Но эта дата почему-то не вошла в календарь памятных событий республики на текущий год.
Событие это связано с попыткой белогвардейского «белого» барона Романа Федоровича Унгерн фон Штернберга, ближайшего сподвижника атамана Забайкальского казачьего войска, генерал-майора Г.М.Семенова — преемника «верховного правителя» России адмирала А.В.Колчака по управлению восточной окраины страны, совершить со своей армией карательный рейд по Западному Забайкалью. Избрав районом начала боевых действий Центральную Азию, Унгерн быстро изгнал оттуда господствовавших китайцев, и вместе с монгольским кутухтой начал создавать теократическое государство кочевников, будучи избранным его князем.
Весной 1921 года «белый барон», потомок немцев Тевтонского ордена в Прибалтике, был вовлечен в авантюру Григория Семенова по новому вторжению разбитой белогвардейщины в Забайкалье. Ему поручалось нанести удар через Верхнеудинск до Байкала и перерезать Транссиб на КБЖД путем подрыва туннелей и мостов, чтобы не дать Красной Армии подойти к Чите для отпора войск Семенова и японцев из Маньчжурии. Торжественная встреча двух армий планировалась в городе Верхнеудинске.
К началу наступления по Селенге в Западное Забайкалье Унгерн имел в своем распоряжении 10630 сабель и 200 штыков при 21 артиллерийском орудии и 37 пулеметах. НРА ДВР была несколько слабее, имея 1950 сабель и 7500 штыков, однако превосходила в орудиях и пулеметах: соответственно 28 и 250. К тому же спешащие на помощь войска РККА еще находились на марше по железной дороге из Омска и не были развернуты в боевой порядок. Единственная сдерживающая сила красных находилась в Троицкосавске (Кяхте). Это была 2-я Сретенская кавалерийская бригада в составе 10, 11 и 12 конных полков (700 сабель) при двух артиллерийских орудиях и 24 пулеметах. Была еще караульная рота в 200 штыков. В Алтан-Булаке (монг. Маймачен) располагались разрозненные формирующиеся отряды НРА Монголии из 700 цириков (солдат), а в Ибицике и Шаморе стояло их пограничное охранение из 100 цириков.
Наступление войск барона Унгерна началось 22 мая. Захватив пограничную Мензу, «дикая дивизия» барона пошла долиной р. Чикой на Троицкосавск, а 25 мая вторая бригада генерала Б.Резухина взяла направление на станицу Желтуринскую, но закрепиться там первое время не смогла, хотя по Удунгинскому купеческому тракту его передовые отряды появились в районе станции Мысовой. Не имея защиты, город готовился к эвакуации. Но тут вовремя по железной дороге подоспел кавалерийский полк К.К.Рокоссовского и погнал унгерновцев назад.
Унгерн был уверен, что красных военных формирований у ДВР на Селенге нет (они ушли маршем на Дальний Восток громить последний оплот белогвардейщины и японщины), и он быстрым маршем достигнет Верхнеудинска для выполнения поставленной Семеновым стратегической задачи. Изредка появляющиеся в небе самолеты он принимал за знаки приближающейся на соединение казачьей армии забайкальского атамана.
В эти тревожные дни мая командование 5-й Красной Армии собрало оставшиеся силы 35-й стрелковой дивизии, дислоцированной в Иркутске, и при помощи 35-го Кубанского полка К.К.Рокоссовского закрыла важные с тактической точки зрения командования участки за Байкалом:
— 103-ю стрелковую бригаду в составе 307 и 309-х полков расположили в устье р. Селенги со штабом дивизии в Кабанске;
— 104-ю стрелковую бригаду из 310, 311 и 312-х полков направили на охрану границы с Монголией по долине р. Джиды, где их поддерживал 35-й кавалерийский полк К.К.Рокоссовского, партизанские отряды П.Е.Щетинкина и группа красных монгольских цириков.
