Масштабное собрание стало первым в череде планируемых мероприятий для сохранения буряад хэлэн. На протяжении пяти часов эту тему обсуждали представители государственной власти и местного самоуправления, учебных заведений, научных учреждений и общественных объединений не только нашего региона, но и Иркутской области и Забайкальского края. В споре рождалась истина, а идеи и предложения заносились в резолюцию. Мнения некоторых участников и специалистов — в опросе нашего издания.
Валерий Доржиев, депутат Народного Хурала РБ:
— Многие предпочитают изучать английский или другой иностранный язык, нежели бурятский, по их мнению, востребованный преимущественно в быту, и, возможно, в культуре. В нашем регионе необязательно его знание и, соответственно, недостаточно профильных педагогов и литературы. Это зона ответственности региональных правительства и парламента. Необходимо менять стандарты и соблюдать баланс: изыскивать средства из бюджета не только на строительство объектов, но и на подготовку учителей бурятского языка, однако не отдавать приоритет лишь данному направлению. Нужно решить вопрос об обучении преподавателей, изучении буряад хэлэн в районах и охвате радио «Буряад ФМ» всех сел и тогда — о сохранении и использовании диалектов, который поднял Хамбо лама Дамба Аюшеев. Соответствующие программы разрабатываются и реализуются уже сейчас.
Баир Бальжиров, председатель Общественной палаты РБ:
— Сегодня языки малочисленных народов, в том числе бурятский, оттесняются на периферию общего информационного пространства. Для их сохранения и развития требуется определенная воля на всех уровнях — государственном, общественном и персональном, то есть заинтересованность страны, социума и человека. Язык тесно связан с укладом жизни: семейские издавна были хлеборобами и земплепашцами, буряты — кочевниками и скотоводами. Поэтому необходимо возвращение к типичным способам и формам индивидуальной и коллективной жизнедеятельности, а также былого интереса и уважения к ним. Мы восхищаемся домиками и коровками в Европе, но воспринимаем как чабанов тружеников в Бурятии. Как изменить это? Нужно увидеть привлекательность простого парня в рабочей рубахе на обычном коне или тракторе самим и показать ее остальным. Наши предки родились в деревне, но мы утратили связь с ней. Определенную лепту внесли Советская власть и рыночный капитализм. И если энное количество лет назад не говорили даже о самих селах, то сейчас твердят об их возрождении. Долгие годы я занимаюсь данным вопросом. Некогда рассуждал о нем в фильме «Своя земля» режиссера Никиты Михалкова, где представлены бурятские фермеры, не бросившие собственные хозяйства, несмотря на сложное социальное и экономическое положение. Недавно участвовал в фестивале «Хроники исчезающих деревень» и продолжаю деятельность в этой сфере. Ну а что касается разновидностей бурятского: если хочется разговаривать на селенгинском, тункинском, баргузинском, аларском, боханском и прочих диалектах, не нужно препятствовать этому. Главное, чтобы одним было удобно, а другим — понятно. Но если мы намерены сохранить в целом бурятский язык, то не должны отходить от понятия «язык литературный» и восприятия его как объединяющей силы.
Ирина Булгутова, литературовед, исследователь бурятской литературы:
— Образование всегда занимало исключительно важное место в ценностной картине мира бурят, поэтому еще в советское время изучение русского языка становится приоритетным, так как именно он открывал дорогу к образованию, а на бурятском языке его получить было невозможно. В нашей республике 30% коренного населения, и при таком соотношении сохранить языковую среду и развивать осознанный билингвизм проблематично. Сокращение и сужение сферы функционирования бурятского языка сегодня не может не вызывать тревогу. Спор же о диалектах и литературном языке считаю непродуктивным. И то, и другое имеет свое место бытования.
