Через девять месяцев после этого опека детей у Натальи забрала. Причина была не в Бадмаевой. Все — из-за того, что кровная мать восстановилась в правах и через суд вернула ребят себе. Через два месяца после этого мама умерла от цирроза печени — а детей отдали ее родственникам.
Нынешней весной Наталья решилась на повторную опеку. На этот раз она взяла сразу пятерых — двух сестер и трех братьев. Прошла пара месяцев. Сейчас история повторяется — настоящая мать восстановила свои родительские права, подала иск в суд и требует, чтобы детей ей вернули. Рассмотрение дела назначено на начало августа.
«МК в Бурятии» решил разобраться, почему у приемных родителей так мало прав и почему детей можно непрестанно передавать по цепочке «настоящая семья — центр помощи — приемная семья».
«А если родители опять запьют, можно мы к тете вернемся?»
— Я к маме не очень хочу. Но если нас ей отдадут и если она опять запьет, можно мы к тете Наташе вернемся? — спрашивает меня 12-летняя Аня. Я пожимаю плечами. Не знаю, что сказать.
Аня — самая старшая среди своих братьев и сестер. Остальным — от 3 до 9 лет. Младший Тимур родителей вообще не помнит. Все дети жили в доме у бабушки и двух теть. Развлекались тем, что шатались по улице, пропадали на речке, а еще ходили на железную дорогу и кидали камни в проезжавшие поезда.
Мама с папой появлялись нечасто. Если и приходили, были пьяные. Шатались, иногда валились на малышей, одного случайно чуть не пришибли. Мама обнимала, бормотала «Дочки, сыночки». Папа (Ане он не родной, от него родились остальные четверо детей) иногда кричал: «Когда же вас всех в детдом заберут!».
Забрали всех пятерых в ноябре прошлого года. Бабушке уже 80 лет, а обе тети — инвалиды. Они любили своих внуков-племянников, но опека посчитала, что условия жизни у детей все же не сахар. Ребят поселили в центре «Добрый» (это центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей) в Кяхтинском районе.
Вскоре все пятеро чуть не переехали в новый дом — к двоюродной сестре нашей героини Натальи Бадмаевой.
— Женщина понравилась ребятам, и они ей приглянулись, — рассказывают сотрудники «Доброго». — Она разговаривала с родителями детей и даже предложила уехать всем вместе в Мухоршибирский район — пообещала пристроить взрослых к себе на ферму. Вроде сказали «да». А на следующий день мать с отцом передали старшей дочери Ане: «Не соглашайся!».
Для ребятишек опять потянулись детдомовские будни. Пока в их жизни не появилась Наталья, которая узнала о детях от сестры. Сначала она взяла всех пятерых на время. А потом заключила возмездную опеку по договору.
Беседуем, бегаем, за ручку приводим…
Стать приемным родителем — дело непростое. Потенциальные опекуны оканчивают специальную школу, собирают большое количество бумаг, характеристик и медицинских справок. В пресс-службе минсоцзащиты Бурятии подчеркивают, что не приемным родителям подбирают детей, а наоборот — детям подбирают родителей. Когда дело доходит до знакомства, будущим опекунам сразу говорят, что ребят у них могут забрать и отдать настоящим мамам-папам — если те восстановят свои права. Чтобы не было иллюзий.
— Это все-таки замещающая семья, и она никогда не станет кровной, — рассуждает Татьяна Вежевич, больше 10 лет проработавшая детским омбудсменом Бурятии. — Государство всегда старается вернуть ребенка в его настоящую семью. А опекуна сразу информируют о кровных родителях, причинах, по которым у них забрали ребенка и предупреждают об их праве в восстановлении в родительских правах. Но это уже происходит через суд. Если суд сочтет, что настоящие мать и отец могут заниматься воспитанием детей, созданы все необходимые условия, принимается соответствующее решение. Есть судебная практика, когда детей оставляют в замещающей семье. Но для этого нужны веские основания.
Шанс дают многим кровным родителям, но не все им пользуются. Вежевич отмечает, что бывали случаи, когда настоящей маме возвращали ребенка — и она опять срывалась и запивала. Тогда процесс начинает напоминать ту самую историю про сурка: детей вновь забирают и отдают в центр, там их может взять опекун, потом мать восстанавливает права и опять забирает «кровиночек».
Татьяна Вежевич подчеркивает, что и сами дети не всегда хотят возвращаться домой. В приемной семье они часто попадают в лучшие условия, чем у них были раньше — ребят хорошо кормят и одевают, о них заботятся. Бывало, что когда ребенок отказывался от родного дома. А одна из бывших воспитанниц центра «Добрый», когда ей исполнилось 18 лет, и вовсе поменяла свою родную фамилию на фамилию опекунов. И отчество у нее стало другим. О родных отце и матери она и слышать не хочет.
