В ближайшее время Верховный суд Республики Бурятия рассмотрит апелляционные обращения прокуратуры и потерпевших по делу, категорически не согласных с оправданием подсудимых.
Свой взгляд на происходящее имеет журналист Сергей Боровик, который с 2004 года и до недавнего времени возглавлял Кабанскую районную газету «Байкальские огни», много и остро писавшей об этом деле.
— Сергей Васильевич, вы с самого начала считали, что следствие пошло не по тому пути?
— Ничего нам не было понятно, мы и говорить об этом деле — кроме публикации официальной информации — не хотели. «Чернуху» из принципа не печатаем, а с самого начала все были почему-то уверены: убийства связаны с изнасилованием. У «Байкальских огней», кстати, возрастная маркировка — «12+». Но потом читатели стали одолевать нас: почему все пишут об этом громком деле, а вы нет? А сообщали и федеральные, и республиканские СМИ в декабре 2019 года о героическом раскрытии давнего «висяка» и о причастности к нему сотрудников МВД Истомина, Инкина и дослужившегося к тому времени до генеральской должности в Москве Владимира Казадаева. Даже портреты их печатали: дивитесь, добрые люди, на оборотней в погонах! Правда, следственный комитет тут же поправился, заявив, что Казадаев «не при делах», но резонирует эта фамилия до сих пор… Наша скромная районная газета, в отличие от более солидных федеральных СМИ, пошла своим путем. Мы не стали верить на слово следственному комитету, а начали проводить собственное, маленькое и независимое расследование.
— И что оно дало?
— Мы дважды встречались с «генеральным свидетелем» Екатериной Пономаревой, в фарватере которой почти два года послушно плыли следователи и прокуроры, располагаем аудиозаписями этих продолжительных бесед. Разговаривали с родными, коллегами, просто знакомыми фигурантов дела. Изучали вместе с обвиняемыми и адвокатами материалы многотомного уголовного дела…
И постепенно пришли к убеждению: здесь все не так! Вслед за Станиславским захотелось повторить его знаменитое «Не верю!».
— На чем основываются ваши сомнения?
— Прежде всего, на полном отсутствии убедительных доказательств вины — подозреваемых, обвиняемых, подсудимых. И в ходе судебного разбирательства, длившегося более четырех месяцев, они не появились. Вот откуда — если забегать вперед — единодушный оправдательный вердикт присяжных. Полагаю, они просто увидели, что материалы дела противоречат правде жизни…
У любого непредвзятого человека сомнения вызовет даже состав обозначенной следствием преступной группы. Из путанных и постоянно менявшихся показаний Пономаревой выходило, что на ночной пикник несчастных девчонок повезли прикомандированный из МВД мужчина 45 лет азиатской внешности, старший опер Селенгинского отделения милиции Инкин и водитель вневедомственной охраны Истомин, только поступивший на службу.
Причем за рулем неустановленных «Жигулей» якобы был «прикомандированный», который должен был сориентироваться в ночном лесу, а Истомин сидел на почетном переднем месте. Кто служил в армии, знаком с обычаями силовых структур, знает, что это «командирское» место.
Добавлю, что следствие, как ни старалось, не добыло ни одного подтверждения факта близкого знакомства, «дружеских отношений» (так сказано в обвинительном заключении) между Истоминым и Инкиным. И ни один свидетель никогда не видел их вместе!
— Как вы думаете, почему главный свидетель обвинения Екатерина Пономарева была в судебном процессе столь неубедительна, что ни один присяжный заседатель ей не поверил?
— Мы в редакции посчитали: за период предварительного и судебного следствия Пономарева «выдала на-гора» 15 различных, порой взаимоисключающих версий. Того же Инкина она то вводила, то выводила из состава ночной компании. Позже добавила в нее Николая Кузьмина, еще одного опера Селенгинского ОМ. Но «вишенку» на торте она преподнесла на последнем допросе у следователя, заявив, что уже в лесу к их компании присоединился Владимир Казадаев. Кстати, полковника полиции Казадаева она до того дня ни разу не упоминала, поэтому совсем непонятно, как он попал в информацию следственного комитета о раскрытии давнего преступления. Кому-то сильно надо было, чтобы эта фамилия прозвучала на всю страну!
Для меня остается большой загадкой, как могли следователи-«важняки» безоглядно довериться Пономаревой, дважды провалившей психофизиологическое исследование с применением полиграфа, показания которой — неразрешимый клубок противоречий…
Московские специалисты, исследовавшие Пономареву 14 февраля — 24 марта 2020 года, выдали такое заключение: «У обследуемой Пономаревой Е.Н. выявляются признаки сокрытия и искажения информации об обстоятельствах лишения жизни Патеюк Е.А. и Шекуновой Е.В.», что на простом языке может означать одно: Катя сочиняет.
Но в суде решили не доводить содержание выводов экспертов до присяжных заседателей. Они просто слушали Пономареву и наблюдали за тем, как она занималась своим телефоном и устраивает истерики после вопросов стороны защиты. Видимо, этого хватило, чтобы присяжные полностью утратили доверие к ней.
— Это было первое в истории Кабанского района судебное разбирательство с участием присяжных заседателей. Первый блин не вышел комом?
