Мы встретились с главой адми-нистрации Усть-Баргузинского городского поселения Михаилом Мишуриным, чтобы обсудить главное.
— Михаил Александрович, когда заходишь на сайт вашего поселения, то первое, что бросается в глаза, — новости пре-зидента России с подробной хронологией встреч, выступлений и заявлений Путина. Зачем вы это делаете? Устанавливаете вертикаль власти?
— Считаем, что наши жители должны знать, что происходит в стране, что говорит и делает глава государства по конкретным проблемам. Поймите, органы местного самоуправления на селе — это та передовая, куда с утра до вечера идут люди со своими проблемами. Редкий житель села поедет жаловаться к главе района. Еще реже он пойдет на прием к главе республики и никогда к президенту страны. Но он точно знает, где находится адми-нистрация его поселения, куда можно выплеснуть весь свой негатив, и, поверьте, его не интересует, чьи это полномочия и есть ли на это в бюджете средства. Человек приходит и говорит — почему на площади Советов стоит ледовый городок, а в Усть-Баргузине нет? Адми-нистрация села на сегодня — это самый близкий к людям рубеж власти, где пульс жизни, настроения людей ощущаются наиболее остро.
— То есть главная проблема глубинки — нет денег?
— Я скажу иначе — не отбирайте у нас деньги. Возьмем налог НДФЛ, который в Усть-Баргузине собирается в полном объеме, но остается в поселении только в размере 10 процентов. 30 процентов уходит в район, 60 процентов — в республику. 10 процентов от НДФЛ определен для городских поселений, коим мы и являемся, а для сельских вообще 2 процента, то есть у них на жизнь вообще ничего не остается. А почему не сделать наоборот — 2 процента отдать, а 98 оставить себе.
Та же история по транспортному налогу. Усть-Баргузин — центр лесопереработки, у нас сосредоточено порядка 200 единиц тяжелой техники. Какой транспортный налог мы могли бы собирать, если бы закон позволял оставлять этот налог на местах! Из всех налогов остался только земельный налог, но два года назад произошло снижение кадастровой стоимости земли. Конечно, мы понимаем, что в результате люди стали меньше платить за свою землю, и это хорошо, но проблема заключается в том, что и деньги на исполнение полномочий в поселениях уменьшились.
К примеру, до 2018 года аэропорт Усть-Баргузина платил в поселение земельный налог в размере 2,5 миллиона, а с прошлого года начал платить 165 тысяч рублей. Сумма уменьшилась в десятки раз, а 39 полномочий нашего поселения остались те же, и на какие средства их исполнять — неизвестно. В прошлом же году вышел закон о том, что все пенсионеры становятся льготниками и больше не платят налог на землю, что хорошо для людей. Но никто не подумал о том, что этот налог для сельских поселений был основным. В результате, к примеру, только наше поселение потеряло 1 млн рублей. Иными словами, мы идем к тому, что на исполнение полномочий у нас не остается вообще ничего. К примеру, при бюджете Усть-Баргузинского поселения в 20 млн рублей 19,5 млн идет на зарплату работников культуры, адми-нистрации, договорных обязательств, а на исполнение всего остального остается 600 тысяч рублей. Если мы разделим их на все полномочия, на каждое придется по 50 тыс. рублей, и что вы сделаете на эти деньги?
— А по каким вопросам на вас выплескивается больше всего негатива?
— Возьмем тот же мусор. До настоящего времени мы бесплатно вывозили мусор населения, на что тратили ежегодно от 500 до 700 тысяч рублей. МУПа на эти цели у нас нет, поэтому за счет поселкового бюджета с 1 апреля по 1 ноября нанимали машину, водителя, покупали ГСМ. Понятно, что с известием о том, что в республику заходит регоператор, который будет этим заниматься и установит свой сбор за вывоз мусора, люди стали волноваться. Если регоператор все же не начнет работу в этом году, мы продолжим убирать мусор бесплатно.
— В этом году в Бурятии начал действовать закон о туристическом сборе, когда каждый въезжающий в зону отдыха, а ваше поселение как раз относится к такой зоне, должен будет заплатить сбор. Это спасет ситуацию?
— До 2017 года мусор, находящийся вокруг поселения, должен был убирать глава поселения, но затем выяснилось, что если мусор лежит в государственном лесном фонде, то это зона ответственности агентства лесного хозяйства. Казалось бы, мы за Байкал и за всю территорию, которая прилегает к озеру, не отвечаем, но наши жители, придя на берег и найдя там мусор, не звонят в лесхоз, а звонят мне и высказывают свои претензии. В ответ мы, конечно же, не сидим, а организовываем экологические движения, устраиваем акции, обеспечиваем волонтеров мешками-перчатками-продуктами.
Рядом с нами — Забайкальский национальный парк, где также взимается сбор с человека, стоит шлагбаум, где работники парка несут ответственность за чистоту, благоустройство. Как будет исполняться закон о туристическом сборе в нашем поселении, сказать пока сложно. Как на республиканской трассе поставить шлагбаум, возле того же поселения Максимиха, каким образом отследить, едет ли это турист или местный житель, потому что на сегодня местные жители могут посещать Забайкальский национальный парк бесплатно. Каким образом будет собираться туристический сбор, кто им будет распоряжаться — сказать пока сложно.
— А что вы думаете о законе, разрешающем сбор в лесах валежника?
— Главы сельских поселений Баргузинского района очень довольны этим законом и говорят большое спасибо Путину, потому что на самом деле для них вопрос с заготовкой дров решился. Что касается Усть-Баргузина, где сосредоточены основные лесоперерабатывающие районные предприятия, образующие огромное количество древесных отходов, такой проблемы нет. Наоборот, перед нами стоит задача, куда деть эти отходы и вообще, как дальше работать, потому что все были уверены, что с 1 января 2019 года вступит в силу закон об обязательной утилизации древесных отходов в центральной экологической зоне, в которой находится Усть-Баргузин, и всех закроют. Закон предписывает каким-то образом утилизировать органические отходы, куда в том числе относятся и опилки. И опять куда идут наши предприниматели за помощью? Они идут к органам местного самоуправления. Мы в свою очередь начинаем задавать вопросы республиканской власти.
К слову сказать, власть отреагировала. В канун Нового года в Народном Хурала на эту тему прошел круглый стол, куда пригласили жителей, меня как главу, главу района, предпринимателей. Не найдя пути решений, мы предложили всем участникам круглого стола выехать в Усть-Баргузин и на месте посмотреть все как есть. Вы знаете, этому мероприятию они посвятили целый день, объехали все базы, заводы по переработке древесных отходов. На встречу с депутатами Народного Хурала во главе с Анатолием Кушнаревым пришли 15-20 крупнейших предпринимателей поселения, и мы попытались выработать решения. Был на встрече министр природных ресурсов Вадим Кантор, который, надо отдать ему должное, лично приехал разобраться с вопросом, что за все время моей работы в должности главы произошло впервые. Потому что Кантор лично должен был доложить главе республики, что будет с нашими лесозаготовителями. В данном случае республиканская власть действительно повернулась лицом к предпринимателям, им все объяснили, успокоили, но дали понять, что вопрос надо решать уже в ближайшем будущем. Все в наших руках, это было прямо сказано с трибуны, и некоторые предприниматели уже всерьез задумались об этом.
— К вопросу о власти. Часть муниципальных образований сегодня выбирает глав на прямых выборах, включая Улан-Удэ, другие выступают за назначенцев, как Иволгинский район, где сегодня на эту тему проходят общественные слушания. Вы лично к чему больше склоняетесь?
— В 2013 году меня как главу Усть-Баргузина избрали на прямых выборах. Потом были внесены изменения в устав, и в прошлом году меня уже назначили через конкурсную комиссию. Сравнивая два этих опыта, я склоняюсь к последнему как наиболее оптимальному и вообще считаю, что на селе надо уходить от прямых выборов. Когда речь идет о власти, особенно законодательной, когда тем же депутатом может сегодня стать человек без образования, без опыта работы и каких-то морально-психологических качеств, ошибки такой власти людям обходятся очень дорого.
Обратите внимание, не успели выборы состояться, появляются сообщения, что человек не смог, не справился, подал в отставку, даже свел счеты с жизнью. Он оказался не готов к тому, что на него обрушилось. Он шел на выборы, представляя себе одно, а когда избрался, наобещал и собрался воплощать обещанное, выяснилось, что полномочий у него вагон, а бюджет чист, как тетрадный лист.
— Усть-Баргузин вошел в историю как поселение, где депутаты трижды (!) в последние годы досрочно уходили в отставку, блокируя всю работу поселковой администрации и понуждая вновь проводить выборы.
— Причем все забывают, что такие досрочные выборы, к примеру, в нашем поселении каждый раз обходятся в 600 тысяч рублей. Это цена того, что исполнительная и законодательная власти, избранные на прямых выборах, по каким-то причинам не сработались. Поэтому я за систему, при которой кандидата в главы выдвигают исходя из опыта, образования, личных качеств человека. Конкурсная комиссия, которая выдвигала меня, состояла из пяти представителей районной администрации и пяти представителей городского поселения. На все доводы о том, что кого-то лишили избирательного права, я привожу такой пример. Директора школы назначает районный отдел образования, директора нацпарка — министерство природных ресурсов по согласованию с профильным министерством, которые ручаются за своего назначенца, если хотите, несут за него ответственность. Почему мы должны соглашаться с выбором первого встречного, который не несет никакой ответственности ни перед кем.
На самом деле сегодня в глубинке авторитет власти упал настолько, что люди не хотят идти на выборы. Вы не представляете, какие усилия приходится прикладывать сельским главам, чтобы обеспечить «конкурентную» борьбу кандидатов в депутаты на селе. Считаю, что, отказавшись от прямых выборов, в Усть-Баргузине мы подняли престиж своего депутатского корпуса. Потому что наши депутаты впервые выбирали и назначали главу поселения, что не только сделало работу главы подотчетной депутатам, но и подвигло нас всех на совместную деятельность, нивелировало пустые конфликты, и это очень важно.
