бурятское, ни иркутское представительство. Бизнес сам находит друг друга. Чтобы чиновник помогал кому-то продавать, это не рыночно. Обмен культурными делами — это нужно делать, но насколько это соответствует функциям представительства?
— Жаргалсайхан называет мэрию вашей столицы улан-баторской мафией, а депутатов Великого Хурала — колумбами банановой республики. В его представлении колумбы плывут сами не зная куда, преследуя единственную цель — обогащение. Как бывший депутат Великого Хурала, что вы на это скажете?
— Начнем с того, что у самого Жаргалсайхана есть мечта стать одним из 76 депутатов Великого Хурала. Он достаточно открыто живет, открыто выражает свои мысли, и мы видим, кто чего хочет. Мы, монголы, выбрали путь демократии, где каждый имеет право слова и каждый может осуществить свою мечту. Даже в Америке американская мечта может не сбыться, а у нас сбывается. Баттулга родился в юрточном поселке, дрался с мальчишками, он не получил даже высшего образования, закончил техникум, а сегодня он президент Монголии.
То, что пишет Жаргалсайхан про депутатов, в точности такого нет. Демократия — долгий путь, мы должны пройти через это, как все остальные страны. У власти есть как плохие люди, так и честные. Мы обсуждаем, как нам изменить Конституцию. Например, выборы в органы местного самоуправления, где живет 2 тысячи человек и все друг друга знают, проходят сегодня через партии. Мы хотим это изменить.
— Когда в 2015 году мы были у вас в гостях в Улан-Баторе, вы были депутатом. До этого были назначены министром транспорта. Ваш нынешний президент Баттулга, тоже в прошлом депутат, успел побывать в кресле не только министра транспорта, но и министра промышленности и сельского хозяйства. Это нормально, когда вчерашний министр транспорта начинает управлять сельским хозяйством? Все депутаты Великого Хурала, включая вас, за это время каким-то чудесным образом разбогатели, у каждого депутата свои СМИ. У вас есть свои СМИ? Может, стоит согласиться с Жаргалсайханом, что со стороны все это как-то плохо выглядит?
— Система выборов устроена в Монголии таким образом — чтобы довести свою программу до людей, нужны деньги, СМИ. И у меня есть свои СМИ. Если бы в 2015 году, когда мы встречались с вами в Улан-Баторе, вы спросили меня, влияю ли я на информационную политику своих СМИ, я бы ответил — да. Сейчас я скажу, что все изменилось, ушло в социальные сети. Например, у меня сейчас самое большое количество монгольских подписчиков в Инстаграме, мои видео смотрят несколько тысяч человек.
— Все-таки главный аргумент Жаргалсайхана — монголы живут бедно, не видя будущего, уезжают из страны. На чем держится монгольская экономика? На продаже родины в любых ее видах? Вы единственная страна, кто официально тысячами продает краснокнижных соколов, не заботясь о том, что будет завтра. Вы сами говорили, что чиновник не должен помогать продавать, так как это не рыночно. Законы меняются каждый день в угоду новому составу депутатов, они же министры, они же олигархи. Разве Жаргалсайхан не прав?
— Разве каждая семья не продает то, что у них есть продать? Сегодня Монголия разрабатывает только 0,05 процента месторождений, которые у нее есть. Мы продаем уголь, зная, что технологии быстро меняются, появляются альтернативные источники энергии, и через 30 лет этот уголь будет никому не нужен. Да, люди уезжают, и это нормально. Жаргалсайхан не знает экономики, не знает точных цифр. Я скажу одну вещь — он никогда бесплатно никуда не приедет. Как вы думаете, он независимый журналист? С каким народом он разговаривает? Он — человек в бабочке, где он, там народ не ходит. Я все время в пути, каждый день просыпаюсь в другом сомоне, разговариваю с людьми, вижу, что уровень жизни монголов повышается. У каждого чабана сегодня есть холодильник, утюг, прачечная машина. Возле юрты стоят джип, 2 мотоцикла, с каждым годом поголовье скота увеличивается. Жаргалсайхан там не бывает, откуда берет он свои цифры, неизвестно.
