Почему предано забвению имя одного из самых влиятельных политиков Бурятии

Член президиума Верховного Совета РСФСР Цыремпилон мог позвонить любому, кроме Сталина

В Год памяти и славы, 75-летия Великой Победы, невозможно пройти мимо фронтовика, много лет олицетворявшего нашу республику советской эпохи как на региональном, так и федеральном уровнях.

Член президиума Верховного Совета РСФСР Цыремпилон мог позвонить любому, кроме Сталина
Доржи Цыремпилон в семидесятые годы.

На втором этаже здания Народного Хурала среди прочих руководителей Верховного Совета или Совета Министров Бурят-Монгольской АССР где-то в углу, за диваном висит портрет Доржи Цыремпилона. Мало того, что портрет плохо видно, именно в юбилейный год Великой Победы под ним, дослужившемся на фронтах Великой Отечественной до звания подполковника, награжденного многими боевыми орденами, исчезла табличка.

Но даже если бы завтра табличка появилась, вряд ли кто-либо из спешащих мимо высоких лиц Бурятии вспомнил, кто этот представительный человек с необычайно добрыми глазами. По какому-то странному стечению обстоятельств имя Доржи Цыремпилона оказалось надолго вычеркнуто из общественного сознания. В память о нем не названо ни одной улицы Улан-Удэ. Даже на родине в Иволгинском районе сегодня нет ничего, что напоминало бы о знаменитом земляке. Нет памятников, мемориальных табличек, не издано ни одной книги, много документов утеряно или безвозвратно погибло, но даже то немногое, что донесло до нас время, способно по-настоящему удивить.

Доржи Цыремпилон в двадцатые годы.

От власти нет секретов

Младший сын Доржи Цыремпилона Геннадий держит в руках крошечную книжечку — телефонный справочник 1947 года. Это «Список абонентов автоматической телефонной станции Московского Кремля», настольная книжка Доржи Цыремпилона. В ней — служебные и домашние телефоны людей, одно имя которых даже сегодня способно вызвать трепет. Абакумов, Берия, Буденный, Булганин, Ворошилов, Маленков, Каганович… Сталина в этом справочнике нет, но о грозных временах напоминает красноречивая надпись на первой же страничке: «Просьба к абонентам, имеющим номера телефонов со звездочками, секретных разговоров не вести».

Геннадий Цыремпилон.
1938 год. Слева направо — Доржи Цыремпилон, Семен Игнатьев, Степан Соловьев, Николай Ковригин-Порфирьев.

— Отец в это время был не просто председателем президиума Верховного Совета Бурят-Монгольской АССР, то есть по-нынешнему парламента, но и входил в президиум Верховного Совета РСФСР, то есть по-нынешнему Госдумы. И не просто входил, а четверть века — 25 лет (!), с 1938-го по 1963 годы — был заместителем председателя президиума Верховного Совета РСФСР, а на деле периодически исполнял обязанности председателя этого президиума. Когда я начал выяснять, то обнаружил, что у председателя той поры было шесть заместителей от автономных республик. Интересно, что первым был представитель Татарстана, второй — Башкирии, третий — Дагестана, а четвертый — Бурятии. После того как отец ушел на пенсию, его место из республики не занял никто, и это еще одна интересная страница в нашей истории. Мне недавно звонили друзья из города Долгопрудный, известным на всю страну по команде КВН. Они люди науки, уже довольно пожилые ученые, пошли в музей и там обнаружили, что указ об образовании этого наукограда физиков в 1957 году подписал Доржи Цыремпилон. Удивлению не было предела, — рассказывает Геннадий Доржиевич.

Начало марта 1944 года, Кремль. Первая сессия Верховного Совета РСФСР пятого созыва. Справа от Сталина — Доржи Цыремпилон.

На войну с Красной площади

Если когда-нибудь пытливый исследователь решится написать книгу о Цыремпилоне, он непременно придет к выводу о счастливом стечении в этой судьбе многих обстоятельств. Родившегося в 1908 году в довольно зажиточной по тем временам семье мальчика в младенчестве отдают в дети к бездетному печнику, у которого вскоре умирает жена. Тем не менее на всю жизнь этот случай дал росшему почти сиротой ребенку не только «пролетарское» происхождение, но и звучную запоминающуюся фамилию — Цыремпилон.

Как свидетельствуют семейные архивы, с детства Доржи отличали недюжинное здоровье, природное обаяние и страсть к образованию. Утонченные манеры и деликатное обхождение только добавляли шарма, устоять перед которым не мог никто. Не случайно он выбирает для образования Бурпедтехникум, гуманитарное направление, становится учителем бурятского языка, а позже, как человек страстно и много пишущий, — редактором газеты «Красная Селенга».

В его судьбе огромную роль сыграл человек, чей портрет сегодня находится в галерее руководителей республики, украшающей апартаменты главы Алексея Цыденова. Первый секретарь бурятского обкома Семен Игнатьев прибыл в Бурятию в 1937 году, поставив первостепенной задачей укрепление национальных кадров далекого региона. Именно он обратил внимание на секретаря Селенгинского райкома Доржи Цыремпилона, которому не было на тот момент и тридцати лет. Игнатьев предложил его кандидатуру на пост сначала третьего секретаря бурятского обкома, а всего через месяц и второго секретаря. Понятно, что и тогда не хватало толковых и грамотных, однако немалую роль в этих назначениях сыграли гуманитарное образование Цыремпилона, учительский опыт выступления перед аудиторией, умение работать с людьми.

