Почему же исчезают земляки? Теории разные. Одни подозревают здесь мистику, другие усматривают сезонность, третьи видят сугубо личное. Ситуацию вместе с экспертами разбирал наш корреспондент.
Интернет для «потеряшек»
Администратор исследовательской группы «Бурятия. Аномальные и паранормальные явления» ВКонтакте Борис Машкович утверждает: ни в одном случае на его памяти не наблюдалось сверхъестественных причин при исчезновениях жителей. Не отмечалось и косвенных факторов — тумана, светящихся шаров, ритуальных атрибутов... Место, скорее, имеет криминальная тема, нежели мистическая.
Правоохранители тем временем поясняют: последние месяцы граждане теряются не чаще, а так же, как и пять лет назад. Просто-напросто информированность стала выше. Распространяя сведения о розыске, полиция активно использует СМИ и соцсети, интернет-пользователи делают репосты. Видя объявления, пропавшие сами выходят на связь и находятся быстрее (либо сигналы подают знающие/видевшие их). Что, впрочем, не отменяет актуальность проблемы.
А вот сезонный рост играет роль. «Летом и осенью фиксируется наибольшее количество заявлений о пропажах людей. Значительная их доля — отправившиеся по грибы и ягоды, — комментирует заместитель начальника отдела управления уголовного розыска МВД по РБ майор полиции Евгений Финогин. — Пограничный период — с июля по сентябрь, частично октябрь — традиционно трудный для нас. Объем обращений увеличивается примерно на 30% в третьем квартале».
Справка. За десять месяцев 2020 года в Республике Бурятия разыскивались 82 человека (за аналогичный период 2019-го — 66), нашлись 54 (46), не нашлись 28 (19), включая двоих несовершеннолетних.
Кто в лес, кто по дрова
Сложность безвестной «потери» в местах, непригодных для длительного пребывания — от гор и лесов до водоемов, — крайне низкая вероятность обнаружения человека живым. Больше всего исчезнувших оказалось в зеленых массивах Бичурского, Кабанского, Тункинского, Баргузинского, Курумканского и Прибайкальского районов. Иногда среди них — пресловутые сборщики дикоросов, обычно же — сторожа делян, вальщики деревьев, грузчики древесины — те, кто трудятся на лесозаготовке и по разным причинам уходят оттуда.
В подобных обстоятельствах розыскные и поисковые мероприятия проводить сложно, а то и невозможно. Зачастую «потеряшки» не ориентируются на местности, не располагают средствами связи, что исключает определение их местоположения посредством геолокации, или пребывают в состоянии опьянения, что повышает риск травм и гибели.
— При нахождении в лесном массиве нужно максимально точно сообщить родным и близким о своем местоположении, — говорит замначальника бурятского угрозыска. — Необходимо иметь при себе сотовый телефон с заряженным аккумулятором, документ, удостоверяющий личность, запастись спичками для разведения костра. Нельзя далеко отходить от разбитого лагеря, особенно когда есть риск встретить хищного зверя. Потерявшиеся должны незамедлительно позвонить по номеру экстренных служб — 112.
Ищут спасатели, ищет полиция...
Нет никаких вестей от родных и близких? Тогда родственники или знакомые могут письменно подать заявление в территориальный орган МВД или обратиться по телефонам дежурных частей УМВД по Улан-Удэ: 8(3012)29-58-02 (Советский район), отдела полиции №1 8(3012)44-02-02 (Железнодорожный район) и отдела полиции №2 8(3012)43-02-02 (Октябрьский район) или «универсальный» 102.
Выжидательную позицию занимать необязательно. Евгений Финогин подчеркивает: такой стереотип по неизвестным причинам закрепился в сознании граждан, хотя акта, регламентирующего трехсуточное ожидание после исчезновения, не существует в системе МВД с 2010 года. А не достигшие 18 лет, граждане, пропавшие с крупной суммой денег или на транспортном средстве, объявляются в розыск в более сжатые сроки.
Претензии относительно «бездействия», которые поступают сотрудникам полиции от членов семей, связаны с непониманием самого процесса поиска без вести пропавших. Его специфика, в отличие от розыска умышленно скрывающихся от правоохранительных органов, заключается в том, что человек пропадает в силу каких-либо внешних обстоятельств. Возможно, он стал жертвой несчастного случая или убийства, покинул традиционное место проживания, отправился на заработки или в путешествие в другой регион. Это предполагает масштабные действия и на территории республики, и за ее пределами.
— Порой мы не вправе раскрыть все методы работы из-за ограниченного доступа к информации, — рассказывает майор полиции. — Если работаем в труднодоступных местностях, где требуются специализированная техника и средства, официально сотрудничаем с подразделениями МЧС и представителями волонтерских организаций.
От старых до малых
Куратор регионального отделения добровольческого поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт» Вероника Ерофеева солидарна с правоохранителями: едва начинается сбор дикоросов, возрастает число тех, кто потерялся в лесной чаще.
Есть и люди с проблемами памяти — выходят из дома и не возвращаются, поскольку забывают дорогу. «Вычислить» их можно по рассеянному взгляду — осматриваются по сторонам и не понимают, что происходит вокруг. Достаточно спросить: «Как вас зовут?», «Какой день на календаре?». Человек не в состоянии ответить. Нужно сообщить в полицию и, таким образом, оказать содействие — наверняка, его уже ищут родственники.
Случается, такие граждане заходят, например, в магазин и говорят, что заблудились. Если же не осознают этого, плюс не помнят свои имя и фамилию либо стесняются попросить помощи у окружающих, то могут уйти за пределы населенного пункта.
