В тесном графике региональной недели нашлось время и для общения с журналистами. Мы спросили у Николая Будуева про запрет на использование фосфатных порошков в границах Байкальской территории, узнали его мнение о череде отставок губернаторов и перспективах главы Бурятии на повышение в Москву. А также поинтересовались его точкой зрения по поводу того, почему в республике так много социально-экономических проблем.
— Я стараюсь каждый месяц приезжать в Бурятию и, как правило, провожу около десяти встреч с людьми. Общение — это основа работы депутата, потому что когда начинаешь погружаться в ситуацию, появляются вопросы, а за ними — и системные решения. К примеру, сейчас в Госдуме создан подкомитет по охране озера Байкал, в рамках подкомитета разработано два законопроекта, в том числе — законопроект по сокращению содержания фосфатов в моющих средствах для Байкальской территории. Проблема возникла уже давно — озеро Котокель было закрыто в 2011 году. Помните, у нас один человек там умер, а несколько попали в реанимацию из-за гаффской болезни. Отчего она возникает? После того как в продаже появились фосфатные порошки, их начали использовать турбазы на Байкале, и за 10 лет активного использования доля фосфора в озере Котокель превысила критические значения. После попадания 6 граммов фосфора в воду образуется 200 килограммов водорослей. В озере начали цвести водоросли, бороться друг с другом за место под солнцем, за жизнь, за ресурсы, за воду. Они выпускают токсины, которые убивают конкурентов. В итоге примерно из 40 видов водорослей выжила одна, которая отравила всех остальных и попутно сделала воду ядовитой. Сначала начали погибать животные, которые питались выброшенной на берег дохлой рыбой, потом появились туристы, которые выловили рыбу на уху и в результате оказались в реанимации… Один человек погиб. Плюс к этому водоросли, наступая, уничтожают байкальскую губку. Губка болеет, уходит, ее популяция становится все меньше. А это эндемик, который в процессе жизнедеятельности очищает воду в Байкале. Вода в Байкале кристально чистая процентов на 70 благодаря губке. С введением запрета на использование в Байкальской природной территории фосфатосодержащих порошков и моющих средств водоросли перестанут так активно размножаться. Был эксперимент в поселке Большие Коты — активисты- экологи на протяжении двух лет снабжали население бесфосфатными моющими средствами, и там водоросли исчезли, Байкал перестал цвести.
— Накануне в России произошла серия отставок губернаторов. На ваш взгляд, с чем это связано и какие перспективы у главы Бурятии?
— Это надо смотреть каждый регион отдельно, где-то губернатор отработал уже два-три срока и, наверное, просто устал. Может, уходят по состоянию здоровья, бывают другие обстоятельства. Кому-то нужно расти вверх — их переводят в Москву. Где-то может у губернатора, у главы региона низкие рейтинги. Если это так, то надо задуматься о смене человека, потому что люди должны доверять власти. Основа ее эффективности — это доверие, потому что не бывает главы региона эффективного, которого местное население ненавидит, необходимо, чтобы было взаимодействие и поддержка со стороны местных жителей — без этого никак. И одновременно глава региона должен это понимать, что ему дан кредит доверия жителями региона и он должен его отрабатывать. Когда такая спайка происходит, как правило, все идет нормально, мы это можем видеть по успешным регионам, таким как Белгород, Татарстан, Калуга — их много.
— Отставки добровольные или добровольно-принудительные?
— В 90-е годы все рвались к власти, хотели стать губернаторами, президентами, борьба была жесткая. Сейчас все поменялось, экономика стала другая. Энергичные люди понимают, что проще уйти в бизнес, и не будет головной боли. Работа главой поселения, города, региона — это каторга. Что ни произойдет в республике — ты во всем виноват. Собаки кого-то покусали — ты виноват. Где-то крупная авария — опять ты виноват. «Кошка бросила котят — Наговицын виноват», помните, так говорили? Сейчас быть главой исполнительной власти — очень сложная миссия, это надо очень сильно любить свою работу, людей любить, потому что она, мягко говоря, несет в себе риски. Будем честны — каких-то преференций в виде особых денег она не имеет. Бизнесмены зарабатывают гораздо больше, если уж на то пошло. А главы регионов, как правило, очень толковые люди и могли бы прекрасно реализоваться в бизнесе. Поэтому, возможно, некоторые главы регионов, которые уходят в отставку, вздохнут с облегчением.
Что касается главы Бурятии, то он работает не так давно, от него усталости нет, работает эффективно. Собирается на второй срок полномочий. Я же за то, чтобы любой глава работал в регионе как минимум 10 лет, потому что большой регион — большая инерция. Если ты совершаешь ошибки, они сразу не видны, если ты что-то делаешь правильно, это тоже видно не сразу, всегда сначала пройдет некая инерция — несколько месяцев, полгода, год — и только потом будут видны результаты, что здесь решение было ошибочным, а здесь — правильным. Для этого необходимы чутье и понимание жизни, знание экономики и людей. Эта работа не то чтобы творческая, не просто ответственная — все эти слова привычные, шаблонные, к которым мы привыкли, они правильные, но эта работа, что называется, «на кончиках пальцев». Ситуация в республике стабильная, рейтинг у Алексея Цыденова высокий, на выборы пойдет — конкуренции у него не будет.
— Как бы вы прокомментировали слухи о том, что якобы главу Бурятии готовят на повышение в правительство России. При этом слухи рождаются не здесь, в Улан-Удэ, их распространяют политологи федерального уровня.
