Его персональная выставка «Ваджра-Панк» открылась в художественном музее имени Сампилова и продлится до 15 сентября. Зорикто Доржиев любезно согласился дать интервью для издания «МК в Бурятии».
– Зорикто Бальжинимаевич, ваш отец, Бальжинима Доржиев, заслуженный художник Российской Федерации, народный художник Республики Бурятия. Вы идете по его стопам…
– Мой отец всегда акцентирует внимание на том, что у нас, в роду Доржиевых, были и кузнецы, дарханы, изготовители луков. Это люди, труд которых связан с металлом, огнем, изображением. С отцом мы считаем, что от нашего рода, на генетическом уровне, нам передалось мастерство создавать вещи своими руками. Папа и сейчас пишет картины. Он из Агинского Бурятского округа, родился в селе Улан-Булак. Часто с ним ездим на его малую родину и навещаем родственников.
В детстве я с удовольствием приходил к папе в его мастерскую и смотрел, как он работает. Я восхищался им и всем, что он творил руками. Отец много для меня рисовал, мастерил игрушки. Когда видишь, как на твоих глазах из ничего создается волшебство, понимаешь, что, оказывается, самому можно открывать новые миры.
– У вас есть особенное произведение, про которое можете сказать, что с него начался ваш путь как художника?
– Думаю, что у художника нет какого-то любимого произведения. После завершения работы она больше ему уже не принадлежит и уходит в публичное пространство, в мир, к другим людям, которые вносят туда свои смыслы.
– Есть какие-то черты и отличия у бурятского изобразительного искусства?
– В моем понятии существует просто пространство искусства, артмир. Творческие люди, погружаясь в мир искусства, привносят в него свои аутентичные элементы, связывая с местом, где родились, выросли. И, естественно, это вносит новые оттенки в искусство, благодаря чему оно и получается уникальным.
– Известно, что ваши картины приобретают в частные коллекции люди высокого ранга.
– Да, они есть у глав некоторых стран – у президента Владимира Путина, президента Китая, премьер-министра Бразилии, премьер-министра Индии. Следуя примеру Путина, российские политики тоже стали приобретать произведения искусства из Бурятии. У пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова практически весь дом украшают картины бурятских художников, в их числе и мое творчество. У него есть и труды моего папы, работы Даши Намдакова, Жамсо Раднаева.
– В выставке «Ваджра-Панк» много работ, на которых изображены детские, юношеские лица, что скажете об этом?
– На моих картинах передан момент взросления, когда человек вступает во взрослую жизнь, порой суровую, местами тревожную, несправедливую. Но в то же время наполненную чудесами. Классное ощущение взросления сродни детскому восприятию. Человек меняется и начинает воспринимать окружающий мир другими глазами. С самых первых работ я начинал с трансляции своих воспоминаний, чувств, потому что с детством связаны очень светлые, счастливые дни. Теперь в своих детях нахожу себя в детстве.
– Сколько времени уходит на одно произведение?
– Здесь нет какого-то четкого регламента. Какие-то вещи рисуешь годами, а некоторые пишутся за день.
– Расскажите, пожалуйста, о серии «Ваджра-Панк».
– В «Ваджра-Панке» зашифрованы противопоставления, как в символах «инь» и «янь». Сама гармония состоит из черного и белого. Если «Ваджра» исходит от буддийской философии, то «Панк» подразумевает нарушение правил, канонов, связан с разрушением, с чем-то недовершенным. И на стыке несовместимого происходит рождение чего-то нового.
Каждый проект, который я показываю на родине, всегда кардинально отличается от предыдущего. В 2020 году моя выставка в Бурятии называлась «Новая степь», была с другим посылом, более тревожная, более мозаичная, проникнутая поп-артом. Это была в большей степени какая-то игра, словно я побаловался темой и посмотрел, что из этого выйдет. Сегодня выставка, несмотря на то, что названа очень контрастно, она совершенно спокойная по ощущению, хотя в картинах преобладают и темные оттенки, контрастные, яркие цвета. Я многократно пытался проанализировать ощущение от «Ваджра-Панка», где нет взбудораженности, эмоциональных всплесков. Мне кажется, зритель должен это улавливать. На выставку я подготовил работы, которых жители Улан-Удэ еще не видели.
