Напомним, волнения в Улан-Баторе начались после обнародования информации о крупных хищениях при продаже в Китай угля. Митингующие потребовали от власти огласить имена чиновников, вовлеченных в крупную коррупционную схему. Назывались разные объемы хищений - более шести миллионов тонн угля, якобы полученных Китаем в обход таможенных процедур. Некоторые СМИ сообщили о казни в КНР чиновников, причастных к краже монгольского угля.
- Владимир Александрович, действительно ли хищение угля стало ключевой причиной массовых беспорядков в Улан-Баторе?
- Беспорядки, поводом для которых стало обвинение высокопоставленных чиновников в хищении угля, являются лишь вершиной айсберга – общей обстановкой в этой стране. Монголия – государство, зависимое от экспорта угля в Китай, поэтому любая информация о хищениях и коррупции в этой сфере местное население воспринимает очень болезненно, что мы и увидели. Это накладывается на общую социально-экономическую ситуацию, главной проблемой которой была и остается бедность. Уровень бедности не снижается здесь ниже 30 процентов, в довершение ко всему имеется высокий уровень безработицы, увеличившийся в результате антиковидных мер: в Монголии был развит мелкий и частный сектор, именно он сильно пострадал от ограничений. И, наконец, политическая ситуация. В Монголии традиционно за власть борятся две основные партии – монгольская народная партия (МНР) и демократическая партия. Не за горами (осталось 1,5 года) выборы в парламент, и они будут ключевыми для парламентской страны. Соответственно, та сила, которая сумеет оседлать протестную повестку недовольной части населения, она и будет иметь преимущество на выборах. В данном случае речь идет с одной стороны о народной партии, которая сейчас находится у власти, и демпартии, которая в оппозиции. Соответственно, каждая из сторон стремится сложившуюся ситуацию обратить в свою пользу. Помимо межпартийного противоборства в Монголии есть противоборство внутрипартийное. В частности, в правящей монгольской народной партии неофициально, но вполне реально существуют противоречия между председателем партии, который занимает должность премьер-министра, и действующим президентом. Он тоже выходец из партии, на период полномочий формально покинул ее ряды, но сохраняет влияние. Инициатором угольного дела в Монголии стал премьер-министр, а по непроверенным данным ряд фигурантов этого дела являются людьми, близкими к президенту Монголии.
- Если бы эти связи не были так сильно подсвечены, все могло бы произойти не столь драматично?
- Да. Но при этом мы не должны скидывать со счетов экономические проблемы в стране - высокий уровень бедности. То есть почва для протеста существует, объективная почва. Нужно было только правильно направить эти настроения и использовать в своих политических целях…
- Кто-то направляет?
- Это очевидно.
- У нас России воруют не меньше, если не больше, но это же не заставляет людей штурмом брать дворцы власти?
- О чем и речь. Коррупция — весьма широкое и универсальное явление, коррупции хватает везде, даже в странах Запада и Америки, но далеко не всегда коррупция в чистом виде приводит к акциям протеста…
- Из каких источников вы получаете информацию о событиях в Монголии?
- Из СМИ, а также из социальных сетей, хотя в них больше субъективности и противоречий. Есть необходимость отсеивать выдумки и фальсификацию.
- Например, о том, что в Китае, якобы казнили причастных к угольному делу чиновников, что, как выяснилось, не соответствует действительности…
- В Китае, конечно, есть смертная казнь, но, поверьте, страна не так быстра на расправу, как это кажется. Всё не так быстро происходит, а повод для смертного приговора должен быть очень веским. Что касается источников информации, то у меня в силу моей деятельности в Монголии много знакомых и друзей.
- И что они говорят?
- Они как раз и говорят: то, что на поверхности - противостояние народа и власти – это не более, чем на поверхности. А подоплёка — борьба за власть, выборы в парламент, которые не за горами. Обсуждается даже вероятность досрочных выборов и роспуск действующего Великого Хурала. Это такая проба пера. Монголия вообще либеральная с точки зрения митингов и протестов - там все это довольно легко делать. В отличии от России, Монголия очень молодая страна, средний возраст населения составляет 27 лет. У нас - около 40 лет. Плюс концентрация молодежи в столице. Это студенты, которые живут в Улан-Баторе, их, по разным оценкам, порядка 150 тысяч при населении города в 1,5 млн. Основная доля вузов – в центре города. Там быстро собрать людей не проблема, учитывая современные средства связи. Это не первый случай, когда быстро и массово люди собрались. Нынешним летом тоже было прямое столкновение с властью. Требования также были связаны с коррупцией.
- О чем это говорит?
- Это говорит о том, что каналы и механизмы аккумуляции молодого населения отработаны, у оппозиции с этим проблем нет. А вот у власти или у структур, отвечающих за правопорядок, отсутствуют способы предупреждения таких акций. Почти во всех случаях они перерастали в противоправные деяния. Елку сожгли, повалили ограду правительства, еще какие-то эксцессы… Правительство пока не в состоянии на ранних стадиях купировать эти процессы.