Солбон Санжиев, председатель региональной общественной организации «Буряад Соел»:
— Буряад хэлэн сохраняется при таком укладе жизни, который опирается на понятия рода, общины и семьи, обычаев и традиций. Сегодня идет массовый отход от них, а значит, и духовное обнищание самого народа. Чтобы создать потребность в бурятском языке, нужно осознать, в чем его необходимость, и донести это до местных жителей, зарубежных туристов, мигрантов. Надо создать среду его востребованности в коммерческих интересах, иначе говоря, облагородить товар и представить покупателю для личного пользования ради собственного блага. В частности, это касается сферы туризма и трудоустройства. Приезжие узнают, что на языке говорят представители не только титульной, но и других наций, испытают шок и восторг, радость и удивление, что поможет брендированию и популяризации нашего края. А соискатели поймут: работодатель предпочтет того, кто знает и бурятский, и русский тому, кто знает лишь русский, что поспособствует конкуренции. В общем, найти «изюминку» — и люди будут готовы платить деньги за изучение буряад хэлэн. Кроме того, можно внедрить уровни владения им, как в английском — от базового до разговорного, чтобы видеть итоговый результат. Сначала лучше выбрать стандарт, потом — изучать диалекты в рамках спецпроектов и этнотуризма. И ни в коем случае нельзя принимать крайние меры — политизировать языковой вопрос и стравливать разные мнения. В течение многих лет наша организация занимается проблемой сохранения бурятского языка, придерживаясь принципа «меньше слов — больше дела», выигрывает гранты и решает некоторые вопросы. Круглый стол отчасти помог услышать друг друга, увидеть ситуацию изнутри, разработать план действий и двигаться дальше.
Цыренжаб Чойропов, главный редактор газеты «Нютаг хэлэн / Диалекты» («Местные наречия»), доктор социологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РБ:
— Поэт Андрей Румянцев вспоминал, как однажды во второй половине 1960-х годов председатель союза писателей нашей республики Николай Дамдинов оказался «крамольником». Выступая на одном из совещаний, пытался убедить плохо понимающий его зал, что в каждой бурятской школе нужно преподавать родной язык, иначе земляки разучатся говорить и читать на нем. Главный обкомовский секретарь возмущался и раздражался: «Неужели вы против того, чтобы бурятские дети поступали в лучшие московские и ленинградские вузы? Для этого нужно хорошо знать русский язык, а не бурятский, где, к сожалению, нет слова «синхрофазотрон».
Пожалуй, мы — последние представители поколения конца 1960-х годов, изучавших бурятский язык в школе в полном объеме, основные предметы в начальных и средних классах на нем и переходивших на русский только в старших. Успеваемость там была выше, проводилось много интересных мероприятий. И сегодня одноклассники мои читают и пишут тексты на бурятском литературном на вполне приличном уровне. А ребята из последующих генераций не в состоянии не то что писать, но и читать. По прибытии на новое место жительства у студентов из национальных республик действительно возникали трудности из-за плохого знания русского языка и недостаточного понимания вузовской системы обучения. Но такое бедственное положение длилось недолго. Работоспособность, природный поразительный ум, огромная тяга к знаниям, умение налаживать контакт с людьми и инстинктивная чуткость делали сельских парней и девчат в столичных вузах преуспевающими студентами. Я убежден, что школьное обучение должно вестись прежде всего на национальной основе. Ни одна педагогическая доктрина не берется давать правильное образование и воспитание человеку без помощи родного языка, посредством которого учитель может добраться до внутреннего мира ребенка. Считаю, он должен преподаваться как основная и самостоятельная и учебная дисциплина. Без оптимального решения этого узлового вопроса не может быть и речи об осмысленной постановке школьного дела.
Отлично понимая, какое значение для бурят имеет знание русского языка, полагаю: его изучение должно было осуществляться обдуманно и без спешки. Бурятские дети сами стремились бы овладеть русской грамотой как необходимым средством приобщения к русской и мировой культуре. Однако для успешного обучения им были бы нужны специальные школы, приспособленные к условиям языковой ситуации. Нельзя забывать, что русский язык и литература формируют духовность и нравственность в России. Подрастающее поколение должно осознавать, как трудно общаться с людьми других национальностей без их знания. Поэтому настоятельно рекомендую разумное, методически правильное и научно обоснованное сочетание системы преподавания учебных предметов в бурятских школах на двух языках — бурятском и русском при опережающем изучении последнего. И считаю это единственно верным, разумным методом воспитания и обучения бурятских учеников. Хорошо бы усилить ответственность бурятской семьи, прежде всего родителей, за овладение своим языком, увязывать эти намерения с недопустимостью иждивенческого отношения к нему!
Трудно не согласиться с высказыванием ветерана бурятской журналистики Николая Бадмаринчинова о том, что в деревнях надо начинать обучение с родных диалектов, лишь потом перейти к классической бурятской литературе. Не до жиру. Классические тексты написаны в основном в 30-60-е годы ХХ века. Зачастую они слишком архаичны для сегодняшних ребятишек. Притом, когда всего один час в неделю, что можно сделать? Когда язык умирает, спасти его удастся только через диалекты. Через овладение устной речью. Тем более в городских школах.