— Если такие слухи ходят и генерируются федеральными телеграм-каналами — это замечательно. Если человек работает эффективно, его в условиях кадрового голода, присущего не только Бурятии, следует рассматривать с карьерной точки зрения. И это хороший признак, потому что если главу региона уважают, если он успешен — это полезно прежде всего для самой Бурятии, поэтому такие слухи сами по себе нужно приветствовать. Это косвенная оценка эффективности работы, в данном случае из Москвы. Другое дело, повторюсь, я против частых смен в органах власти. Глава пришел в регион, необходимо, чтобы он четко понимал, что здесь ему работать еще лет 10. Тогда и отношение к работе совсем другое. Долгосрочное планирование — это главное. Так или иначе наши сегодняшние действия сказываются через много-много лет. Решения ключевые, например, вхождение или невхождение Бурятии в энергосистему Иркутской области. Мы много лет назад не вошли и сейчас видим, к чему это привело. Таких решений на самом деле очень много и надо понимать меру ответственности. Почему один регион успешный, а другой нет? Здесь не все зависит от главы региона, еще очень много зависит от местной региональной элиты. Там, где местная региональная элита поставила свои интересы не выше интересов региона, такой регион процветает. Там, где произошло обратное — ситуация разная…
— А Бурятия к каким регионам относится?
— Ко вторым, потому что наша элита не выполняет свои основные обязанности, не защищает интересы населения. Именно это ключевая задача и функция элиты, именно за это народ платит элите лояльностью, деньгами, должностями, налогами. И если ты с этой задачей не справляешься — ну извините. Элита должна состоять из людей, которые обладают ресурсами, но помимо этого она обладает определенным интеллектуальным уровнем, который позволяет понять простую мысль, что когда регион, в котором ты являешься руководителем, благополучный, то и тебе будет хорошо. А если регион, в котором ты являешься элитой, ты объел до дна, обглодал до костей, то и последствия соответствующие. Я по пальцам могу пересчитать людей, которые могут претендовать на звание «представителя элиты», их мало. И самое главное, по-хорошему, лучшее качество представителей элиты — это неравнодушие. Все проблемы в Бурятии от нашего равнодушия.
Нам повезло, что Алексей Самбуевич стал главой региона, потому что деньги в Бурятию пошли. Ну опять возникает ситуация, когда элита думает, а нужны ли нам эти деньги? Потому что когда деньги приходят, то это большая ответственность, головная боль. К сожалению, в Бурятии все меньше ярких людей. Это беда, которая не может не тревожить. Слишком тонка прослойка творческой интеллигенции, которая делает жизнь республики более интересной, более качественной, насыщенной и яркой, и она у нас утончается — люди уезжают, умирают, а подпитки нет.
— Вы же сами лет 10 назад призывали валить из Бурятии?
— Я сказал: «Пока вы молоды, валите отсюда». Это первая часть фразы, а вторая часть: «…и потом, когда вы наберетесь опыта, возвращайтесь и превращайте Бурятию в одно из лучших мест на планете». Мы можем это сделать. У Бурятии есть потенциал.
— Кто из команды Бурятии наиболее эффективен, кроме Алексея Цыденова?
— В Бурятии есть люди, которые эффективно работают. Например, Леонид Белых, бывший теперь уже руководитель Улан- Удэнского авиазавода. Что такое авиазавод? Всегда был риск, что его закроют, заказы перенесут в другой регион и значительная часть города станет мертвой, произойдет рост криминала, будет падение стоимости недвижимости, собираемости налогов, снижение оборотов у бизнеса, безработица. Белых своим трудом организовал коллектив на эффективную работу, в итоге предприятие не только не ушло из республики — оно находится в постоянном развитии, в движении. Таких людей в республике немного. Поэтому необходимо, чтобы у нас развивался бизнес. Потому что любой бизнесмен за собой тащит десятки, сотни людей, кормит их семьи, вот почему им необходимо помогать в первую очередь. Именно бизнес должен стать основой развития республики.
— По поводу санкционных списков, в которые попали депутаты Госдумы. Почувствовали какое-то давление, ограничение?
— Знаете, когда мне, как парню с машзавода, говорят, что я попал в санкционные списки, мне немного смешно. Не был там и не надо. Проблема только в одном. От Запада нам необходимы технологии.
— А в целом в Москве как-то жизнь из-за санкций изменилась?
— Нет, как жила широко и весело, так и продолжает. Какие-то компании ушли. Но для крупных компаний, в том числе европейских, терять рынок России болезненно.
— Но утечка идет. Сименс объявил об уходе…
— Это печально, когда уходят высокотехнологичные компании. Они говорят: «Мы уходить не хотим, для нас, бизнесменов, это потеря денег, но политически нас заставляют уйти». Бизнес европейский ушел скрепя сердцем, но как только ситуация устаканится, они вернутся. Кроме России зарабатывать особо негде. Поверьте — доходность, которая есть в России, близко нет ни в Европе, ни в США.
— Когда все закончится, как будем жить мы и Украина?
— Украинцы, русские, буряты, казахи — мы все живем в рамках одного культурного кода, то есть ближе к нам людей, чем украинцы, нет. У нас в Бурятии сколько украинцев? Процентов 20. Много людей со смешанными корнями. Это характер гражданского события, не межгосударственного. Это история внутри Советского Союза. Сколько я украинцев, белорусов, киргизов знаю. Хоть тресни — мы все советские люди, поэтому то, что происходит — это трагедия, чудовищная трагедия, потому что мы единый народ. По сути, это наши внутрисемейные разборки с битьем посуды, но воссоединение произойдет.
