Мои сформированные еще на школьных уроках географии стереотипы, что определение «солнечный» неразрывно с Узбекистаном как «близнецы-братья», были полностью разрушены.
— Сколько здесь живем — сами впервые такое видим, — оправдывались местные жители, почему-то чувствующие вину за незапланированный плач небес. — Но это ненадолго, через неделю точно кончится.
Нечего сказать, утешили… А если я здесь всего на неделю?
Но дожди не смогли ни испортить впечатления от прекрасной страны, ни «смыть» солнечные улыбки с лиц ее жителей.
Теория относительности
Носителями наших впечатлений об Узбекистане в основном служат узбекские гастарбайтеры — как правило, работающие на низкооплачиваемой работе, плохо говорящие по-русски, а то и имеющие проблемы с миграционными службами. (В аэропорту Внуково при вылете как раз пришлось наблюдать депортацию группы узбекских рабочих под усиленным конвоем, дабы пресечь у них искушение вернуться). Но судить об Узбекистане по такому факту — все равно что оценивать социально-экономическое состояние России по числу бурятских мигрантов, к примеру, в Южной Корее. В каждой стране есть люди, ищущие лучшей доли на чужбине. А для села, где работы нет вовсе, отъезд в другой регион (страну) — часто единственный выход.
— У меня неплохая пенсия, полтора миллиона сум (около 13 тыс. руб.), — поделился водитель, который подвозил нас до бухарского вокзала. — Потому что в органах служил. А моя жена работала в детском саду, так у нее пенсия всего 450 тысяч (4300 руб.).
Работников дошкольного образования, похоже, нигде не жалуют...
Да, уровень заработных плат в Узбекистане ниже российских, так и цены здесь значительно ниже наших. Проезд в метро стоит 10 рублей, стоимость килограмма отменных помидоров 96 рублей, пол-литровая кружка приличного пива — 30. А стоимость хорошей двухкомнатной квартиры в Бухаре укладывается в 850 тыс. рублей. Так что соотношение цен — зарплат России и Узбекистана вполне сопоставимо. Но если ты работаешь в России, а тратишь заработанное в Узбекистане — ты весьма состоятельный человек. Если работаешь в Европе, где получающие меньше тысячи евро считаются нищими, а тратишь в России, — тоже. Все относительно.
В Узбекистане весьма популярен заработок «на туристах». Правда, бизнес по сдаче в наем квартир практически отсутствует. Причина проста: жить в стране без регистрации иностранец может только трое суток. Какому хозяину квартиры захочется коротать день в местной милиции, дабы зарегистрировать своего постояльца, который, возможно, через три дня съедет? Мороки больше, чем навара. В гостинице же регистрацию получаешь автоматически. (Кстати, памятка для туриста: все квиточки о наличии регистрации храните так же трепетно, как паспорт и деньги. При вылете на паспортном контроле у вас могут потребовать доказательств легального пребывания в стране, и в случае их отсутствия штраф станет самой маленькой неприятностью). А вот частный извоз процветает. В любое время суток и в любом месте можно тормознуть любую же машину «легким движением руки». После этого остается только поторговаться. То же относится и к обмену денег. В Узбекистане нелегко найти банк, еще труднее отыскать банкомат, который принимает карты не узбекского «производства». Но без местной валюты не останетесь. Предприимчивые ребята быстро вычислят в вас иностранцев и сами предложат свои услуги, особенно в людных местах. При этом вы ничем не рискуете: обменный курс такой же, как в банке.
— В день зарабатываю до 50 долларов, — признается меняла Ислам. — А что вы хотите? Плата за риск. Бизнес незаконный, проблемы с милицией бывают. Правда, решает их наш старшина — мы ему за это процент отстегиваем.
Русский с узбеком — братья навеки
Россия многим гражданам Узбекистана знакома не по Гегелю. И воспоминания большей частью лишены положительных эмоций.
— Работал во Владивостоке, — рассказывает администратор маленькой уютной гостиницы в Бухаре. — Открыл там кафе узбекской кухни. Сначала все шло хорошо, от посетителей отбоя не было! Но в России трудно делать бизнес. Что ни день — новые правила: то помещение не соответствует, то налог повысят. Про миграционную службу я уж не говорю, относятся как к врагам. Через пару лет это стало просто невыгодным — вот вернулся.
— Особенно тяжело в Москве, — делится владелец самаркандского ресторанчика Санжа. — Если едешь в Россию — надо иметь знакомых, где на первых порах и остановишься, иначе жди проблем. Очень сложно получить разрешение на работу. Я еще и в Тюмени работал — там намного проще. В Сибири люди доброжелательные, всего только раз в обезьяннике сидел…
Имеющие негативный опыт жизни в России в Узбекистан его не привнесли. Отношение к России здесь трепетное. Никогда еще не видела такого количества желающих со мной сфотографироваться — будто я, по меньшей мере, голливудская звезда.
— Она очень просит, — обращается ко мне мужчина, кивая в сторону пожилой женщины в пестром платке. — Говорит, внукам и правнукам будет показывать фото с российскими туристами.
— Мечтаю съездить в Россию, — поделился молодой отец семейства, с которым разговорились в поезде. — У вас очень красивая страна!
— Это вам, — подхватила его жена, протягивая душистую узбекскую лепешку. — Берите, берите! Пока вы еще устроитесь и найдете, где перекусить.
В Шахрисабзе группа старушек чуть не задушила меня в объятиях.
— Молодец! Удачи! — выкрикивали они полузабытые русские слова.
— У меня сын в России работает, — не без гордости призналась одна из них. Надо полагать, сын бережет мамины нервы и об условиях своей жизни в России особо не распространяется.
Местные русские чувствуют себя в стране комфортно. Об ужасах межнациональной розни, которая при распаде СССР как ржавчина разъела «дружбу братских народов», только читали.
— Всю жизнь здесь живу, — рассказывает предприниматель Николай. — В девяностые подался, было, в Россию — не прижился, вернулся. Меня здесь все устраивает.
— Почти земляки, — обрадовалась эффектная женщина, взявшаяся показать переход на другую линию метро. — Я из Кемерова. В Узбекистан замуж вышла. Нет, уехать отсюда никогда не хотела. В Кемерово только в гости приезжаю.
Удивительное дело: русский язык не имеет здесь никакого статуса — он не государственный, официально не считается языком межнационального общения, — но говорят на нем все. Или почти все. Его в обязательном порядке изучают в школах, на нем часто общаются. В Ташкенте владеющий только узбекским будет чувствовать себя некомфортно: все вывески на русском. На нем можно обратиться почти к любому. Затруднения испытывают, как ни странно, сотрудники милиции, хотя им часто приходится общаться с российскими туристами. Единственное, что они хорошо усвоили, это обращение. Думаете, «гражданин»? А вот и не угадали. Это «брат». Забавно слышать от человека в погонах при исполнении: «Брат! Не туда пошел. Касса там».
— Из Улан-Удэ? Ну почему же не знаю, — обиделся пожилой водитель. — Я советский человек. Это молодежь уже ничего не знает…
Пример для подражания
Вопреки устоявшемуся мнению Узбекистан в значительной мере оправился от развала Советского Союза и разрыва былых экономических отношений. Страна обрастает международными связями: как раз, пока была в Ташкенте, состоялся официальный визит президента Южной Кореи. Процветает отечественный автопром: практически все автомобилисты ездят на машинах узбекского производства. Наших жигулей и «их» мерседесов — единицы. Курсирующие на местных железных дорогах импортные сапсаны тянут вагоны местного производства — европейского уровня комфорта и обслуживания. Наращивается добыча газа.
— Газ уже в кишлаки пошел, — не без гордости рассказывали местные жители.
Но настоящий комплекс неполноценности и изрядную долю стыда за родную страну ощутила при виде чистоты узбекских улиц. Нигде ни соринки, даже при отсутствии урн — в карманах они, что ли, носят окурки и фантики? Приехавшая в бухарский парк покататься на аттракционах большая группа ребятишек из области оставила место своего перекуса в стерильной чистоте: ни палочек от чупа-чупса, ни крышечек от Пепси, ни оберток от мороженого. Из любопытства загляните в места активных тусовок наших детей, да и взрослых. Или лучше не заглядывайте — зрелище не для слабонервных…
Узбекская кухня — отдельный разговор. Где бы вы ни обедали — в дорогом ресторане или в далекой от санитарных норм маленькой харчевне, где перекусывают продавцы с рынка, — это будет необыкновенно вкусно. Алкоголь (без ханжества, пожалуйста, мы на отдыхе!) — на самый взыскательный вкус. Стоит поучиться и сервису. В гостинице посоветуют, что посмотреть, поинтересуются дальнейшим маршрутом, расскажут, как лучше добраться, и помогут с билетами. Не будем идеализировать — сбои бывают. Могут «подзабыть» о вашей брони или в расчете на неискушенность потребовать плату за каждую отдельную койку в двухместных апартаментах. Однако недоразумения устраняются быстро и к удовольствию туриста.