— 105-я стрелковая бригада из 313, 314 и 316-х полков разместили к северу от Гусиного озера, закрывая Удунгинский тракт к Байкалу и западную границу ДВР по Селенге.
Не желая «застрять» в боях за Троицкосавск, Унгерн 10 июня обошел сильно укрепленный город, но севернее его в лесах неожиданно для себя столкнулся с красными войсками, и в ходе сражения с 11 по 13 июня потерпел поражение. Повернув назад в Монголию, он бросил обозы, артиллерию и раненых, громоздкость которых мешала ему быстро убегать от конных отрядов РККА. В качестве новых источников по данному событию приведем воспоминания одного из офицеров штаба Унгерна Д.Г.Алешина: «Короткими маршами мы легко могли дойти до Верхнеудинска и без труда занять важный стратегический пункт. Однако мы упустили эту возможность, так как барон продержал бригаду в Киране без дела три дня. На утро четвертого мы получили то, чего следовало ожидать. Нас атаковала подошедшая конница красных. После шестичасового боя им пришлось отступить. Мы стали их преследовать и сделали именно то, что они и хотели от нас: вошли в лес, где стояли в засаде пулеметы и артиллерия. Когда мы углубились в самую середину, красные открыли бешеный огонь. Людей косило как серпом. Всадники и кони валились друг на друга в кровавые кучи…».
Только к вечеру белым с трудом удалось вырваться из ловушки. «Изможденные, — продолжает Д.Г.Алешин, — мы встали лагерем в шести или семи верстах от Кяхты». На утро следующего дня Унгерн назначил штурм пограничного города, однако за два часа до начала наступления советские войска атаковали левый фланг противника, прорвали оборону и зашли в тыл. Началась паника, едва проснувшиеся и полураздетые люди кинулись бежать сломя голову. «Мы бросили одну из батарей и несколько пулеметов. Сам барон был ранен в пах (по другим данным, в ягодицу. — А.Т.)». Вскоре бригада белых оказалась полностью окруженной. «Все тяжелое снаряжение было брошено, артиллеристы обрубили постромки у лошадей, тянувших орудия, госпиталь оставил раненых, а обозные бросили все запасы продовольствия и боеприпасов».
Добежав через Киран до деревни Красновки, унгерновцы остановились, чтобы перевести дух. «В ту ночь мы обнаружили, что нам нечего есть, так как весь обоз достался врагу. Мы потеряли артиллерию и все средства передвижения».
Позорное бегство врага продолжалось до р. Иро в Монголии. Следом белых настигали по пятам подошедшие подкрепления красных войск и партизанские отряды, порою обгоняя отступающих, чтобы успеть войти в Ургу для выполнения задания правительства РСФСР по обороне столицы и помочь цирикам очистить аратскую страну от прежней нойонской власти и заменить ее новой, народной.
Увидев превосходящие силы РККА, «белый» барон не стал заходить в Ургу, а повернул свои деморализованные войска на северо-запад, чтобы соединиться с корпусом генерала Резухина в долине р. Джиды, где унгерновцы имели поддержку буддийских лам и значительной части бурятского населения. Теперь объединенные силы азиатской дивизии насчитывали 3200 человек личного состава при 6 горных орудиях и 19 пулеметах. Стоявший на границе 312-й стрелковый полк 35-й дивизии РККА оказался неспособным противостоять многократно превышающей численности «белых», так как почти все войска «красных» устанавливали в Урге Советскую власть. Поэтому, легко сломав оборону, Унгерн вновь последовал на север к городу Верхнеудинску, оставшемуся без надежного военного прикрытия, и все еще веря в скорое прибытие туда казачьей армии атамана Г.М.Семенова. Он не знал, что союзник по борьбе с большевизмом так и не смог преодолеть сопротивление «красных» на восточных рубежах и не вышел из Маньчжурии.
Неожиданно для Унгерна на берегах Гусиного озера близ Тамчинского дацана его встретили 1-й и 3-й батальоны 232-го и 234-го стрелковых полков только прибывшей с марша по Транссибу 26-й дивизии РККА. Не успевшие закрепиться в боевом порядке, «красные» были окружены и после 4-часового боя уничтожены. Комсостав и политработников тут же расстреляли, немногим из бойцов удалось уйти от расправы.
На стоящем памятнике в Тамчинской степи записано число 78 погибших без указания имен, но в своих воспоминаниях белый офицер Д.Алешин говорит о 200 людях: «На Гусином озере мы столкнулись с 35-й кавалерийской (неправильно, нужно 26-й. — А.Т.) дивизией красных и полностью ее разбили, захватив двести человек пленных и артиллерийскую батарею. Пленных заставили копать огромную братскую могилу, затем выстроили их на краю и расстреляли из пулемета. Те, кому повезло, умерли сразу, раненых же засыпали еще живыми землей. Красных медсестер отдали солдатам, изголодавшимся по женскому телу, и все они погибли от непрерывных издевательств» .
По Удунгинскому тракту через хребет Хамар-Дабан из Мысовой спешил на помощь 7-й особый отряд РККА, но внезапным налетом из засады белые 29 июля в 7 км от Ново-Дмитриевки разбили его, а остатки бойцов вернулись в Мысовую.
Тем временем, разбив наголову красных на Гусином озере, Унгерн со своей дивизией занял Новоселенгинск, а оттуда 2 августа достигает Нижнего Убукуна, что в 80 км южнее Верхнеудинска, который перешел на военное положение и был готов к эвакуации органов власти ДВР. Здесь врага остановили 234-й стрелковый полк и его тыловые части. Поняв, что Верхнеудинск все еще не в руках Семенова, а из Монголии спешат ушедшие в Ургу красные войска, боясь окружения, Унгерн спешно отступает в долину Джиды на соединение с генералом Резухиным, откуда 7 августа через Модонкуль возвращается в Центральную Азию. Но там уже сложилась неблагоприятная для него политическая обстановка. Из Тункинской долины шел 227-й полк 26-й стрелковой дивизии. Из Урги к месту дислокации «Дикой дивизии» спешили кавалерийский полк К.К.Рокоссовского, 103-й и 105-й стрелковые бригады, некоторые монгольские части Сухэ-Батора и крупные партизанские отряды П.Е.Щетинкина. Белые попали в плотное окружение, бежать было некуда. Унгерновцы метались по всей Джидинской долине и Северной Монголии, ища спасения. Об интенсивности сражений с красными войсками свидетельствуют многочисленные братские могилы бойцов в Боцие (50 человек), в Желтуре (199), Капчеранке (12), Цаган-Усуне (группа во главе с командиром полка Преображенским), Харацае, Цакире…
Итог военной авантюры белого барона Унгерна был закономерен. Кое-как пробившись через окружение, азиатские кочевники разбежались по степным просторам Монголии. Барон полагал найти временное убежище в Ван-Хуре, но он оказался занятым 312-м полком и 104-й бригадой РККА. Оставшиеся русские белогвардейцы отказались слушаться своих командиров. Был убит генерал Резухин. Самого Унгерна отгоняли от полевого лагеря выстрелами. Монголы связывают барона и оставляют в открытой степи на съедение волкам. Там и находят его, одинокого и мучащегося от жажды под палящим солнцем, партизаны Щетинкина. Его последовательно допрашивают в Троицкосавске, Верхнеудинске, Иркутске и Новониколаевске (Новосибирске). 15 сентября того же года по приговору Сибирского ревтрибунала Унгерн был расстрелян в городском парке Новониколаевска. В ночь перед казнью он сгрыз зубами свой золотой крест Георгиевского кавалера.
Избавившись от военной угрозы, советская Бурят-Монголия приступила к строительству новой жизни.
