— Я не умею, — ответил мне Балсанов, когда я написала, что хочу поговорить с ним. — В прошлом году мы с женой поставили спектакль в Бурдраме. Просились у меня взять интервью и телеканалы, и газеты, а я отказывался. Просто не умею давать интервью.
Наконец мы договорились на переписку в ватсапе. Наше общение шло несколько дней. Это вышел рваный, недосказанный, живой и настоящий разговор. Вопросы накладывались на ответы. Активная переписка десять минут, потом — часовые паузы. Балсанов был на очередных киносъемках, поэтому писал быстро, с опечатками, без знаков препинания. Но это были интересные ответы. И все получилось. Получилось. С первым вас интервью, Александр!
«Вокруг было болото. Я понял, что хочу домой»
— Вы уже давно живете не в Бурятии. Насколько сложно существовать в оторванности от родной земли? Родина для бурят имеет же большое значение.
— Я в 1998 году поступил в Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства (на специально собранный бурятский курс. — Прим. авт.). Сначала было о-о-очень сложно. Мясо, вода, воздух, погода, люди — все чужое. Петербург сразу показал себя — встретил затяжным, заунывным дождем. Нас, мальчиков-студентов, погрузили в «ГАЗ-53», накрытый брезентом. Внутри — куча чемоданов. Девушки поехали на метро. Я немного завидовал им — они первыми побывают в метро. Мы пытались увидеть Петербург, но было темно. Нас привезли на улицу Доблести. Там стояли две шестнадцатиэтажки-общежития. Кругом — ничего, кроме болота. В тот момент я понял, что хочу домой.
Три дня мы находились в общежитии. Нам сказали никуда не выходить. Это были самые тяжелые дни. Я думал, как бы убежать, сесть на поезд и поехать обратно в свое родное село Верхний Ичетуй. На четвертый день мы, наконец, выбрались из общежития и поехали в центр. Я впервые увидел метро. С этого дня я начал накапливать впечатления. Назад тянуло только по ночам. Хотя время было тяжелое — случился дефолт. Иногда мы не ели по 3-4 дня. Тогда нашему курсу (все 22 бурята) очень хотелось домой.
— Но вы же остались. Почему? Питер все-таки влюбил в себя?
— Остался, потому что встретил и полюбил Яну Тумину, мою жену, спутницу жизни, женщину, родившую четверых замечательных детей. И потом, родина — это место, где твоя семья. Поэтому сейчас у меня две родины — село Верхний Ичетуй в Джидинском районе и Питер.
Впрочем, Питер тоже затянул своей красотой. Первые годы я работал в скульп-турной мастерской, занимался реставрацией. В Летнем саду стоявшие там скульптуры были в очень плохом состоянии. Некоторым пришлось заново делать руки и ноги. Сейчас Питер мне дает работу с ног до головы. Скульптура, кино и, конечно, наши с Яной спектакли. Талантов у меня много, я и сам иногда им удивляюсь.
— Я так понимаю, именно с вашей подачи Яна Тумина начала погружаться в бурятский мир, мифологию? Сотрудничество с театром «Ульгэр» — один из ярких примеров (спектакль театра «Руслан и Людмила» в режиссуре Туминой на последней «Золотой маске» получил 4 номинации). Так ли это? Насколько ваша земля близка для нее?
— Яна погрузилась в Бурятию, когда набрала наш курс. Она была вторым педагогом на курсе. А мастером был Сергей Дмитриевич Черкасский. Еще в студенчестве мы рассказывали Яне бурятские мифы и легенды. Сейчас Бурятия очень много значит для нее. Яну всегда манит наш Байкал. Когда приезжаем сюда, всегда рвемся побыстрее на Байкал. И наши дети его полюбили.
«Все тело исцарапано, ноги в крови»
— Расскажите, как попали в «Сердце Пармы». И почему никто, кроме вас, не смог сыграть шамана?
— Я до этого играл шаманов в четырех фильмах. Третий фильм оказался для меня очень тяжелым — я улетел или, как говорится, вошел в иной мир. На четвертом мне тоже было непросто — чисто по физике. Я был полностью опустошен, все тело исцарапано, ноги в крови. Ты должен каждый новый дубль камлать как в первый. А дублей было много — со мной снимались дети, а они не всегда закрепляют то, что делают. Поэтому — все заново и заново. И вместо шести часов съемок мы провели все 18. Это жесть.
Съемки этого четвертого фильма проходили в Казахстане. Потом все смеялись и говорили: «Что ты сделал с нашим президентом?». Так совпало, что на следующий день после моего камлания на казахской земле Назарбаев подал в отставку. Ну, еще раз говорю, что это совпадение. Когда я камлал, то просто думал о процветании казахской земли. Я говорил этой земле «спасибо». А про Назарбаева у меня и мыслей не было.
После этого пошел слух. И меня на роль шамана пригласил режиссер «Сердца Пармы» Антон Мегердичев. Я отказался — хромал, царапины не зажили, силы еще не восстановились. Тогда Антон предложил заняться постановкой шаманских сцен и стать сорежиссером. Я дал согласие. Начался долгий отбор актеров. Ездил по Пермскому краю, пересмотрел больше трех тысяч людей, отобрал только девятерых. Потом приехал в Улан-Удэ и взял ребят из цирка, театра «Байкал», Бурдрамы и «Ульгэра».
Но актера на роль главного ведущего шамана, палача трехликого так и не нашел. Перетряс всех. Потом я ушел в раздумье, сходил к кому надо и решил, что все-таки сам сыграю трехликого.
— У вас наверняка есть шаманские корни?
— Есть, но я про это не хочу говорить. Если бы я выбрал путь шамана, можно было бы. А я выбрал семью и спокойную жизнь.
«Городские люди не верят моим рассказам»
— Я знаю, что вы еще охотой увлекаетесь…
— Я охотник. Как себя помню, все время в лесу. Сейчас, даже если на день домой в село приезжаю, стараюсь в лес зайти. И отец мой охотник, и предки мои. Мы же джидинцы.
— Что такое для вас охотник?
— Кормилец, в первую очередь. Это если по-настоящему все, а не просто увлечение. Когда белка начинает плодиться, может начаться чумка. Тогда можно сказать, что охотник держит равновесие в лесу.
Я иногда людям городским рассказываю о своих лесных приключениях, они: «Да это фантастика!». Они не верят и в мои рассказы про шамана, который камлает и взлетает на дерево. Но помню, когда я сам из леса сразу в большой мегаполис попал, то не верил своим глазам и тоже говорил: «Фантастика!». Высокие здания, компьютеры…
— Получается, вы сейчас в себе соединили и древность шаманскую, и городскую современность? Мегаполис вас же уже не удивляет?
— Город для меня еще не все открыл. Я знаю его процентов на 60. Меня удивляют люди, преображение зданий. Сегодня не было улицы, а завтра есть. В лесу все неизменно, кроме людей, которые вторгаются в него за ресурсами. Город приобретает, а лес теряет.
— Александр, а сколько вам лет?
— Забыл.
Справка "МК"
«Сердце Пармы» — масштабная историческая драма Антона Мегердичева (автора фильма «Движение вверх») по роману Алексея Иванова с участием Федора Бондарчука и Евгения Миронова. Одна из самых обсуждаемых лент в современном российском кинематографе. Это при том, что выйдет картина не раньше конца следующего года. Главную женскую роль ведьмы Тичерть исполняет актриса Русского театра в Улан-Удэ Елена Ербакова. Сейчас Елена находится на съемках картины в местности Губаха в Пермском крае. Там же в роли язычников снимались несколько артистов цирка Бурятии, театра «Байкал» и Бурдрамы. Как сообщил «МК в Бурятии» акробат Буянто Цыренов, большая часть улан-удэнцев уже отснялась и уехала. Сейчас на площадке остались четыре человека, они играют гвардейцев Асыки, это вождь язычников. Последний съемочный день — 2 августа. Потом перерыв до ноября, когда начнутся батальные сцены.