— Но это редкая история, — признаются сотрудники «Доброго». — Дети всегда ждут своих родителей, какими бы те ни были. Они надеются, что их заберут. И наша задача — чтобы ребенок вернулся в кровную семью. А родители… Ну, редко бывает, чтобы они ответственность проявляли. Мы пытаемся на истинный путь мам и пап наставить. Беседуем, бегаем за ними, за ручку приводим, чтобы права восстановили. Пытаемся подтолкнуть, чтобы они одумались. Как дети без родителей-то! А часто без толку это…
Никаких эмоций, просто поздоровались
— Эти дети — мне по сердцу, — говорит Наталья Бадмаева, когда я спрашиваю о том, что она хотела бы делать дальше. — Я, конечно, оставила бы их у себя. Но вдруг их мама опомнилась? Она же родная! Тогда надо отдать. А если она опять запьет? Тогда дети обратно в детский дом попадут. Разрываюсь прямо.
— Может, вам других ребят взять? — осторожно интересуюсь я.
— Честно говоря, это тяжело. Я уже пережила, когда детей забирают. Пусть я им не кровная мать, но сердце у меня болит по-настоящему. Поэтому третьего раза, наверное, не будет.
Бадмаева рассказывает, что в обоих случаях, когда она собиралась оформить опеку, ей говорили, что кровные родители вряд ли восстановят свои права. Но оба раза это произошло. Первый случай ее опекунства закончился так. Брат с сестрой прожили у Натальи 9 месяцев. Потом их мать восстановилась и выиграла суд.
— Я детей уводила в опеку, и там их маму впервые увидела, — говорит Наталья. — Ну, видно было, что она пьет. Я думала, что ребята обрадуются, когда маму увидят. А они — никаких эмоций. Просто поздоровались.
Через два месяца мать умерла от цирроза печени. Детей в итоге разделили. Девочку забрала совершеннолетняя старшая сестра. Муж сестры отказался принимать ее братишку. Мальчик в итоге попал к пьющей бабушке.
Арбуз не любила, потому что никогда не пробовала
«МК в Бурятии» не удалось пообщаться с кровной матерью ребят, которые сейчас живут с Натальей Бадмаевой. Ее контакты в опеке раскрывать не стали. Своим детям она не звонит и с ними не общается с конца прошлого года. Но очень хочет их вернуть.
— Шансы на возвращение у женщины очень высоки, — неофициально говорят соцработники. — Суд, в основном, встает на сторону кровных родителей. Опекун может опротестовать решение, и такие прецеденты были. Но надо быть готовым потратить много времени и сил.
Рассуждать о том, как будут жить Аня, Тимур и остальные, если вернутся домой, сейчас незачем. Лучше держать кулачки, чтобы их мама не сорвалась. И надеяться на то, что внимания ребятам она будет уделять больше. За время, проведенное у Натальи, у двоих детей были дни рождения. Ане исполнилось 12 лет, ее сестренке Кате — 7. Они впервые за свою жизнь получили подарки. Впервые сели за праздничный стол и попробовали торт.
— А от арбуза Катя отказалась сначала, — вспоминает Наталья. — Сказала, что его не любит, потому что ни разу не пробовала. Потом-то распробовала.
Деньги имеют значение
Материальный вопрос тут — важный вопрос. Опекунам выплачиваются неплохие деньги. И глупо отрицать, что деньги не имеют значение. Наталья сейчас получает около 40 тысяч «опекунских» рублей в месяц. Есть выплата за каждого ребенка, есть премия за усыновление сразу пятерых, есть компенсация за коммунальные услуги.
— Часто говорят, что в деревнях детей берут из-за денег. А, с другой стороны, подумайте, сколько сил вкладывают опекуны, — говорят сотрудники центра «Добрый». — Кормить, одевать, обучать… К Наталье дети попали хорошие — они не болеют, не умственно отсталые. А в некоторые семьи таких ребят иногда берут! Из больницы с ними не вылезают, по санаториям ездят. Некоторые опекуны уходят со своих работ и только детьми занимаются. И потом отчитываются: «Вот наш на улучшение пошел!».
Наталья Бадмаева не отрицает материальные плюсы опекунства. Она работает заведующей детским садом, зарплата не космическая. И своих детей у нее — двое. Старшему, правда, уже 20 лет. Зато младшей — всего 4 годика.
— А зачем вы берете детей? — спрашиваю я Наталью в лоб. — Деньги — главное?
Она надолго задумывается. Говорит медленно, подбирая слова:
— Мне хотелось помочь хотя бы нескольким ребятам. Помочь им стать достойными людьми, подарить им любовь и ласку. Но у меня, как у приемной мамы, гораздо меньше прав, чем у кровной. Больно от этого…
P.S. Имена всех героев изменены.
Комментарий
Татьяна Вежевич, и.о. уполномоченного по правам ребенка в Бурятии:
— О приемных родителях можно говорить как и о педагогах, которые тоже привыкают, прикипают к детям, плачут при расставаниях. Это работа. Никогда нельзя привыкнуть к прощаниям с теми, в кого вложил свою душу и отдал любовь, заботу. Надо повышать статус приемной семьи и выводить на уровень профессиональной семьи.
Я бы еще отметила особую роль органов опеки, которые решают судьбу детей — изъять из семьи, передать в замещающую семью, восстанавливать ли родителей в правах на детей и т.д. Именно орган опеки должен работать с семьями — и кровной, и замещающей. Если работа поставлена грамотно, то таких метаний не бывает.