Сентябрь 1944 года. Румыния.

— Когда началась война, Доржи Цыремпилон со всей своей семьей жил в Москве, на Болотной площади, обучаясь на высших курсах ЦК ВКП(б). Отцу было всего 33. Можно сказать, что он ушел на фронт прямо с Красной площади, а мама с двумя маленькими детьми (мне не было и двух лет) отправилась домой, в Бурятию. Как она вспоминала, ехали чуть ли не месяц в холодном поезде без воды, но надо отдать должное моей маме, все обошлось, она сумела сохранить нам здоровье, — говорит Геннадий Доржиевич.

— Семен Денисович Игнатьев был дружен с отцом до конца своих дней. Он уехал из Бурятии в 1943 году, прожил долгую жизнь, оставшись в истории как «последний и самый загадочный сталинский министр госбезопасности СССР». В 70-х годах, приезжая в Москву, я не раз бывал у него дома, привозя от отца гостинцы. Помню, однажды, уже будучи больным, он попросил меня задержаться, и мы около часа беседовали с ним о делах в Бурятии. Не помню, о чем конкретно был разговор, удивило, что он был в курсе всего, что происходило в республике, — продолжает Геннадий Цыремпилон.

Заколдованный Доржо  

Подполковник Доржи Цыремпилович Цыремпилон, прошедший войну от начала до конца, участвовавший на передовой, в самых кровопролитных ее битвах, попадавший в окружение, к сожалению, не оставил мемуаров. Подобно многим настоящим ветеранам он никогда ничего не говорил ни о Сталине, ни о войне, как бы подрастающие сыновья ни пытались выведать подробности того, о чем только читали в книгах.

Удивительно, но внешне война не изменила Доржи Цыремпилона. Он не получил ни одного ранения, не начал пить и курить, подобно миллионам прошедших через ужасы бомбежек и рукопашных. На всех без исключения военных фотографиях Доржи Цыремпилович весел и спокоен, приветлив и улыбчив. Словно не он участвовал в одном из самых ожесточенных Корсунь-Шевченковском сражении, куда немцы бросили свои отборные дивизии, а советские войска несли немыслимые потери. Словно не Доржи Цыремпилон форсировал Днепр, освобождал Чехословакию, Румынию, Венгрию, гнал Квантунскую армию на Восточном фронте в 1945 году. Закавказский и Северо-Кавказский фронты, Центральный, Воронежский, 1-й Украинский, 2-й Украинский, Забайкальский — о каждом он мог бы рассказать многое.   

— Однажды мы оказались с отцом в московской гостинице, где у него произошла встреча с друзьями-однополчанами. И вот эти люди начали мне рассказывать удивительные вещи, к примеру, о том, что на войне они прозвали отца заколдованным Доржо, произнося его имя на бурятский манер с ударением на последний слог. По их словам, он все время лез на рожон в самое пекло, ничуть не жалея себя. Однажды, спасая обезумевшего от арт-обстрела солдата-новобранца, выскочил за ним под самые снаряды, уложил каким-то своим бурятским приемом на землю, придавил телом и лежал так с ним, пока все не закончилось. В другой раз плот, на котором они переправлялись под бомбежками на Украине, обстреляли, все оказались в воде. Когда отец выплыл на берег, у самой кромки его встретил немец-автоматчик, однако именно в этот момент у фрица заклинило орудие. В следующую секунду рядом раздался взрыв и того немца убило. От каждого такого рассказа глаза у меня становились все шире, а отец только улыбался в ответ. Единственное, в чем он признался потом, что после того случая с переправой дал себе слово — если вернется домой, обязательно научит сыновей плавать, и, надо сказать, слово свое сдержал. К великому сожалению, это был практически единственный раз, когда мы с ним говорили о войне, — делится воспоминаниями Геннадий Цыремпилон.

Образ руководителя

— Мне кажется, это была какая-то удивительно яркая по своему смыслу жизнь, наполненная эпохальными событиями, имевшими для отца, Бурятии и страны огромное значение. В каком бы обществе он ни появлялся, тут же становился душой компании. Умел находить общий язык с самыми, казалось бы, высокими по статусу чинами, с людьми искусства, науки, образования. Постоянно учился сам, быстро достигал результатов. Его называли «бурятским алмазом», потому что сравнить по эрудированности, обаянию, культуре его и тогда было не с кем. С ним невозможно было пройти по улицам Улан-Удэ — он притягивал людей, словно магнитом. Даже будучи уже на пенсии, живя на правительственной даче в Сотниково в статусе редактора Бурятского книжного издательства, он оставался, говоря современным языком, одним из самых влиятельных бурятских политиков, что, конечно же, вызывало вполне объяснимую зависть. Люди беспрестанно шли к нему с самыми разными просьбами. Он ушел от нас в 1983 году. На фоне тех времен и нравов, что наступили при его жизни, и тех, которые придут после, Доржи Цыремпилон по сей день продолжает олицетворять собой образ настоящего руководителя, — уверен Геннадий Доржиевич.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №22 от 27 мая 2020

Заголовок в газете: Бурятский алмаз

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру