Фотография его одиночного пикета на Красной площади шокировала сотрудников БГСХА, родных и близких, ничего не знавших о происходящем, не говоря уже о прочих жителях республики. Удостоверившись, что Татарников возвратился на родину в целости и сохранности, мы пригласили пикетчика в редакцию, чтобы выяснить все обстоятельства произошедшего.
— Владимир, это была давно спланированная акция или шаг отчаяния? Может, вас кто-то пригласил в Москву? Как долго вы там были, что, собственно, посетили и как готовились ко всему этому?
— Начну с того, что сотрудники БГСХА, с которыми мы все эти годы пытаемся обратить внимание властей на происходящее в вузе, ничего не знали о моей поездке. Для них это стало полной неожиданностью, особенно тогда, когда по вайберу я сообщил им, что нахожусь в Москве, вышел на пикет, и денег на обратную дорогу у меня нет. Не могу сказать, что я как-то к этому готовился, кроме того, что взял с собой баннер, с которым летом 2018 года стоял с пикетом на крыльце Народного Хурала. План был такой, что, если мне не удастся напечатать в Москве баннер, я бы использовал этот.
Мысль поехать в Москву возникла, когда в Улан-Удэ приехал замруководителя следственного управления следственного комитета И.В.Лазутов. После того как я побывал у него на приеме, мне сказали, что по изложенным мною фактам в отношении неустановленных лиц было возбуждено уголовное дело, и вопрос как-то сдвинулся с мертвой точки. То есть я понял, что без Москвы в нашей академии мы ничего не решим, и решил действовать.
— Вы летели один, без денег, без поддержки? Где тогда жили, что ели? Почему у вас не оказалось средств на обратную дорогу?
— Летел я один. Сначала купил билеты в оба конца с вылетом примерно через три дня, но когда понял, что все дела сделать не успею, решил остаться. На обратную дорогу билет приобретал уже в Москве до Иркутска, потому что до Иркутска было в два раза дешевле. Сразу купил билет на поезд от Иркутска до Улан-Удэ, но самолет прилетел с опозданием и билет пропал. Пришлось ехать до Улан-Удэ на микрике на последние деньги.
Где дешевая гостиница, мне подсказали по вайберу знакомые ребята с Джиды, которые работают в Москве на стройке. Гостиница обошлась мне в тысячу рублей за сутки. Они же сказали, где можно напечатать баннер за 1,5 тысячи рублей. Баннер пришлось печатать дважды. В первый день, было 23 декабря, я пошел с ним на Красную площадь, но простоял там всего тридцать минут, потому что меня забрали в отделение полиции в Китай-городе. Полицейские объяснили, что на Красной площади стоять с пикетами нельзя, что за это полагается штраф в 10-20 тысяч рублей. В конце концов, продержав меня четыре часа, они поверили, что денег у меня нет, отпустили, но баннер не отдали. Пришлось повторно печатать баннер, с которым я побывал возле Управления адми-нистрации пре-зидента России, минсельхоза и в других местах.
— Скажите, почему и на первом, и на втором вашем баннере после слова Путин нет запятой?
— Мне действительно из типографии дважды звонили, спрашивали, надо ли ставить запятую, но я сказал — не надо. Сейчас я думаю, что так даже лучше, потому что это придает баннеру несколько иной смысл. Например, на пикете возле Управления делами пре-зидента я встретил пикет из украинцев, которые выступали за то, чтобы российских пленных на Украине меняли на пленных украинцев, находящихся в России. Они, кстати, были недовольны тем, что на своем баннере я обращаюсь к Путину. Они уверены, что смысла обращаться к Путину нет никакого, потому что сам Путин и породил коррупцию, но я так не считаю. «Путин помоги» это скорее как хэштэг, как призыв, как лозунг.
Кстати, эти украинцы очень удивились тому, что я стою один, так как это очень опасно. Их, например, на одиночный пикет прибыла целая группа, и они не просто сменяли друг друга с плакатом, но и следили, кто подходит, что говорит, вели фотосъемку.
— Как вы считаете, результат от ваших пикетов есть? Как реагировали на вас простые пешеходы, СМИ? Стоило покорять Москву?
— Наверное, пикетировать что-то в канун Нового года была не самая лучшая идея, потому что обычным прохожим откровенно было не до меня. Один раз ко мне подошла сотрудница какой-то другой сельскохозяйственной академии, где такие же проблемы, и еще две женщины из Закаменского района меня сфотографировали и пообещали выложить фото в соцсетях. Стоял с пикетом я недолго, больше ходил по приемным, регистрировал документы. Мне говорили, вот ящик висит для обращений, опустите бумаги туда, но я требовал, чтобы мне поставили на документах входящий номер, расписались. Так, например, я дошел до помощника Жириновского. Этот помощник служил когда-то в Кяхте, и меня очень хорошо принял. Узнал, что в минсельхозе России есть телефон «горячей линии», куда можно позвонить, назвать себя и сообщить о фактах коррупции. Единственное требование — уложиться в пять минут.
Знаю, что 10 января 2019 года в адрес правительства Бурятии поступил запрос от Управления пре-зидента России по работе с обращениями граждан и организаций по фактам, изложенным в моем обращении относительно земельного участка в ДНТ «Ургаса», местности «Поселье» Иволгинского района. К сожалению, ни одно московское СМИ на мой пикет не приехало, куда бы я ни звонил. Если никакой реакции на мое обращение не будет, я опять поеду в Москву.