— Не мне оценивать… Но процесс состоялся, никаких крупных «косяков» не отмечено. Судья Оюна Баймеева достойно провела его. Поначалу чувствовалось некоторое психологическое превосходство гособвинителя из республиканской прокуратуры Игоря Акулова: для него суд присяжных — обкатанная тема. Но и сторона защиты постепенно освоилась, почувствовала себя уверенней.
— Много шума в суде наделало неожиданное появление в зале суда свидетеля Елены Меликидзе. Этого свидетеля нашло гособвинение и «берегло» до самого конца судебного следствия. Видимо, возлагая на него большие надежды…
— Свидетель Меликидзе — отдельная песня гособвинения. Прокурор Акулов эффектно обставил ее появление в зале. Но вот помогли или навредили ее показания стороне обвинения…
Итак, почти 20 лет назад, а именно в августе 2002 года, Меликидзе, проживавшая в селе Береговая, пошла на свои покосы в районе озера Клюквенное обкосить вручную закрайки. И встретила там хорошо ей знакомых Истомина, Инкина и Казадаева, которые уехали на милицейском уазике без номерных знаков. А немного позже обнаружила в кустах два женских трупа. Она бросилась в деревню, откуда на попутке добралась до Кабанска. Но дежурный в РОВД сказал: гражданка, это не наша территория, обращайтесь в Селенгинск. Однако Меликидзе посчитала свою миссию исполненной («я их предупредила») и почти 20 лет больше никуда не обращалась. Такая вот на первый взгляд вполне достоверная история.
— А что выяснилось при более внимательном рассмотрении?
— Все шито белыми нитками. Меликидзе утверждает, что хорошо знает Истомина, Инкина и Казадаева: якобы с 1996 года они неоднократно приезжали к ее мужу, погибшему в 2000-м. Что могло быть общего у 34-летнего Теймураза Меликидзе и 15-летнего Истомина, 16-летнего Казадаева и студента БГУ 20-летнего Инкина? Да и не видел никто такую компанию в селе, об этом суду рассказал бессменный староста Береговой Рафаэль Амануллаев.
И пошли у свидетеля проколы: в Инкине она уверенно опознала Истомина, запуталась в вопросе, кто из них выше, а кто — ниже. Но особенно удивило упорство, с которым она отказывалась называть цвет туфель на одной из погибших девушек. Туфли эти, «совсем новые», «дефицитные», поразили ее воображение. Но от вопроса защиты: «Новые, но не помните какие?» — все время ловко уходила, а потом заплакала (с Катей Пономаревой было точно также…). Забыла? Не проинструктировали?
Насчет ее визита в дежурную часть райотдела милиции. Бывшие и действующие сотрудники МВД единодушны: такой истории не могло быть. Во-первых, не принять заявление о тяжком преступлении — тоже преступление; все, кто служит в дежурной части, давно усвоили это жесткое правило. Во-вторых, «Береговая и ее окрестности всегда были зоной нашего обслуживания, никому бы в голову не пришло переправлять заявительницу в Селенгинск».
Ну и, наконец, загадочное двадцатилетнее молчание. По этому поводу даже верный соратник следственного комитета, руководитель программы «Честный детектив» Эдуард Петров выразил свое недоумение.
— Такой свидетель обвинения должен был стать легкой добычей стороны защиты…
— Меликидзе буквально спасли. На следующее заседание сторона защиты приготовила много вопросов и ходатайств, но суд отказал в их удовлетворении. Тут и выяснилось, что и разговаривать не с кем: Меликидзе также стремительно, как и появилась, уехала куда-то в сторону Иркутска, где проживает с 2004 года. Воистину — «то ли женщина, а то ли видение»…
— Вы считаете, что именно поведение и показания свидетелей Пономаревой и Меликидзе определили единодушное решение присяжных?
— Они были решающими. Честно говоря, была легкая тревога. Двое мужчин, изначально отобранных в присяжные, выбыли. Вердикт выносили шесть женщин: продавец, ветврач, завхоз, пенсионер, домохозяйка… Было опасение: не сработает ли пресловутая женская солидарность. Погибшие — девушки, в зале все время находились их матери. Подсудимые — милиционеры, мужики. Но присяжные показали, что могут оставаться объективными в любой ситуации. Я бы еще добавил — и проницательными. Это было мужественное решение!
— Как вы оцениваете дальнейшие перспективы этого дела?
— В России научились легко отменять вердикты присяжных — до 90 процентов от общего числа. Чаще всего по формальным основаниям. Прокуратура уже заявила в апелляционном представлении, что некоторые присяжные скрыли судимости близких родственников. Где же она раньше была? Тщательно берегла этот козырь?
Прокуратура просит отменить решение Кабанского районного суда и направить его на новое рассмотрение в ином составе судей. Но что это даст? Новые доказательства обвинению вряд ли добыть, вторую Меликидзе не придумаешь. Опять оправдательный вердикт с последующей отменой?
А время уходит, и настоящие преступники где-то рядом с нами. Много вопросов к часовому монологу Эдуарда Петрова о Клюквенной пади, дважды в прошлые выходные прозвучавшему по «России 24». Но мы готовы простить ему гору ошибок и неточностей только за то, что назвал он свой материал «Найти убийц из Клюквенной пади», а в самом конце сделал знаковое признание: «Страшное преступление до сих пор не раскрыто». Давайте понимать это так: пора вернуться к работе над раскрытием жестокого двойного убийства.
Но — с самого начала, мы и так столько времени потеряли!
