Представить такое в тихой и покорной республике до недавнего времени было просто невозможно.
Бурятия — часть Азии, где нормы этики претят тому, чтобы человек потерял «лицо», даже если он из стана врагов, недостойно себя ведет и заслуживает всяческого порицания. Что уж говорить об этом, если в азиатской ментальности до сих пор не принято озвучивать оппоненту прямое «нет». Вместо этого вам одобрительно кивнут, обязательно пообещают подумать и растворятся в неизвестном направлении.
Заставить человека потерять «лицо» — это значит обвинить его при других в ошибках и, что еще хуже, потребовать, чтобы он их прилюдно признал. С Алексеем Цыденовым все это произошло в самом худшем варианте. Ведь в его случае было попрано и незыблемое азиатское почитание табеля о рангах.
Культурный код жителей Бурятии, таким образом, стремительно меняется. Нельзя сказать, что легко и без боли. Воспитанные в давних традициях граждане немало и искренне пытаются уберечь «молодого» руководителя республики от окончательной потери «лица». Вот только вряд ли он в этом нуждается. Во всяком случае, фиаско на митинге в Улан-Удэ 15 сентября он прокомментировал словами «знал, на что шел».
Тишь да гладь да божья благодать
После той публичной порки прошло чуть больше двух недель. Все это время во множестве интервью федеральным и региональным СМИ Алексей Цыденов без сомнений утверждал, что со стороны республиканских властей проколов не было и нет, политического кризиса после сентябрьских выборов в Бурятии не наблюдалось, а кому все же привиделось неладное — добро пожаловать в суд.
Мантры об этом и о том, что бурятские протесты — это незначительная толпа, по большей части маргиналов и пьяниц, услуги которых кем-то проплачиваются — стройным хором так и звучат и из уст приближенных к власти, и обласканных ею общественников, грантополучателей и журналистов.
А был ли кризис?
В интервью «Эху Москвы» глава Бурятии Алексей Цыденов заявил, что «политический кризис — это когда общество кардинально поделено. А у нас все-таки такого нет». Однако в справочной литературе политическим кризисом называют совсем другое, к примеру, «трудное состояние общественной системы, выражающееся в перерыве ее деятельности».
А не это ли как раз и наблюдалось в столице Бурятии сразу после подведения итогов выборов? Пару суток на главной площади Улан-Удэ при полном молчании главы региона и мэра его столицы кипела стихийная жизнь с «крамольными» речами протестующих граждан, чаепитием, ехором, песнями и стихами. Все бы и текло, как бог на душу положил, если бы не Росгвардия, которая время от времени и олицетворяла в той анархии признаки государства. Правда, делала это буквальным образом топорно, с эффектом слона в посудной лавке. Но Алексею Цыденову так не показалось. Действия силовиков охарактеризовал как «сдержанные и профессиональные», поблагодарил их за работу.
Улан-Удэ — столица протестов России
Организаторы и участники следующей протестной акции мнение Цыденова о работе Росгвардии не разделили. Топорная работа силовиков вылилась в митинг против произвола полиции, который состоялся в Улан-Удэ в минувшее воскресенье, 29 сентября. На нем депутат НХ РБ Леонтий Красовский провозгласил Улан-Удэ — ни много ни мало — «столицей протестов России».
Ни много, поскольку благодаря социальным сетям, ютуб-каналам и стримам, протестные акции в Улан-Удэ стали достоянием не только России, но и остального мира. По вовлеченности же множества сочувствующих из разных уголков земли бурятские протесты стали заметным и знаковым событием в политической жизни всей страны.
Ни мало, если учесть, что губернаторов-«парашютистов» отправляют править регионами вовсе не для того, чтобы на протестной карте РФ возникали новые очаги недовольства и смуты.
Ясно одно, что именно это обстоятельство больше всего беспокоит республиканские власти. Иначе почему руководитель aдминистрации главы и правительства РБ Баир Цыренов так скрупулезно подсчитывает участников каждого митинга. Он часами спорит с пользователями социальных сетей за каждую сотню протестующих, как будто в этот момент решается вопрос жизни и смерти республиканского руководства.