У Константина Ханхалаева, продюсера, галериста, с которым почти 20 лет вместе сотрудничаем, в Москве, в «Галерее «Ханхалаев», постоянно демонстрируется много других моих произведений.
– Где в России можно увидеть ваши картины?
– Мои картины есть в Русском музее, в музее Востока. Я всегда с трепетом хожу в Третьяковскую галерею смотреть картины, шедевры русской живописи и зарубежных мастеров. Изучаю каталоги, альбомы. Самым важным, волнительным событием для меня в жизни стала моя персональная выс-тавка в Третьяковской галерее, состоявшаяся в 2012 году.
– Как примерно выглядит организация выставок за рубежом?
– С самого начала нашего сотрудничества с «Галереей «Ханхалаев» больше половины всех выставочных событий происходили за рубежом. Как правило, это были не персональные выставки, а ярмарки искусств, арт-шоу, куда съезжаются галеристы, художники со всего мира, чтобы показать себя миру и заработать денег. Это захватывающее, но коммерческое мероприятие. Представьте выставку «Россия» в Москве на ВДНХ, за рубежом примерно так и происходят арт-шоу. На площади в сотни тысяч квадратных метров для обозрения выставляется искусство, которое смотрят тысячи людей. Ярмарки проходят в каждом большом столичном городе мира. Для участия в них художники подают заявки, не бесплатно. В разных точках планеты за год проводится очень много ярмарок, с разницей в 2 недели или в месяц, в том числе в Америке, Азии. И есть десятки ярмарок, в которые попадают не все художники, потому что они отличаются по концепции – на одних демонстрируются абстрактные произведения, на других, наоборот, актуальное искусство с социальным уклоном. В тех ярмарках, в которых я участвую, мне кажется, 50 на 50, присутствует и цифровое, и традиционное искусство.
За 20 лет работы с «Галереей «Ханхалаев» очень редко встречаем российских художников на мировых ярмарках. Во-первых, участие в них связано с крайне сложной логистикой, большими финансовыми вложениями. Только аренда стенда на арт в Сингапуре или Гонконге стоит десятки тысяч долларов. А еще надо привезти туда свои работы, жить на что-то, общаться с людьми. Одного участия художника в такой ярмарке недостаточно, он должен на них постоянно присутствовать, чтобы его запомнили. Это тяжелый труд на самом деле. На азиатском рынке, надеюсь, меня могут узнавать. Я перестал часто ездить на мировые ярмарки, хотя первые лет десять постоянно в них участвовал. Теперь помимо галеристов ищем партнеров, компаньонов. И происходит общение с местными галереями, обмен работами.
– Каковы современные тенденции в мире искусства?
– Искусство настолько сейчас в мире разное, затрагивающее все сферы жизни, виды искусств. С одной стороны, все движется в цифровом направлении и больше места занимает искусство, связанное с нейросетями. С другой стороны, на многих ярмарках, например, на арт в Сингапуре в 2023 году, были четкие правила с исключением цифровых произведений.
– Творчество каких художников вам нравится?
– Мне очень нравится своей безудержной фантазией Дэмиен Херст, британский художник. Это мировая известность, один из самых дорогих художников мира. Херст не пишет традиционные вещи, а делает разные инсталляции, причем каждый раз разные. Например, акулу в формалине, других животных или огромные картины с настоящими бабочками. Думаю, российские зрители так или иначе знакомы с его искусством. Во многих айфонах была заставка, сделанная им, такие цветные кружочки. Мне импонирует в нем то, как он мыслит, воплощает свои идеи в проект. Каждая его выставка — это большое событие для мирового сообщества, для людей, которые дышат искусством.
