«Сторож» молока спит
Таких сгоревших ферм в огне реформ и «пиара» — сотни в Бурятии. Лишь грязно-серые остовы МТФ, уцелевшие после бомбежки 90-х и «нулевых» годов, разнообразят пейзаж за окнами рейсового микроавтобуса... Символично, что пожар на заброшенной ферме случился в районе, славившемся в советские годы доярками-трехтысячницами.
В 2008 году новый глава РБ провозгласил курс на создание агрохолдингов, объявив войну частникам и мелким фермерам: «Кто работает по старинке, пусть сводит концы с концами самостоятельно». Ну и где те агрохолдинги, где молочно-товарные фермы? Несмотря на программу «Развитие молочного скотоводства и увеличение производства молока», стартовавшую в 2009-м. Тогда Бурятия получила из Москвы беспрецедентную сумму безвозмездной финансовой помощи на развитие сельского хозяйства.
«Пиарное» молоко разделило судьбу других прожектов новой команды управленцев — сбор дикоросов, свинокомплексы, турзона… Помимо корыстной составляющей налицо было натужное желание понравиться Москве. Запрягли корову и поставили телегу с бидонами впереди. А впереди должна быть голова техпроцесса — переработка молока. Главное, протрубить, точнее, промычать. И втихую доить Бурятию.
Кандидат сельскохозяйственных наук Цырен Чирнинов утверждает, что вложения в крупные молочные фермы неэффективны: «Срывы в кормлении, доении, воровство и прочие издержки, к сожалению, стали обычной практикой общественного производства. Смена вывески не решает проблему, пусть организационно-правовая форма будет СПК или ЗАО, построенная ферма остается «колхозом».
Ученый-практик считает, что революция на селе возможна, если господдержка будет оказываться частникам. Как минимум, треть местной продукции сделана из привозного сухого молока — результат того, что Бурятия сделала ставку на развитие крупных предприятий. Ныне у нас ни ферм, ни частных молочников (одни «веселые молочники» на полках). А вот в Германии, видел телесюжет, мини-ферма, как называет единственную корову хозяйка, обеспечивает 18 семей. Только она не прячется с бидоном за углом, а каждое утро по заявкам развозит молоко и собирает освободившиеся стеклянные бутыли.
У нас этот бизнес растет «дикоросом». В 44 квартале, где я жил, каждую среду и субботу в 10 утра за углом пятиэтажки выстраивалась очередь с бидончиками наперевес. В основном из пожилых людей, помнящих вкус разливного молока. «Сторожа» в их семьях не запылились. Раньше этот ребристый эмалированный кружок имелся в каждой семье. Опускается на дно кастрюли, чтобы молоко не «убежало» во время кипячения. Сейчас «сторож» спит. И до пожара недалеко.
Подобные очереди «из-за угла» в разных микрорайонах Улан-Удэ — свидетельство, что в молочной отрасли Бурятии не все ладно. А пока не холдинг, а частник за углом пятиэтажки сводит один конец очереди с другим.
Мычание и молчание
Спасение предприятия, единственного скупщика молока в республике, напоминает буксировку «АвтоВАЗа» (масштабы меньше). Госдотации рекой — отдача ручейком (на витринах). Сегодня в бедах ООО «Молоко Бурятии» винят просчеты с лизингом оборудования, скачок курса доллара, проч. А мне кажется виной всему — менталитет пиарщиков. Главное «картинка», дорогой тетрапакет для бедной Бурятии.
Периодически Народный Хурал созывает большой суглан по повышению надоев. Суть та же — PRное молоко. Вкус его познается в сравнении с соседней областью. Здесь много лет действует Иркутский масложиркомбинат, выпускающий в широкой линейке продукции, в частности, молоко «Янта» в экономичной пластиковой упаковке. Непонятно, почему нельзя было заимствовать опыт соседей? Да и сейчас не поздно.
Корову во все годы называли кормилицей. Сдача молока была и остается в деревне реальным инструментом получения дефицитной «налички». Наряду с продажей мяса, разумеется. Однако забой скота — одноразовая акция. А Зорька-Машка, будучи уникальной фабрикой молока, может кормить семью много лет.
Если вы поедете «огородами» Иркутска, то не увидите наших «самоволок». Тут больше коттеджи. Сельское население районов, где созданы мощные узлы притяжения, не стремится в город. Мычанье коровы — не последний фактор. В Бурятии же крестьянин режет дойную корову и едет в город, встает табором на Левом берегу. На совещании в НХ вдруг выяснилось, что «Молоко Бурятии» задолжало фермерам и сельчанам более 20 миллионов рублей. Отток населения из районов в Улан-Удэ — приговор власти. И власть реагирует — заседаниями. Освещение их в СМИ — на платной основе. На последнем суглане решено опять выделить гормолзаводу сотни миллионов рублей. О долге перед сельчанами за сданное молоко умолчали.
В иркутской стороне деревенские семьи держат по 15-20 коров. На родине отца видел в конце дня, как возвращавшееся с пастьбы частное стадо закрыло горизонт… Дело даже не в природных условиях, а в организации процесса: поле-молоковоз-заготпункт-переработка-прилавок. О прилавках подробнее.
«Муу» это плохо
От «своего» молока в городских магазинах осталась коровка у юрты и название «Юрта». Маркетинговый пиар-ход. Напиток произведен в Красноярском крае и других регионах. В Бурятии 9 из 10 тетрапаков ультрапастеризованного молока на магазинных полках попали туда из-за пределов республики. Этой зимой-весной состоялось нашествие привозного молочного продукта — не молока. «Чашки», «юрты», «любани»… А то без затей — «Молоко питьевое». Но оно не таковое. Эта корова нездорова.
Накануне пожара на бесхозной ферме в начале апреля представители общественного движения «За честные продукты» обнаружили фальсифицированное молоко на прилавках Улан-Удэ. Из 15 отобранных проб два наименования оказались фальсификатом на 100%. Белое пушистое. Пушистое от мела, гипса, антибиотиков, пальмового масла… Еще три сомнительных вида отправлены на экспертизу. Среди них «Арта» и «Скоморошка», забракованные в прошлые годы. Странно, что выкладка товара происходит на одной улице со зданием управления Роспотребнадзора по РБ. Пока неповоротливая госмахина разворачивается — общественники действуют. Лишь после отравления людей и ЧП контролирующие органы начинают пиар-акцию. Это как в других органах: есть труп — есть дело. На «нет» и суда нет.
Молоко по определению любят дети. Это знают все — контролеры, поставщики, торгаши. Видимо, их дети пьют другое молоко. Не те молочные продукты, которые лучше припечатать бурятским словом «Муу» (плохое) и р-р-рогатой коровой на тетрапаке.
Парное молоко надо кипятить — тоже знают все. PRное молоко надо «кипятить» дважды. В Бурятии, обжегшись на молоке, не дуют в ус. Не мычат, не телятся.
