Одним из ее проявлений оказались тюремные татуировки, которые покрывали тела многих «зэков» и символизировали принадлежность к определенным кастам. Рисунки не «по чину» нередко оборачивались серьезными последствиями, вплоть до летального исхода.
Эта тенденция пошла на спад в нулевые и фактически исчерпала себя к нынешнему времени. Прежние наколки утратили свое значение и потеряли значимость. На смену приходят новые, которые тоже не пользуются особой популярностью среди обитателей мест не столь отдаленных, по крайней мере, нашего региона. Причины таких перемен у компетентного источника, который пожелал сохранить анонимность, выяснял корреспондент «МК» в Бурятии».
Под запретом
Оговоримся сразу: «нательная живопись» в следственных изоляторах и исправительных колониях, в том числе Республики Бурятия, подлежит строгому табу. Как гласит уголовно-исполнительное законодательство РФ, нанесение татуировок себе и другим лицам в пенитенциарных учреждениях является нарушением установленного порядка отбывания наказания и влечет за собой дисциплинарную ответственность — от наложения выговора до водворения в штрафной изолятор. Так что подобная практика почти сведена к нулю.
Некоторые товарищи поступают с уже имеющимися изображениями, которые обнаруживаются на визуальном или медицинском осмотре и описываются как особые приметы. Отдельные из них, вроде фашистской свастики, запрещены законом. УФСИН вместе с уполномоченными органами фиксирует такие факты и привлекает к административной ответственности, а суд обязывает к сведению изображения. Обычно это делается после отбытия наказания с помощью лазера и прочими доступными способами. Пару месяцев тому назад наш земляк, доставленный в СИЗО, вынужден был избавиться от татуировки с нацистской символикой на сгибе левой ноги.
Пятьдесят оттенков синего
Но нередко подследственные и осужденные осознанно идут на риск и втихаря украшаются всевозможными художествами. Сам процесс их нанесения довольно прост. Для дела задействуются подручные средства. В качестве краски используется жженая резина или же гелевая паста, а в качестве инструмента — кустарные машинки с проволокой, которые сделаны из электробритв, да обычные иголки с нитками. Эти предметы не запрещены на зоне, поскольку необходимы для бытовых нужд.
Немудрено, что тату, набитые в местах лишения свободы, разительно отличаются от набитых в салонах синюшным цветом и характерным исполнением. Если попадается нормальный художник, получается вполне себе сносное творение, если нет — доска татуированного позора, которую после перебивают профессиональные мастера. Вопреки распространенному мнению, заболевания вроде гепатита и ВИЧ не передаются при таких манипуляциях, ибо кольщик не принимает целый поток. Он пытается «обслужить» хотя бы одного и не попасться с поличным, да и «клиент» едва ли будет рисковать здоровьем.
Дела минувших дней
Раньше криминальный мир был более обособленным и закрытым. И «партаки» там несли смысловую нагрузку — указывали на отнесенность к неким категориям, между которыми частенько случались внутренние разборки. Например, купола означали количество «ходок», череп — стремление к власти, оскал тигра или другого хищника — склонность к агрессии, наручники — неизбежность наказания, эполеты — заслуги перед воровским сообществом, кот — коренного обитателя тюрьмы, роза за решеткой — загубленную молодость, а роза ветров («воровская звезда») — отрицание тюремных порядков, стремление к криминальному образу жизни.
«ТУЗ» расшифровывался как «тюремный узник», «ИРА» — «иду резать актив», «ЖУК» — «желаю удачных краж», «УТРО» — «ушел тропой родного отца» (человек принадлежит к династии уголовников). Перечислять можно долго. Большинство таких наколок встречалось и в нашем регионе. А вот случаев их насильного набивания здесь не отмечалось, говорит мой собеседник. Не было и местных, анклавных татуировок, поскольку осужденные этапировались, и все перемешивалось. Лишь несколько раз в 1990-е годы за колючую проволоку в Республике Бурятия попадали патриотичные граждане с ее гербом на теле.
О времена, о нравы!
Теперь тот мир стал иным, и тату обрели смысловую нагрузку. Вышеописанные сменились более художественными, а именно — кельтскими узорами, отображающими карту жизненного пути (в общем и высоком значении). Они делаются с прицелом на будущее. Ведь если одни считают за благо «отсидеть» всю жизнь, то другие — начать новую. А сделать это куда проще, если не иметь «перстни» на пальцах или того же «кота» на спине. Молодые и возрастные «сидельцы» в основной своей массе стремятся не обрести «зоновскую метку», а выйти на долгожданную свободу, создать семью, найти работу, построить карьеру, тем более в наше время имеют на то все возможности.
Тюремные татуировки же уходят в прошлое и не всегда подтверждают статус — здесь требуется совокупность факторов. В криминальных кругах к их обладателям могут возникнуть определенные вопросы. Но «черепа» носят и байкеры, а «розы ветров» — моряки. Коли шестнадцатилетний подросток «забит» словно матерый убийца, он не обязательно принадлежит к клану потрошителей. А вот когда человек ходит с «Memento mori» («Помни о смерти») на лбу или «решеткой» на лице, то, скорее всего, не водит дружбу с головой. Но это совсем другая история.
Справка
Уроженец Бурят-Монгольской АССР Данциг Балдаев (1925-2005 гг.) был советским и российским сотрудником правоохранительных органов, полковником милиции, ветераном МВД, тюремным надзирателем следственного изолятора «Кресты» и коллекционером тюремных татуировок. Когда силовики узнали об этом, то наложили на проект гриф секретности, поскольку хотели расшифровать с его помощью преступления, информацию о заключенных и даже их психологические портреты.
В итоге же на основе коллекции, вобравшей более 3000 наколок, срисованных в лагерях по всему СССР, вышли книги «Татуировки заключенных» и «Russian criminal tattoo» в трех томах с подробными разъяснениями. Труд нашего земляка, ставший летописью советского времени по ту сторону забора, еще долго будет обсуждаться знатоками лагерной живописи и передаваться от поколения к поколению.
Средневековый шлем. Символ борьбы, братства, решимости. Вначале наносился лишь на запястье, теперь встречается на плече и бедре. Указывает на вора или грабителя.
КОТ — «коренной обитатель тюрьмы». Изображение кота наносят рецидивисты, сравнивающие себя с этим животным. В кошке сочетаются гордость и привязанность к дому (дом вора — тюрьма). Рисунок может сопровождаться текстами типа «И вот я дома».
Собор. «Вечный узник тюрьмы». Татуировку наносят зэки, имеющие, как минимум, три судимости. Число куполов собора указывает на количество «ходок».
Белая корона с отходящими лучами. «Пусть победит сильнейший». Перстень лагерного авторитета — пахана, вора в законе. Число лучей — количество судимостей.
Голова тигра. «Жестокость и ярость». Носителями татуировки выступают быки и бойцы (лица, чинящие физическую расправу по приказу вора в законе). Встречается на груди и плече.
Бегущий олень. «Я родился свободным и умру свободным». Наносится на грудь и указывает на склонность к побегу.
Череп на белом фоне. «Горе побежденным», «Жить — значит бороться». Символизирует власть, силу, агрессивность. Татуировка означает, что ее владелец не остановится перед насилием. Встречается у отрицал.
