Это был военный атташе посольства Индии в России генерал Раджеш Пушкхар. Он прилетел в Улан-Удэ, чтобы открыть выставку «Мировое наследие буддизма». И с оказией попал на открытие Года русского театра в Бурятии.
Для Пушкхара устроили индивидуальную экскурсию по зданию театра.
— Вот посмотрите на потолок, — показывали сопровождающие Пушкхару. — Видите, какие узоры. Это древние бурятские символы.
Индийский гость кивал головой, произносил «Ok!» и был спокоен и благодушен.
Спокойствием и благодушием веяло, собственно, и от всей церемонии открытия, которая вскоре началась. И глава Бурятии Алексей Цыденов, выйдя на сцену, как-то слишком спокойно, без надрыва и излишней театральщины объявил:
— Мы открываем Год театра.
Ему благодушные зрители заулыбались из зала, обойдясь без оваций и криков. Так это было непривычно, что Алексей Самбуевич замолчал, подумал секунду и сказал:
— Тут можно поаплодировать.
Зрители спохватились. Начали отбивать себе руки. И потом аплодировали много и часто, как будто подтверждая: «Мы здесь, мы зрители, мы любим театр, мы любим аплодировать».
Организаторы церемонии обещали, что все пройдет в формате маскарада. Но его было немного. Даже мало. Пожалуй, только первую сцену можно было назвать маскарадным действом. Всех артистов из всех заведений, участвовавших в открытии, вытащили на сцену. Показали зрителям объем бурятского театра, так сказать.
И получилось, что на бал к дамам и господам из балетного «Евгения Онегина» (театр оперы и балета) попали гусары из Русского драматического театра и танцоры из театра «Байкал». Гусары еще были уместны — сабли, полонез, горящие взоры и все такое. А вот «Байкал» в своих меховых шапках и бурятских танцевальных костюмах смотрелся на этом празднике русско-европейской жизни странно. Зато ребят поставили на самый верх, видимо, сравнивая их с небожителями. Получилась забавная история — за русским балом-маскарадом приглядывали бурятские боги.
Самым интересным для корреспондентов «МК» стали творческие коллаборации, о которых организаторы тоже заявили заранее.
Таких объединений, собственно, было два. В конце первого отделения сделали синтез «Дон Кихота» из Бурятского театра драмы и театра оперы и балета. Вначале Баста Цыденов прочитал монолог Дона и прочитал его по-драматически серьезно. А потом кулисы раскрылись, и он неожиданно уснул. Потому что началась балетная сцена «Сон Дон Кихота». Вокруг Цыденова танцевали дриады, Амур целился ему прямо в сердце, царил шум и гам, пахло весной и цветами. Потом Амур взял Дон Кихота за руку и завел в круг молодых танцовщиц. Видимо, чтобы тот уснул еще крепче.
— Танцуй, танцуй, — как бы приговаривал Амур. — Во сне можно делать все, что угодно.
Цыденов-Дон Кихот не особо понимал что со всей этой балетной молодостью ему делать, поэтому немного постоял-постоял и отошел обратно — на край сцены.
Второй коллаборацией начали второе же отделение. Тут фантазировали на тему Дебюсси и его «Лунного света». Мэгуми Сакано и Михаил Овчаров из театра оперы и балета должны были танцевать, Булат Самбилов из бурдрамы — читать подходящие по смыслу стихи, а Дарима Линховоин — аккомпанировать всему этому на рояле. Начали из полной темноты. Полная тишина продолжалась несколько секунд, энергия копилась, копилась, копилась, все замерли в ожидании. После этого раздался голос Даримы Лхасарановны:
— А свет-то!
В зале заулыбались — как играть на рояле, если ничего не видно. Свет роялю дали. Дебюсси пошел, балетные танцоры затанцевали, стихи запорхали в воздухе и начали опускаться в души зрителей. Вышло все красиво и благородно.
В общем-то такое общее впечатление сложилось и от всей церемонии открытия. Было красиво и благородно. Театры показывали лучшие свои отрывки. Русский драматический стрелял из пистолетов, пил водку и курил сигары. «Ульгэр» дал нежную сцену из нового спектакля про Дюймовочку. Опера и балет показывали оперу и балет. «Байкал» мощно танцевал. Бурдрама была везде, сшивая все театральное полотно толстыми бурятскими стежками. И пусть атташе Пушкхар и глава Цыденов не остались на второе отделение и ушли в антракте, мы-то знаем — бурятские театры готовы начать Год театра во всеоружии.