Следующая категория — дети. Ребенок загостился у друзей или соседей, заигрался на улице, потратил деньги и идет пешком, перепутал автобус и уехал в неизвестном направлении, получил «двойку» и боится показываться родителям — в любом случае, не явился вовремя. Если он не отвечает на телефонные звонки, необходимо обращаться в правоохранительные органы или добровольческие организации, чтобы не терять драгоценное время и предотвратить негативные последствия.
И, наконец, взрослые. Решил жить самостоятельно. Отбыл на вахту. Устроился работать в другом районе, городе, регионе. Но не предупредил родных. Серьезная проблема — и алкогольная зависимость, без которой было бы гораздо меньше историй о «не вернувшихся до сих пор».
Находят люди друг друга
— Мы ищем фактически всех без вести пропавших. Заявление в полицию — обязательное условие для начала работы. В приоритете — дети, ведь отряд был создан после трагического поиска четырехлетней Лизы Фомкинoй, потерявшейся под Москвой вместе с тетей и погибшей от переохлаждения, — объясняет Вероника Ерофеева. — Исключение составляют те, кто пропал без вести свыше года назад, преследуется по закону или дезертировал из армии, а также несовершеннолетние, увезенные одним из родителей, не лишенным прав.
За 11 месяцев 2020 года «лизаалертовцы» разыскивали 192 человека, 37 из которых — дети. Потерявшиеся обнаруживаются в разных локациях и выдают разную реакцию. Кто-то испытывает смущение. Кто-то — облегчение. Например, дедушка с деменцией оказался очень рад спасителям, вероятно, не помня пережитое. А кто-то — шок, особенно переночевав в лесу. Некоторые поисковики и сами намеренно ночуют там без связи и экипировки, проникаясь эмоциями и набираясь опыта. Куратор РО ДПСО замечает: «Полицейские часто дают наши координаты заявителям, заявки передают и спасатели, и операторы системы 112. Подключаемся к поисковому процессу исходя из собственных сил и ресурсов. Количество участников варьируется от раза к разу. Большинство добровольцев имеют постоянное место работы, куда должны выйти с утра на весь день, поэтому вынуждены искать вечером и ночью». Самый мощный отклик получают пропажи детишек.
В группах «ЛизыАлерт» по Бурятии числится порядка 325 человек, в чате по Улан-Удэ — чуть больше 100, в том числе 40 активистов, которые регулярно проходят обучение у опытных координаторов и повышают квалификацию, участвуют в повседневной жизни движения и определяют направления деятельности, коих сейчас насчитывается 23.
Ощутимое подспорье для поисково-спасательного отряда при «прочесывании» местности — собственные «беспилотники». В перспективе у него — развитие кинологического и конного направлений. Важный канал — «горячая линия» 88007005452, где 24 часа в сутки 7 дней в неделю добровольцы принимают звонки, обрабатывают их и запускают в работу. Комплект карт тоже составляют волонтеры. Сегодня представители добровольческого объединения есть в 60 субъектах России, объединены в общую сеть и руководствуются принципом «Количество не в ущерб качеству».
— Мы используем индивидуальные методики, специальные подходы и алгоритмы, — продолжает Вероника. — Поднимаем огромный пласт информации об исчезнувших — обзваниваем детей, супругов, прочих родственников, воссоздаем биографию, расспрашиваем, какие заболевания имеют разыскиваемые, на каких улицах проживали, в каких организациях работали. Чем раньше узнаем и чем больше знаем, тем оперативнее находим. Передвигаемся на личных автомобилях или подсаживаемся к владеющим ими. Из-за эпидобстановки пришлось сократить экипажи до двух человек.
Как неисповедимы пути господни, так и непредсказуемы маршруты поисковиков. Их одежда и обувь должны быть комфортны и безопасны: нельзя увеличивать число пострадавших. Сколько человек выходят на поиск, столько же обязано прийти назад — живыми и невредимыми. А потому для чердаков и подвалов и тем более леса неуместны платья и шпильки. Зато уместны флисовые кофты, ветрозащитные куртки и треккинговые ботинки, которые не слетают, не натирают и позволяют сохранять работоспособность.
Невидимо глазу
Большая часть работы остается «за кадром». 40% от общего числа поисков завершают информационные организаторы. Если они размещают ориентировки в социальных сетях — разумеется, с разрешения самих обратившихся, — то не могут гарантировать, что те не останутся в сети надолго, и предупреждают об этом загодя. Остальные разногласия нивелируют максимально. К персональным данным относятся корректно, от посторонних глаз конфиденциальную информацию оберегают тщательно. Бывают и по-настоящему страшные моменты.
— Инoй раз, обработав и проанализировав собранный материал, понимаешь: высока вероятность того, что человек совершил самоубийство, — признается Ерофеева. — И, с одной стороны, я, как координатор, ставлю задачу, а с другой — опасаюсь травмирующих ситуаций для добровольцев. Такие нюансы оговариваются заранее.
До поисков допускаются все. Но нужно четко знать правила. В противном случае получится хаотичный процесс. Наглядное доказательство тому — история двухлетнего Дамира Сагадеева, исчезнувшего в селе Поселье весной 2018 года и, как выяснилось впоследствии, утонувшего в реке Селенге. Жители Улан-Удэ и окрестных районов искали его, нередко нарушая законодательство — врывались в частные владения, чего делать категорически нельзя. И это только подтверждает, что руководить поисковым мероприятием должны люди подготовленные и обученные.
