Осужденная за убийство мать хочет вытащить своего сына из «страшного» детского центра в Бурятии

Комната, которую боятся все

Десять лет назад Бурятию сотрясло громкое дело о «черных» риэлторах. За полгода восемь членов организованной преступной группировки убили шестерых владельцев квартир и выручили более 3,5 миллиона рублей с «отжатых» жилищ.

Комната, которую боятся все

Среди кровавых дельцов была и владелица агентства недвижимости — поставщица жертв для страшного бизнеса.

Женщина находилась в «интересном положении», и, едва родив ребенка, попала за колючую проволоку, как и ее супруг из той же банды. Мальчик долго скитался по опекунам и детдомам и, наконец, оказался в одном из специализированных учреждений для детей. По словам очевидцев, условия содержания в этом месте суровее, чем на иных зонах, а возможность перевода в другое — сложнее, чем на УДО. В здешних стенах творятся такие вещи, от которых встают дыбом волосы.

Разлука длиною в вечность

— Осужденная В. Статья 105, часть 2. Статья 159, часть 4. Срок лишения свободы — 19 лет… Окончание — 30 ноября 2028 года.

Заученно доложив о себе, за стол напротив меня садится молодая симпатичная женщина. Темные пытливые глаза, бело-зеленый казенный свитер, высокий мелодичный голос, которым она сначала заводит сбивчивую речь, но, собравшись с силами и мыслями, ведет подробный рассказ о своей беде. Целый час под крышей исправительной колонии №7 звучит исповедь осужденной женщины.

— С 2010 года, когда я оказалась в местах лишения свободы, сын проживал в нашей квартире по улице Павлова под присмотром моих хороших знакомых. При любой возможности звонила туда и интересовалась делами. В 2014 году органы опеки и попечительства Октябрьского района, которые прежде молчали, вдруг нагрянули и заявили, что необходимо срочно собрать документы и официально оформить опеку.

Первая законная представительница маленького Саши жила по названному выше адресу с ним, двумя своими детьми и мужем до тех пор, пока отношения в семье не дали трещину (оговоримся: не из-за ее нового члена). Мальчика отправили в республиканский социально-реабилитационный центр по улице Шульца, а оттуда перевели в Кяхтинский детский дом. Такое решение приняло министерство соцзащиты населения Бурятии, которое и занималось распределением.

Ввиду отдаленного месторасположения малыша почти не навещали близкие родителей, а из-за робкого характера его постоянно обижали другие воспитанники. Он не мог дать сдачи, боялся появляться перед драчунами и был вынужден прятаться на улице. Об этом матери, встревоженной замкнутостью и молчаливостью своего ребенка при телефонных разговорах, тайком поведала воспитательница, посоветовав делать все возможное, чтобы «выдернуть его отсюда».

— Я приложила неимоверные усилия. Обращалась и в органы опеки и попечительства Кяхтинского района, и к уполномоченному по правам ребенка в Республике Бурятия Татьяне Вежевич, — вспоминает собеседница. — Совместно они нашли опекуна. Но кто он и где Сашка, не сказали — дескать, зачем вам знать? Хотя по закону обязаны предоставлять такие сведения мне как матери, не лишенной родительских прав.

Почти каждый день, по собственным словам, осужденная обрывала провода детскому омбудсмену, умоляя назвать фамилию нового «воспитателя» и местонахождение своего сына. Но лишь через месяц выяснила то, что хотела.

50-летний Ларионов был простым деревенским жителем Тункинского района и говорил на русском языке с сильным бурятским акцентом. Ничего против общения подопечного с биологической родительницей не имел. Тогда и начались беседы, которые проходили в установленные часы по средам и прекратились очень резко.

Мать не могла дозвониться по прежнему номеру и даже брала справку о количестве неудачных попыток. Кидалась и к социальным работникам, но они бездействовали по обыкновению. Только спустя три месяца всеми правдами и неправдами женщина узнала новый номер. Выяснилось, что мужчина взял большой кредит на дом и сменил контакты из-за надоедавших банков. Диалоги возобновились, но ненадолго. Аппарат вызываемого абонента вновь оказался вне зоны действия сети.

Проходили целые недели безызвестности, закрадывались тревожные мысли в голову. Предчувствие не обмануло, прилетела горькая весть: Ларионов умер от сердечного приступа, а Саша попал с катаральным отитом в республиканскую больницу. Воспалительный процесс заработал в детском оздоровительном лагере, куда поехал от минсоцзащиты на летние каникулы — «оздоровился» по полной программе. Парнишку вылечили в медицинском учреждении и отправили в Кабанский центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей.

Тайна заколоченной спальни

— Его, 9 лет от роду на тот момент, могли оставить и в городе — определить в «Малышок», где содержат ребятишек в возрасте до 10 лет, — считает моя собеседница. — Но не захотели — якобы не было мест. 9 сентября этого года сына привезли в Кабанск. С ним поговорила психолог, сообщила о смерти опекуна, спровоцировав психологический срыв, прошедший очень нескоро. Ежедневно я звонила на вахту, однако ребенок разговаривал односложно — «да», «нет». Видимо, не мог нормально при посторонних людях. Потому и решила купить сыну сотовый телефон.

Женщина связалась с директором — Андреем Зарубиным, еле-еле договорилась, что будет звонить в назначенное время, а гаджет — лежать в кабинете воспитателя. Отправила его посылкой, которая пробыла на почте две недели. Когда же заветная коробочка дошла до адресата, и телефонные разговоры продолжились в более приватной обстановке, наружу всплыли шокирующие подробности.

Как оказалось, однажды Саша вернулся из школы, а, точнее, из секции в 14.30 и остался без обеда. На резонный вопрос: «Почему вы не покормите меня?» он получил исчерпывающий ответ: «Потому что». Сей факт другие ребята подтвердили в беседе с одной из осужденных О. — бывшей сотрудницей сиротского учреждения, ныне находящейся на этапе в Рыбинске. Она же рассказала, что руководитель мастерски прикрывается жилищно-материальным обеспечением, и впрямь находящимся на высшем уровне, встречает любую комиссию хлебом-солью и хранит кучу скелетов в шкафах.

Из центра часто совершаются побеги, но они не регистрируются нигде, дабы не портить идеальные показатели. А еще здесь имеется комната, которая определенно заинтересовала бы уполномоченного по правам человека в РБ Юлию Жамбалову. Ссылаясь на экс-работницу, моя собеседница утверждает: это и есть настоящая пыточная. Даже дверь не из фанеры, как в остальных помещениях, а из более прочного материала, и окна на шурупах.

Самые своенравные закрываются тут на несколько дней и медленно, но верно сходят с ума. Под окончание заключения приезжают служители Гиппократа и ставят их на учет в психоневрологический диспансер, а руководство заручается справочками об отклонениях для разных форс-мажоров — мол, чего с дурачков взять? «Этой комнаты боятся все. Есть даже список тех, кто побывал там (имеется в распоряжении «МК» в Бурятии»). Ребятишки с априори поломанными судьбами не пойдут в армию и не устроятся на нормальную работу, — рассуждает осужденная. — Вспомните о двух несовершеннолетних девочках, которые спали вместе с такими же несовершеннолетними мальчиками и забеременели от них (о чем писала наша газета ранее) — и вы ужаснетесь происходящему в тех стенах».

Кабанский центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей. Фото: centr-pomoschy.bur.socinfo.ru

Когда все вышеописанное становилось общественным достоянием, у Саши ломался мобильный. Не подходил он и к стационарному телефону на вахте. Мать испугалась, что ребенок загремел в «пыточную», и напрямую поинтересовалась об этом у Зарубина. Как только тот установил виновницу «слива» секретных материалов, написал на нее заявление в пенитенциарное учреждение — якобы О. воровала у детей вещи и угрожала расправой после освобождения. Более того — заставлял ребят строчить аналогичную кляузу, угрожая обнародовать компроматы на них вроде украденных носков. Но воспитанники не повелись на шантаж.

Схожие показания мы услышали и из комментариев бывшего психолога Кабанского центра. По ее словам, есть карантинная комната, где размещаются вновь прибывшие и пока не оформленные, а также изолятор, куда закрываются плохо ведущие себя дети (те, кто просыпает, сбегает и так далее) для перевоспитания. «Их запирают и не выпускают, хотя и кормят. 15-летняя Н., которая выпустилась в 2018 году, будто бы уходила в магазин, на самом деле — к маме и после обитала в этой «камере». Честно говоря, в других детских домах, где я работала, подобного не видела».

Александра наш источник охарактеризовал как мальчика с довольно прилежным поведением, но постепенно меняющимся характером по причине приближающегося подросткового возраста и подчеркнул, что ему действительно не давали общаться по мобильному с мамой. «Она не видела его с малых лет, к чему это?» — твердила одна из работниц, сама не имевшая детей. Однако наша героиня постоянно просила фото сына Саши, интересовалась его жизнью и не подходила под определение «плохая родительница».

— В столовой очень плохое питание, — вздыхает психолог. — Поэтому ребята выпрашивают на еду деньги или воруют ее в магазине. Среди них даже проводилось анкетирование по теме «Что вы хотели бы есть?». Но, видимо, оно делалось для галочки, ибо результаты не анализировались. Под Новый год некоторые дети остались без сладких подарков, поскольку не явились на елку, а некоторые — без личных дипломов, полученных на конкурсах. Начальство украшало ими собственные кабинеты. Ну а в том, что забеременели девчонки, виноват оказался не директор, поселивший их с мальчиками в одном крыле. Крайними решено было сделать воспитателей, не додержавших свечку.

Драконовы законы

Покуда стремительно разворачивался клубок истины, осужденная вместе с представителями «Еврейской общины Улан-Удэ» неустанно подбирала опекуна. Лучшей кандидатурой на эту роль казалась родная тетя ее мужа, которая живет в Израиле. Однако оформить паренька под опеку в заморской стране не удавалось за неимением соответствующей международной системы, а передать его на усыновление в нашей — из-за неготовности самой родственницы к переезду на постоянное место жительства.

— Но мы искали выход и вышли на автономный некоммерческий центр для детей в трудной жизненной ситуации со всеми лицензиями и документами. Будучи с рабочей поездкой в Москве, Татьяна Вежевич лично посетила его и вроде бы одобрила, фактически же раскритиковала из-за формы собственности и отсутствия контроля «сверху». Минсоцзащиты пояснило, что нельзя передавать детей из государственного учреждения в негосударственное и нужно найти нового законного представителя. Таковым стать согласилась руководитель организации — даже написала официальное письмо.

Когда из первопрестольной пришло послание, Сашу решили отправить на гостевой режим в одну из семей Кабанского района с его согласия. Но в какую — опять-таки не соизволили известить. Мать заранее позаботилась о том, чтобы мальчик взял сотовый телефон, позвонила ему и услышала, как детский голосок повеселел на вольной воле. А еще поговорила с «тетей Таней» и узнала, что… ребенка хотели передать им не под временную, а под постоянную опеку, несмотря на договоренность с центром и неведение мамы. «В нашей колонии осужденные отбывают наказание за истязание приемных детей. А я дам согласие на передачу родного неизвестно кому? Хозяин не отдаст собаку совершенно незнакомым людям, мать дитя — тем более!» — возмущается женщина.

26 августа блюстители детских интересов и вовсе заявили о лишении ее родительских прав из-за тяжких статей и длительного срока заключения. Примечательно, что это не числится среди оснований для подобных мер, в отличие от невыполнения родительских обязанностей, злостной невыплаты алиментов, алкогольной или наркотический зависимости, отказа от ребенка, морального насилия над ним или принуждения его к незаконным действиям. Преступив закон и находясь в местах не столь отдаленных, женщина не забывает своего малыша, платит алименты и ждет встречи, которая произойдет нескоро, судя по тому, что говорят опекунские инстанции: «Когда тебе исполнится 18 лет, тогда к маме и приедешь на свидание».

От себя добавим, что в составе общественной наблюдательной комиссии попытались попасть в Кабанский центр для проверки условий содержания и факта беременности несовершеннолетних, но руководство не пожелало вступать в диалог и предпочло испариться по-английски. Просим считать данную публикацию официальным обращением в прокуратуру Бурятии, во все уполномоченные надзорные и контролирующие органы.

Имя ребенка изменено.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №42 от 10 октября 2018

Заголовок в газете: Этой комнаты боятся все

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру