Все инспекторы — мужчины. Раньше сама часто выезжала в «поля». И сейчас участвует в рейдах. Задерживает браконьеров, выслушивает потоки брани, составляет протоколы. В общем, классический случай женщины в мужской профессии. Об этом всем я и хотела поговорить. Но Галина Владимировна послушала меня и сказала:
— Вот перед каждым 8 марта меня и спрашивают про женскую долю.
И так коротко и выразительно посмотрела, что стало ясно — историй про долю я не услышу.
— А про что вас спросить? — не сдалась я.
— Про охрану природы, — сказала Седова. — Все погрязли в своих телефонах. И совсем забыли про все остальное.
Следующие сорок минут мы разговаривали. Не только про природу — еще про людей, которые пытаются ее защитить и людей, которые пытаются ею овладеть. Интересно получилось. Вот некоторые выдержки.
- Охрана заповедника — это не наука. Это шире и жестче. Тут нет места эмоциям. Это желание сохранить первозданную природу и оставить ее нашим детям.
- Грубость и хамство — это первое, с чем сталкивается государственный инспектор при задержании нарушителей заповедного режима. 90 процентов нарушителей ведут себя агрессивно. Сила, наглость, желание задавить… «Вы не знаете, с кем связались» — самая частая фраза. Потом задержанные все равно понимают, что инспектор — это сила. И он никуда не денется.
- Взятки нам не предлагают. Все-таки не миллионные дела — человек, например, зашел нарезать черемши. Правда при виде инспектора он все равно попытается от черемши избавиться и нож выкинуть. Скажет, что он его в первый раз видит, что больше не будет, и что вы, товарищ инспектор, злой и нехороший.
- Я работала много лет инспектором. Сначала люди думали — о, женщина, можно ей поплакаться, пожаловаться на судьбу, она простит. Потом становилось понятно, что эта женщина — из такой же стали, как остальные. И начиналась та же самая агрессия. Только чуть меньше ненормативных слов.
- Есть те, кто за простейшие нарушения привлекают своих влиятельных знакомых и родственников. Вот прошлым летом был случай. Инспектор остановил машину на территории Алтачейского заказника. В автомобиле были мокрые сети. То есть люди явно пытались поймать рыбу, но им это не удалось. Инспектор попросил предъявить документы, чтобы оформить административный протокол. Штраф за незаконный въезд — от 3 до 4 тысяч рублей. Знаете, чем все закончилось? Верховным судом. И до сих пор суды идут. Людям проще оказалось не заплатить небольшой штраф, а доказать собственную значимость.
- Вот еще громкое дело. Случилось все в декабре 2016 года. В заказнике «Алтачейский» мы задержали четверых мужчин на машине, в багажнике было две убитых косули. Вызвали полицию, оформили все, как надо. А потом просто началась волокита. Все тянулось, переносилось, исчезали вещдоки — шкуры, копыта. Все потому, что браконьерами оказались «влиятельные люди». Пришлось обратиться в прокуратуру Бурятии. Только после этого состоялся суд, было вынесено решение в нашу пользу. С браконьеров взяли судебный штраф, а «Ленд Крузер», на котором они ездили по заказнику, конфисковали.
- Идеальный госинспектор должен любить природу. Это самое главное. А еще уважать себя и свою принципиальную позицию. По некоторым новеньким видно — они относятся к заповеднику, как к возможности поохотиться или порыбачить. Такие у нас не задерживаются. А еще задача инспектора — не подавить, не обругать, а сделать так, чтобы нарушитель больше не нарушал. Для этого нужно разговаривать. Значит, хороший инспектор по-доброму относится к людям.
- Госинспектор не имеет права задерживать один. В группе должно быть минимум два человека. Есть старший, который распределяет людей — ты идешь и изымаешь оружие, ты стоишь и смотришь, чтобы никто к машине не подошел. Это важно. Нельзя комкать задержание. И еще — у нас есть оружие, у нас есть наручники. Мы не будем стоять и ждать, пока нас ударят.
- Нам часто говорят: «Я же ничего не успел сделать. Я только зашел». Во-первых, заход на территорию заповедника — уже административное правонарушение, штраф от 3 до 4 тысяч. Во-вторых, даже если вы идете не охотиться и рыбачить, а просто собрать дикоросы — вы пройдете 20 километров, вытопчете массу краснокнижных растений, дойдете до полян с черемшой, вырежете ее, оставите после себя кострище и мусор.
- В каждое время года — свои нарушения. Осенью идет клюква. Она растет на болотах. Значит, охраняем болота. Летом на побережье спеет черника. Значит, переключаемся туда. Зимой любят охотиться. Вычисляем охотников по лыжным следам. А весной — черемша, которая растет в долинах определенных рек.
- Сейчас у нас работает 31 госинспектор. Все мужчины. Охраняем Байкальский заповедник и два заказника — Алтачейский и Кабанский. Все инспекторы распределены по этим территориям. Но если случается какая-то экстренная ситуация, например, горит заповедник, то все силы мобилизуются туда. Каждый инспектор при этом знает все территории.
- Я закончила институт в 1992 году. Очень хотела работать в Байкальском заповеднике. Долго в Москве добивалась распределения сюда. Наконец мне его дали. Думала сначала, что буду заниматься наукой, но не оказалось мест. И я сразу ушла в охрану, стала помощником лесничего. Я не боялась, у меня хорошая физическая подготовка была — лыжами профессионально занималась, стрельбой. И потом, когда идешь охранять природу, не думаешь о чем-то плохом.
- В 1997 году я стала старшим госинспектором. И поняла, что я не охотник. Мне сложно тропить, сложно понимать, где может стоять капкан. Чтобы понимать охотника, надо стать охотником. Поэтому начала потихоньку этим заниматься. Я интересуюсь охотой, рыбной ловлей, выписываю специальные журналы. Очень люблю осеннюю ходовую охоту на рябчика и всегда расстраиваюсь, если раненая птица улетает. Косуль, медведей, изюбров — не стреляю, очень жалко.
- Когда меня назначили заместителем директора по охране, реакция у окружающих на это была нормальная. Меня знали все инспекторы. И даже поддержали кандидатуру. Как сейчас уживаемся? По-разному. Ведь и выговоры бывают. Мне важно, чтобы инспектор любил природу, хотел развиваться и чтобы у него была дисциплина.
- Начинается рабочий день госинспекторов в 8 утра с планерки. А заканчивается по-разному, у нас ненормированный рабочий день. Все выходные и праздники — горячая пора.
- В заповедниках работает сеть антибраконьерских комплексов. Эта инновационная аппаратура нам очень помогает. И она отлично сообщает о любом несанкционированном заходе. Однажды мы получили сигнал под Новый год о незаконном заезде на территорию заказника в Мухошибирский район. Приехала группа инспекторов — в лесу сидит группа наркоманов и варит себе зелье. Они очень удивились: «Вы как о нас узнали?».
- Наша работа действительно помогает. Мы видим результаты. Раньше за сбор дикоросов мы выписывали 300 протоколов. А прошлой весной — всего 2. Представляете, какая разница? Правда, любят нас все меньше и меньше. Мы все-таки живем в социуме. Особенно раньше это было заметно. Ты идешь — одна соседка возле колодца замолчала, другая отвернулась. Потом как-то все равно сглаживается.
- Отношение людей к природе меняется, но это не спасает природу. Инспекторы все видят — что становится меньше рыбы, что меньше летает птиц. Особенно заметно это стало с 2015 года, когда началось глобальное потепление, бесконечные пожары. И даже мох на Хамар-Дабане стал сохнуть. Представляете, 50 сантиметров моховой подушки, накопленной веками, сохнет. К сожалению, люди делают изменения, и они необратимы.
Кстати
Сотрудники заповедника считают своим большим успехом совместный проект с благотворительным фондом «Красивые дети в красивом мире», который стартовал в апреле 2018 года и закончится в середине 2020 года. Проект называется «Сохраним заповедный мир Алтачея». «Хочется, чтобы у каждого ребенка в окрестностях заказника «Алтачейский» было сказочное воспоминание о своем «Серебряном копытце». Гордость за свою малую родину — нетронутые уголки дикой природы», — признается Галина Седова.