— Он говорит, что 70 процентов масла в Монголии — импортное. Оборот торговли с Бурятией составляет ничтожные 0,5 процента.
— Масло, произведенное в Монголии, очень качественное и дорогое. Российское масло дешевое, китайское масло дешевое. В Бурятии мы покупаем масло, мороженое, мебель. Кризис совпал с началом безвизового режима, и благодаря монголам все бурятские мебельные заводики выжили, никто не закрылся. В советские годы Бурятия жила за счет монголов. Я всем говорю: буряты поняли, что в тяжелое время монголы помогут. Вы хотите развивать туризм. В любом случае больше 80 процентов туристов здесь будут монголы. Когда ты министр, то приезжаешь официально, ты не видишь людей. Сейчас я просто фотограф, с утра до вечера хожу пешком, я вижу. Прилетел в Улан-Удэ, пограничник со мной вежлив, улыбается. На улице бабушка смеется, я ее сфотографировал. Гаишник меня на машине подвез, когда в Улан-Удэ такое было? На вашем Центральном рынке таджик, который изюм продает, выучил монгольские слова. Он знает, что без монгольского свой изюм не продаст.
Недавно в Монголии были выборы и поэтому все экономические проблемы намеренно раздуваются. За 2017 год экономический рост составил у нас 10-12 процентов. В этом году мы повысим зарплату учителям, пенсии, построим новые детские сады. Во всем этом участвует международный валютный фонд, который контролирует государственные расходы. Монгольская политика чересчур стеклянная. Наш парламент заседает в открытом режиме с утра до вечера, каждый может смотреть заседания. Мы знаем, кто что говорит, кто за что поднимает руки. Мнение народа всегда учитывается. Недавно повысили налоги на зарплату, но началось недовольство, и этот закон поменяли. Мы ни разу не меняли парламент неконституционным образом, не свергали президента.
— Тем не менее недавние выборы президента Монголии, когда выбрали вашего коллегу по партии Баттулгу, наделали шума. В России многие восприняли Баттулгу как монгольского Трампа, нового лидера с претензией на сильную власть и, более того, первые устремления в сторону президентской республики. Жаргалсайхан считает, что Баттулга ничего не сделал для монголов за эти полгода. Чем отличается Баттулга от других ваших политиков?
— А чем отличается от других Жаргалсайхан? Народ не выбирал Баттулгу, народ наказал Народную партию. Это было протестное голосование. Весь мир привык к тому, что все запланировано, всем известно, что в Германии победит Меркель, но народ захотел изменений. И вот в Америке незапланированно появился Трамп, в Монголии — Баттулга. Парламент каждой страны — это зеркало общества, каково общество, таков и парламент.
Если вы спросите, Баттулга — лидер? Я скажу — нет. Сегодня он хочет всю молодежь завести в армию и их руками строить дороги, комбинаты, но тогда это не демократия. Монголы не потеряли веру в демократию, для нас демократия бесценная вещь. Сегодня в Монголии есть силы, которые хотят сделать, как в России, президентскую страну, но они в меньшинстве, и я уверен, этого не произойдет.
По закону функции власти в Монголии четко распределены. Есть премьер-министр, он должен подметать, а президент смотреть, как тот подметает. Баттулга сегодня хорошо смотрит, критикует по нескольким позициям — задымленности Улан-Батора и другим. Большинство монголов хотят, чтобы в Монголии оставалась парламентская республика. Обсуждают другое — сильным должен быть не президент, а премьер-министр. В Монголии, в отличие от Бурятии, всем правит Великий Хурал. Он формирует правительство, контролирует его, назначает и снимает премьер-министра, министров. Премьер-министр вносит в Великий Хурал бюджет, но каждый старается добавить туда свое и в итоге утверждается такой бюджет, который невозможно выполнить. Монголы хотят сделать так, как в Японии — если Хурал не утверждает бюджет, предложенный премьер-министром, премьер-министр распускает Хурал. Это сделает того, кто подметает, сильным.
— Спасибо за откровенность!