- А как правоохранители относятся к митингующими?
- В этот раз зафиксированы случаи силового столкновения межу полицейскими и протестующими, были задержания. К счастью, обошлось без жертв. Но лояльности со стороны правоохранителей к протестующим нет. С другой стороны, нет и агрессии.
- Чем завершилось экстренное заседание парламента, которое намеревалось объявить в стране чрезвычайное положение?
- В итоге такое решение принято не было. Ни парламент, ни президент его не поддержали. Хочу напомнить читателям, что в Монголии был прецедент введения чрезвычайного положения. События 1 июля 2008 года, когда после подсчета голосов на выборах в парламент начались стихийные акции протеста. Несколько человек погибли, сотни были ранены. Монголы хорошо помнят эти трагические события и в массе своей не хотели бы их повторения. Но сценарии недовольства схожи.
- После начала СВО и введения западных санкций в отношении России эксперты полагали, что Монголия станет для нас тем государством, которое откроет ворота для параллельного импорта. Прогнозы сбылись?
- Точной информации у меня нет, но могу поделиться ощущениями. Какой-то процент тех товаров, которые мы не можем напрямую закупать у недружественных стран, идет через Монголию. Но у них своя проблема. Монголия сильно ограничена в плане завоза товаров из Китая, который из-за пандемии ввел чрезвычайно жесткий режим, что сказывается на возможности транспортировки товаров из Китая или через Китай из третьих стран в Монголию. Вот эта проблема с 20-го года обозначались, и даже до начала спецоперации Россия в какой-то мере заменяла Китай в качестве транзитной страны для товаров, идущих из третьих стран. Поэтому, объективно превратиться в полноценный хаб для транзита товаров из третьих стран Монголия так и не смогла. И мы это тоже почувствовали. Это проблема для Монголии и одна из тех причин, которая усугубляет экономическую ситуацию. Еще раз повторю: кризис Монголии в силу ограниченных ресурсов для экономического роста ощутила на себе в большей мерее, чем Россия и Китай. При этом полностью оказалась убита сфера въездного иностранного туризма. Монголия до пандемии делала большую ставку на иностранный туризм, рассчитывая получить вклад от него в ВВП чуть ли не 10 процентов. Но пандемия все изменила.
- А СВО повлияла?
- Даже когда сами монголы отменили ограничения, то транзит в эту страну из стран, на которые они рассчитывали, стал гораздо дороже, потому что через воздушное пространство России летать было уже невозможно. Только через Китай, но это огромный крюк. То есть элементарно дороже стало прилетать в Монголию
- Образец такой негативной зависимости от всего…
- Что делать! Страна сугубо континентальная, глубоко в материке, не имеет выхода к морю, что и ограничивает ее возможности. Но есть и возможности для роста, опять же, исходя из ее географического положения. Речь идет о проектах между Россией, Монголией и Китаем. Вообще, Монголия – страна, которая несмотря на связи с Западом, США, Японией, Южной Кореей, умудряется сохранять крайне выдержанную нейтральную позицию по большинству международных вопросов текущего дня. Это видно по ситуации в ООН, когда Монголия воздерживается от голосования за антироссийские резолюции. Ее нейтральная позиция сказывается и на риторике – страна не выступает с осуждением какой-либо из сторон конфликта между Россией и Украиной. На этом фоне Монголия очень продуктивно продолжает развивать совместные трёхсторонние проекты со своим соседями – Россией и Китаем. В частности, проект газопровода, известный как «СИЛА СИБИРИ 2», который по плану должен пройти через Монголию. В принципе мы можем плюсы и минусы все сейчас обсудить. Но плюсов будет определенно больше. Те события, которые сейчас происходят в Монголии, они не имеют яркой внешнеполитической подоплёки, потому что на уровне риторики протестующие ничего не говорят по поводу того, с кем стране дружить или не дружить, но от того, что эта риторика вдруг появится в случае каких-либо радикальных изменений внутри страны, мы не застрахованы. Это может негативно повлиять и на отношения с соседями – Россией и Китаем, что было бы выгодно «третьему соседу», то есть Западу, заинтересованному в ухудшении таких отношений. В первую очередь объектом для удара будет проект газопровода. Он уже является объектом критики со стороны откровенно прозападных сил в Монголии. Я говорю про демпартию, бывшего мэра Улан-Батора, экс-президент Монголии и ряд других политиков, которые откровенно заявляют, что это плохой проект, что он Монголии не нужен, что он вредит и от него нужно отказаться.
- Чем чревата акция протеста для России?