Вы удивитесь: Узбекистан — очень популярное туристическое направление. В Бухаре европейцев, поднимающих восхищенные взгляды к вершинам высоченных минаретов или оцепеневших при виде экзотических красот многочисленных медресе, едва ли не больше, чем местных жителей. Бронировать гостиницу надо заранее: в сезон мест может просто не быть. И немудрено: Международный центр изучения общественного мнения Gallup включил Узбекистан в пятерку самых безопасных стран мира. Можете не опасаться ни грабителей, ни карманных воришек. (Россия занимает только 98-ю позицию. Почувствуйте разницу!). В любой гостинице принято разуваться при входе, потому что на несколько дней это твой дом, а в доме в грязной обуви не ходят. Да и негоже топтать ею пушистый ковер, который лежит в холле любого скромного хостела. Это я просто для констатации факта, а не в качестве примера для подражания. У нас лучше не рисковать — можно остаться босиком.
Но главное, чему стоит поучиться в Узбекистане, это доброжелательности и умению радоваться каждому новому лицу. А еще уважению к старшим. Честно говоря, даже устала отвечать на приветствия узбекских детей. Но их приучили: со старшими надо здороваться обязательно, даже если они тебе незнакомы.
Европейская Азия
Удивительно, как переплелись здесь европейские веяния с традициями Востока. На входе в вокзалы по-европейски строгий досмотр: вещи в русле профилактики терроризма проверяются на рентгене, как в российских аэропортах и на испанских вокзалах, документы и билеты тщательно исследуются, после чего вам обязательно пожелают счастливого пути. Ташкент — абсолютно европейский город с широкими проспектами и французскими парками со всеми изысками ландшафтного дизайна, где ни одна травинка или веточка не выбивается из ровных рядов своих собратьев. Вывески музеев и кафе дублируются на английский куда чаще, чем на узбекский… Но, если вы хотите увидеть настоящий Узбекистан, вам в не в Ташкент, а в Самарканд. Прежде всего, на рынок, настоящий экзотический кусочек Востока, — пестрый, щедрый, горластый, со своим особым узбекско-таджикско-русским говором. Разложившие ароматную снедь продавщицы в пестрых платьях и платках всех расцветок. Привезшие сюда товар на тележках ослики, которые, понурив ушастые головы, терпеливо ожидают, пока хозяева расторгуются. Удивительный запах восточных вкусностей.
Здесь же, в Самарканде, еще один символ Востока — мавзолей Ислама Каримова, первого президента независимого Узбекистана. Монументальное сооружение из светлого мрамора с лифтом для людей с ограниченными возможностями, мраморная же гробница в обрамлении гирлянды из свежих белых роз, «не зарастающая народная тропа» скорбящих, монотонная молитва, которую, сидя на специально установленных сиденьях и сложив ладони, слушают сотни людей. Пожилая женщина рыдает в голос, повторяя как заклинанье обращение к умершему президенту.
— Ислам, на кого ты нас покинул? Как мы будем без тебя? — переводит водитель Авас. — Не удивляйтесь. Когда Каримов умер, вся страна плакала. Я сам плакал.
Неизвестно, чего больше в этой скорби: тоски по последнему лидеру советского Узбекистана, олицетворявшему собой целую эпоху, или просто по первому лицу в государстве, а значит, очень хорошему человеку. (По понятиям Востока, недостойный такой пост занять в принципе не может). А потому он должен быть окружен всеобщей любовью и уважением. Похоже, руководству Узбекистана с народом повезло еще больше, чем нашему…
Правило Печкина
Но настоящая Европа в центре Азии — это узбекские бабушки. Их можно увидеть целыми группами — нарядные, в светлых платках с затейливой вышивкой бисером, фотографирующиеся на фоне многочисленных достопримечательностей. Еще один стереотип разрушен: мне казалось, узбекская женщина, тем более в кишлаке, только блюдет дом, надзирает за многочисленными невестками и воспитывает внуков. Ничего похожего! Узбекская женщина в возрасте под 60 и старше много путешествует по родной стране: поднимается на крепостные стены, любуется каменным кружевом минаретов, изучает музейные экспозиции.
— Пенсия, — лаконично объясняет мне одна из старушек свой вояж. Вместе с соседками по кишлаку она арендовала автобус и поехала смотреть страну. Дети встали на ноги, внуки подросли, долг государству отдан — теперь не грех и о себе подумать. Государство это поощряет: все достопримечательности граждане страны могут осмотреть бесплатно или за символическую плату. (Это иностранным туристам придется раскошелиться!). И узбекские пенсионеры этим активно пользуются — прямо как европейские старики! Здесь действует правило почтальона Печкина, произнесшего свое знаменитое: «Я только жить начинаю — на пенсию выхожу». Мечтаю о такой старости — для себя, для всех старушек из русских деревень и бурятских улусов.
Постскриптум
В аэропорту при посадке на московский рейс всем выдают симку, где уже лежит небольшая сумма. Чтобы позвонить в Узбекистан и сообщить, что благополучно добрался, вполне хватит. Такая вот форма поддержки соотечественников, вынужденных зарабатывать на чужбине. Мне выдали тоже. Иногда хочется кому-нибудь позвонить и почти все время — опять приехать.