Правительство считает ворон
Правительство занято подсчетом чертей. Так называет протестующих первый заместитель Алексея Цыденова Игорь Зураев. Подобное времяпрепровождение высоких чиновников, оказывается, вызывает недоумение не только у оппозиции.
Советник главы Бурятии Александр Васильев, к примеру, мог бы уточнить, что правительство считает не чертей, а ворон. Так издавна на Руси говорят о тех, кто отлынивает от своей работы.
По утверждению советника, «правительство мы потеряли, то есть вроде бы оно есть, но его как бы и нет».
«Глава работает с раннего утра до глубокой ночи, — констатирует Александр Васильев, — и почти без выходных. Но вот правильно ли это? Разве может один человек решать все проблемы?».
Тем более, как пишет цыденовский советник, уже при Александре I, говоря об эффективности управления, имели в виду, что «постепенное уменьшение числа дел есть самый главный признак благоустроенного министерства, а умножение их есть знак расстройства и смешения».
Так кто же все-таки виноват в том, что глава республики без надежды на эффективность управления своей же командой в одиночку круглосуточно и без продыху трудится над созданием «суперреспублики»?
Александр Васильев, человек из ближайшего окружения главы Бурятии, своими наблюдениями лишь подтверждает правоту участников улан-удэнских митингов. Недовольство эффективностью управления республикой и людьми, которые находятся в ее руководстве, отразилось в требовании митингующих отправить большинство из них в отставку.
Требования игнорируют, но митинги прошли не зря
Следуя логике Алексея Цыденова, что в республике тишь да гладь да божья благодать, требования протестующих на уровне региона теперь просто обязаны проигнорировать. Отправлять в отставку главу Бурятии aдминистрации президента РФ тоже как-то не с руки. Зачем потворствовать протестам, да и кем заполнить вакансию в пожарном порядке? Однако потери в личном активе главы региона все-таки есть. Очевидно, что намерение Алексея Цыденова идти на второй срок, которое он озвучил незадолго до сентябрьских выборов, теперь выглядит как-то слишком фантастичным. Не верится также, что кто-то всерьез по прошествии времени будет рассматривать Игоря Шутенкова в качестве будущего преемника Алексея Цыденова. Слишком травматичным для психики электората стало его избрание на должность градоначальника бурятской столицы.
По количеству сбитых летчиков и хромых уток, чья активность на политическом поприще региона продлится не более одного срока, а то и меньше, последние выборы в Улан-Удэ надолго запомнятся всем участникам.
Митинги не прошли даром. Четверо политзаключенных из пяти уже на свободе, хотя, как показывает судебная практика других регионов, все они могли понести гораздо более суровые наказания. Задержанные из автобуса отпущены по домам. Судьба единственного на сегодня в Бурятии политзаключенного Дмитрия Хараева находится под пристальным вниманием общественности.
Сомнительная слава
Стремление республиканских властей сохранить хорошую мину при плохой игре лишь подтверждает, что еще пара митингов из нескольких тысяч протестующих, и Кремль обратит внимание на персональное дело Алексея Цыденова. Вот только захотят ли жители Бурятии участвовать в потере «лица» теперь уже федеральных властей? Отставкой Алексея Цыденова высокое начальство страны будет вынуждено признать ошибочность создания системы управления регионами варягами-технократами.
Звание могильщика конструкции «мэр — сити-менеджер» у столицы Бурятии уже есть. Последствия ее внедрения были столь токсичны, что депутаты Народного Хурала РБ в качестве антидота вернули прямые выборы в Улан-Удэ.
Нужна ли жителям Бурятии сомнительная слава полигона для неудачных политических экспериментов? Похоже, пока нет. Культурный код народа — серьезная вещь. Но, как показывает жизнь, сегодня он меняется, и изменения эти стремительны и непредсказуемы.