- Сейчас внешнеполитической подоплеки у конфликта нет, он сугубо внутренний. Если говорить о наших интересах, то эти события показали, что у России, к сожалению, позиции внутри Монголии ослабли. Степень влияния утрачена. Да и, откровенно говоря, наша страна ничего не сделала, чтобы поддерживать лояльность элит к себе, рассчитывать на симпатии простого населения. Хотя, с другой стороны, социологические опросы показывают, что Россия все еще много значит для жителей Монголии. Монголы называют нас главным партнёром. С большим отрывом от других стран. Это такой парадокс своеобразный. Историческая память, образ, унаследованный со времён социализма. Инерция, как запас влияния, действует, потому что рядовые монголы в массе своей к России относятся пока очень позитивно. Чтобы сохранить такое отношение в будущем, нужно прикладывать усилия. Реализовывать образовательные, социальные, экономические программы. К сожалению, этого системно не делается в последние годы.
- Насколько безопасно туристам из России находится сейчас в Монголии?
- Поскольку беспорядки не носят антииностранного, антироссийского акцента, то и опасаться нечего. В случае эскалации конфликта, могут пострадать все, не только россияне, но это вопрос безопасности в целом. Я бы посоветовал гражданам соблюдать меры безопасности везде, не только в Монголии, в любой стране. Нужно вести себя, как в гостях, Монголия хотя и близкая нам страна, но и у нее есть свои традиции и обычаи, которые нужно уважать.
- Мы помним, как после объявления частичной мобилизации в Монголию побежали наши соотечественники. По вашей информации, люди стали возвращаться обратно?
- Люди поддались массовой истерии и поехали в Монголию, включая тех, кто даже не был военнообязанным, кого не должны были призывать. Но, пересидев пару недель, люди стали возвращаться. Таких много. Определённый сегмент не вернулся. Не вернулись те, кто рассматривал Монголию как транзит в третью страну, а также те, кто получил вид на жительство с правом трудоустройства и на образование. Трудоустройство без знания языка в Монголии проблематично. Рынок труда узкий с точки зрения возможностей для наших граждан. Если кто устраивается, то в качестве чернорабочих, где нужна выносливость и физическая сила.
- К слову о русском языке в Монголии. Уровень владения им стал значительно ниже?
- Такой термин как «значительно ниже» даже не подходит, чтобы описать ситуацию. Скорее – стремится к нулю. Еще 15 лет назад, когда я приезжал в Улан-Батор, то встречал много людей, которые могли говорить на русском языке. Сейчас таких людей совсем мало, что связано со сменой поколений. Современные монголы учат английский, китайский, корейский. Это тоже показатель утраты Россией своих позиций в дружественной стране.
Мы говорим о новом поколении, которое, может, и не враждебно относится к России, но они и не получают о ней всей объективной информации. В лучшем случае - что-то из западных СМИ, а какую информации можно получить от западных СМИ про Россию мы это прекрасно знаем. Так что, рано или поздно это может перерасти в негативную для нас историю.
- А куда чаще всего мигрирует монгольская молодёжь?
- Если мигрируют, то в основном в Южную Корею. Сейчас там постоянно находится порядка 30 тысяч монголов, в том числе нелегалов и гастарбайтеров.
Вообще Монголия проводит политику привлечения разных стран к себе, это политика многовекторности, многоопорности – чтобы и возможностей открывалось больше. России необходимо занять свое достойное место.
- Как, на ваш взгляд, будут развиваться события дальше?
- Первый сценарий оптимистичный, я бы назвал его реалистичным, когда на уровне элит произойдет договоренность, поскольку эскалация правящим кругам не нужна. Чтобы и волки были сыты и овцы целы. Будет максимально прозрачно проведено расследование угольного дела, виновных накажут. Насколько широк окажется их круг – вопрос открытый.
Второй сценарий – пессимистичный. Компромисс достигнуть не удастся, в ситуацию начнут активно вмешиваться третьи силы, в этих условиях сыграет ключевую роль демпартия, которая очень амбициозная. Она потерпела поражение в двух избирательных циклах и сейчас ждет реванша. После 24 февраля оппозиционная партия как с цепи сорвалась в плане внешней политики, не стесняясь в выражениях в адрес России, спецоперации и президента РФ, и занимая явную проамериканскую позицию.
- Как много у них будет сторонников и сочувствующих?
- В мае авторитетная социологическая служба провела в Монголии изучение общественного мнения. Впервые в анкету введен вопрос о том, как реагировать Монголии на конфликт между Россией и Украиной. Было три варианта ответов: нейтрально, поддержать Украину, поддержать Россию. Львиная доля монголов высказалась за нейтралитет. Тех, кто предлагает подержать Украину оказалось мене 1 процента. То есть таких откровенно антироссийски настроенных граждан в Монголии очень мало, но оно очень громкое меньшинство, пользуется большой прямой поддержкой посольств США, стран ЕС, Японии, они проводят различные шумные акции, отсвечивают в СМИ и у непосвящённого человека создаётся впечатление, что они везде, что их очень много. Но, слава богу, население Монголии мыслит более прагматично, чем политики: зачем портить отношение с ближайшим соседом Россией из-за ситуации, происходящей за несколько тысяч километров?
