Стой, кто летит? Предъявите пропуск! Нужно каждой птице документ иметь!
«Лимонадный Джо»
Фигуры в защитных костюмах, масках и очках, числом значительно превышающие количество прибывших пассажиров, казались персонажами из фантастического фильма. Несколько коридоров – как на паспортном контроле, расспросы о моем недавнем образе жизни, измерение температуры, скрупулезное фиксирование всех контактных данных и вручение предписания об обязательном соблюдении двухнедельного карантина с указанием всех возможных мер наказания за его нарушение.
Закончилась встреча тем, что мне показали остановку маршрутки и… велели немедленно ехать домой. Своим ходом. После того, как я через весь город проехалась в переполненной маршрутке, предстоящий карантин утратил всякий смысл. Хотя я его и соблюдала.
Песок – неважная замена овсу
Началось все с поездки в Крым. Поездка была деловой, билет невозвратным, так что об отмене речь не стояла. Крым, последним вошедший в состав современной России, опаздывать и во всем остальном считал для себя нормой. Когда вся страна уже приняла ограничительные меры, Симферополь затеял шумную ярмарку, на которую собралось полгорода.
После руководящего окрика мероприятие свернули, и все разом закрылось. На двери самой большой гостиницы повесили объявление, что постояльцам запрещено покидать «объект размещения», будто гости города приехали исключительно для того, чтобы поваляться на гостиничной кровати. Самоизоляция, впрочем, соблюдалась не строго, гулять по городу не возбранялось. Вопросы вроде «как пройти», с головой выдающие приезжего, ни у кого паники не вызывали. Симферопольцы, пренебрегая социальной дистанцией, с удовольствием показывали дорогу в опасной близости к спрашивающему. Но из достопримечательностей удалось увидеть только крымское солнце…
Муки приехавшего в город, где разом закрылись все точки общепита, я испытала быстро. Не без труда нашла киоск, где торговали глубоко презираемым мной фастфудом, которому предпочла бы борщ. Как говорится, песок – неважная замена овсу, но выбора не было. После обработки антисептиком кожа на руках поползла в разные стороны, как ветхая ткань под горячим утюгом, так что гигиеной пришлось пренебречь.
Поглощая сомнительного качества продукт на первой попавшейся замызганной скамейке в окружении замусоренных урн, я задала себе первый вопрос: неужели подобная трапеза безопаснее нормального обеда в уютном кафе? Не стану ли я здесь жертвой другой инфекции – не менее неприятной?
Если верить прогнозам, разрешенные к открытию учреждения общепита будут рассаживать своих посетителей в соответствии с новыми санитарными нормами – квадратно-гнездовым способом. Так может, следовало загодя порепетировать?
Впоследствии вопросов у меня возникло немало. Но об этом ниже.
На обратном пути в аэропорту было многолюдно. Уже заполонившие Крым жители российских городов, расставшиеся с мечтами об отдыхе на заморских курортах и надеявшиеся на родном черноморском побережье хоть как-то компенсировать разочарование от несбывшихся планов, торопились по домам – уже вторично разочарованные. Московские и питерские рейсы были переполнены. Через два часа после моего вылета закрылся Крымский мост, и Крым опять оказался отрезанным от «материковой» России – как и до влетевшего в копеечку строительства.
В тесноте и обиде
Москва встретила звенящей тишиной. Пустой аэропорт. Пустое метро. Пустые улицы. Город, обычно напоминающий растревоженный муравейник, полностью обезлюдел. Казалось, его покинули все жители в ожидании какой-то катастрофы – наводнения или землетрясения. Опасность заразиться коронавирусом здесь отсутствовала напрочь – просто не от кого.
В Подмосковье, напротив, словно в пику нелюбимой им столице, жизнь шла своим чередом. На велосипедах и самокатах рассекали дети, гуляли молодые парочки, шумные компании дружно ходили в ближайшие леса на шашлыки. Мы не отличались от основной массы, рассудив, что для маленьких детей и взрослых очень зрелого возраста длительное сидение в четырех стенах может быть куда опаснее любой инфекции. К незнакомым мы не приближались, но диктовалось это не столько постоянными наказами соблюдать дистанцию, сколько воспитанием: мы и в спокойные времена не приближаемся к чужим людям, желающим отдохнуть своей компанией. А вечерами по телевизору слушали призывы знаменитостей оставаться дома, перемежающиеся рекламой масок и антисептиков.
Вопрос 2. Почему с подобными призывами к нам обращаются только медийные лица, чьи домочадцы могут неделями разыскивать друг друга в многоэтажных апартаментах? Почему ни разу с обращением остаться дома не выступил рядовой гражданин, ютящийся в однокомнатной квартире с женой, двумя детьми и тёщей? Или работающий на удаленке мелкий клерк, с трудом втиснувший видавший виды ноутбук на единственный стол между разделочной доской, на которой жена шинковала капусту, и галереей машинок, которые увлеченно катал его маленький сын?
Вопрос 3. Зачем мне настойчиво внушают, что самоизоляция – чуть ли не единственный способ побыть с семьей? Будто совместное сидение с внуками на диване – лучшее времяпрепровождение, рядом с которым и близко не стояли поход в зоопарк, развлекательный центр или интерактивный музей.
Вопрос 4. Почему мне, как недоумку, по сто раз в день с экрана напоминают о необходимости мыть руки, хотя я как любой нормальный человек приучена к этому с детства, научила этому своих детей, а они своих – моих внуков? Аргументы о том, что это соблюдают не все, не принимаются. Они в таком случае и сейчас этого делать не будут.
Не нужен нам берег турецкий?
Через несколько дней, порядком устав от скученности, мы с энтузиазмом приняли приглашение родственников навестить их на даче в Рязанской области. В свое время здесь была большая многолюдная деревня, от которой осталось лишь несколько домов. Часть жителей давно переселилась в Москву, приспособив дома своих бабушек под дачи. Но некоторые и сейчас доживают в этом захолустье, где нет даже хлебного киоска. За продуктами приходилось мотаться за 30 км в районный центр, где режим дистанцирования в торговых точках соблюдался неукоснительно. Магазинчики здесь небольшие, а потому дожидаться своей очереди на улице приходилось достаточно долго. Погода как назло не баловала. Интенсивные дожди сменялись обильными снегопадами, усиливая тоску по солнечным берегам, где можно укрепить иммунитет и удавить на корню вирус, который, как оказалось, боится жары.
Вопрос 5. Не опасно ли для здоровья часовое ожидание своей очереди на улице, под пронизывающим ветром и проливным дождем? Замерзшие и промокшие чаще всего и становятся жертвами вирусных инфекций, которых, может, и избежали бы в теплом магазине.
Через несколько дней нашу деревеньку навестила представитель местной администрации с целью переписи неместного населения как потенциального источника опасного заболевания. В предложенной ею анкете следовало указать свои имена, паспортные данные и номера телефонов. Что потом собираются сделать с преподнесенной на блюдечке базой данных, нам не объяснили. Как и какую помощь будут оказывать в экстремальной ситуации – тоже.
Вопрос 6. Почему представители власти впервые за много лет приехали в этот забытый Богом уголок исключительно для знакомства с чужаками, не интересуясь, как здесь годами живут свои – при отсутствии дорог, уличного освещения, магазинов и медицинских пунктов, интернета и надежной мобильной связи? Даже если тут что-то случится, об этом никто и не узнает ввиду отсутствия возможности об этом сообщить. Остается добавить, что деревенька находится всего в 250 км от столицы нашей родины.
Возвращение в Москву стало большим стрессом: в городе как раз ввели электронные пропуска, а для их получения надо было, как минимум, войти в интернет. Для этого пришлось отъехать на приличное расстояние, однако интернет все равно «не тянул». После наших панических звонков столичные друзья подсуетились, и каждому из нас был присвоен номер, действительный в течение одного дня. Хотя быть пронумерованным как экспонат зоологического музея было унизительно, свою уязвленную гордость пришлось задвинуть куда подальше. Главное, что в столицу мы въехали без проблем.
Вопрос 7. Что дают электронные пропуска для борьбы с инфекцией? Для их получения нужна элементарная компьютерная грамотность и надежная интернет-связь – и только. Получить их могут и бывшие в контакте с зараженным, и слегка инфицированные, и даже серьезно больные. Пропуск не мониторит температуру и не фиксирует кашель. Но штрафы за его отсутствие могут подкормить порядком просевший от всеобщей самоизоляции бюджет, для чего пропуска, похоже, и вводились. Как в известном анекдоте: дали пистолет – и крутись, как можешь.
Под надзор полиции
Но вишенкой на торте в этой ситуации оказалось возвращение домой. За две недели я четко уяснила, чем самоизоляция отличается от карантина. Предписанный мне режим был куда жестче, чем домашний арест по приговору суда для высокопоставленных лиц. Там, как я недавно прочитала, разрешено ежедневное двухчасовое пребывание вне дома. Мне не полагалось даже двухминутное.
Настоящим спасением стала генетически заложенная привычка наших предков делать стратегические запасы продуктов питания. Еще более кстати оказалась моя собственная, основанная на житейском опыте, привычка держать в доме запас купленного во время путешествий качественного алкоголя на случай неожиданного прихода гостей. Извините, друзья мои, придется вам теперь довольствоваться чем попроще…
В течение двух недель мой телефон работал в усиленном режиме, количество звонков просто зашкаливало. Утренняя и вечерняя поверка были обязательны. Звонили медики с вопросами о самочувствии. Это вообще-то было даже приятно: за всю жизнь о моем здоровье так не пеклись, даже когда я серьезно и тяжело болела. Звонила полиция с угрозами привлечь меня к ответственности при нарушении карантина – это было менее приятно. Меня уверяли, что каждый мой шаг отслеживается по мобильному телефону, который меня сразу сдаст при попытке покинуть квартиру. Ха! Вот тут они, захоти я нарушить режим, круто бы промахнулись! Забытый дома телефон никогда не был у меня поводом для паники. Я вообще не считаю его самым необходимым предметом при выходе на улицу. Гораздо нужнее для меня ключ от входной двери.
Дважды у меня взяли тест на коронавирус – к великому удовольствию пропадавших от скуки в режиме самоизоляции соседей, для которых приезд бригады в защитных костюмах стал настоящим развлечением.
Вопрос 8. Объясните, зачем врачей, на которых сегодня легла нечеловеческая нагрузка, обязывают дважды в день обзванивать приехавших и контактировавших? Я бы ничуть не обиделась, если б уделенное мне время было потрачено на людей с тяжелыми хроническими заболеваниями, которые сегодня обратиться за помощью даже не решаются. Случись что, я бы и сама молчать не стала. А попытки скрыть недомогание, как делали отдельные несознательные граждане, по звонку все равно не выявишь: телефон температуру не меряет.
Вопрос 9. Зачем обязывать полицию звонить с регулярностью, достойной лучшего применения, с угрозами жестких карательных мер? Или уже переловлены все карманники, мокрушники и домушники и больше нечем заполнить будни блюстителей порядка? Да почитайте уголовную хронику! А тут в буквальном смысле я оказалась под надзором полиции, что родило у меня интересные исторические ассоциации. Хотя на ссыльного революционера никак не тяну.
Ярмарка тщеславия
В такой ситуации пришлось оказаться только потому, что имела неосторожность побывать за пределами своего региона. Вот этот свой в данной ситуации меня лично пугает. Регионы в борьбе с инфекцией не нашли ничего лучшего, как самоизолироваться от всех остальных, которые вдруг автоматически стали источником опасности. И если федеральная власть поначалу требовала прекратить подобные действия, явно выходящие за рамки региональных полномочий, то позже фактически дала добро на «коронавирусное» разделение страны, переложив тем самым ответственность на власть региональную. А заодно и заложив мину замедленного действия в виде рекомендации «брать власти, сколько удержите».
Вопрос 10. Насколько это оправданно? Инфекция не признает административного деления, у нее свои законы распространения. И блокировать ее очаги надо, наверное, по другим границам, а не границам областей и республик. Но прозвучал стартовый выстрел, и началось состязание в ужесточении ограничительных мер и размерах штрафов за их нарушение. Дело за малым: каждому региону создать свою армию и начать чеканить свою монету. Что-то подобное в российской истории уже было…
Резюме
И наконец, вопрос 11. Почему власть ни разу не сказала своему народу ничего ободряющего? (О сохранении заработной платы говорить не будем. Любой предприниматель знает, что сохранить зарплату можно, только заработав ее). Почему нас не успокаивают, а только нагнетают и запугивают? Может, потому, что разобщенным и запуганным народом управлять легче?
