Среди фигурантов — президент ООО ГК «Газ-энергострой» Сергей Чернин и два его топ-менеджера. В основу обвинения легли выводы ФСБ и Счетной палаты о том, что бюджетные средства, выделенные на ликвидацию химотходов в так называемой «Черной дыре» под Дзержинском (самое ядовитое место в России), исчезли в карманах участников этого экологического проекта.
Сей факт упомянут не случайно: именно Сергей Чернин должен был заниматься ликвидацией последствий деятельности Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, по поводу чего вышло постановление правительства России и даже начали поступать первые миллионы из 6,5 млрд рублей. Но Чернина остановил депутат Госдумы от Бурятии Николай Будуев. Проект пиролиза (сжигания) шлам-лигнина на БЦБК был в итоге отвергнут. Сергею Чернину и его подельникам предъявлено обвинение в мошенничестве в особо крупном размере.
Об этом и многом другом «МК в Бурятии» беседует с председателем подкомитета по охране озера Байкал комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды Николаем Будуевым.
— Николай Робертович, если бы дело дошло до сжигания отходов деятельности БЦБК на Байкале по «технологии» Чернина, чем это обернулось бы для экологии озера?
— Для ликвидации шлам-лигнина, а это более 6,5 млн тонн, «Газэнергострой» собирался использовать установку высокотемпературного термолиза. Технология уничтожения химикатов, мягко говоря, не соответствовала задачам — защите экологии Байкала, и сама по себе представляла опасность для окружающей среды. В отходах БЦБК есть хлор. В случае сжигания такого объема шлам-лигнина мы получили бы несколько десятков тысяч тонн диоксина. Это крайне опасное вещество и не разлагается в природе. Диоксин вызывает сбои в работе организма. Несколько сотен граммов диоксина достаточно, чтобы население такого города, как Москва заболело онкологией. Последствия были бы сопоставимы с ядерной бомбардировкой. Поэтому нужно было предотвратить сжигание.
— Как это происходило?
— Я направил несколько десятков запросов в различные инстанции и уровни власти. В итоге началась тотальная перезагрузка темы Байкала в нацпроекте «Экология». Были пересмотрены или отменены несколько правительственных решений, в том числе о назначении ООО «Газэнергострой» единственным исполнителем работ по ликвидации накопленного вреда окружающей среде, образовавшегося в процессе деятельности Байкальского ЦБК. Ведение этих работ передано ФГУП «Федеральный экологический оператор» — подразделению «Росатома». Заказчиком вместо правительства Иркутской области стало минприроды России.
По сути — это коренной перелом в реализации госполитики на Байкале. И его определили три силы. Во-первых, президент, всевидящим оком которого стало его Контрольное управление, методично выжигавшее прораставшую сквозь нацпроект «Экология» коррупцию. Во-вторых, сплоченные действия общественных природоохранных организаций, в том числе активисты Байкальского региона, общественного фонда «Гражданин», работу которого ведет Максим Шингаркин. Вместе мы смогли доказать не только невозможность термолизного сжигания опасных отходов на Байкале, но и преступность использования этих технологий ООО «Газэнергострой» на объекте «Черная дыра». Третья сила — безусловно, заместитель председателя правительства РФ Виктория Абрамченко, которая в кратчайшие сроки разобралась с нагромождениями лжи и нашла, на мой взгляд, оптимальное решение — возложить функции единственного исполнителя по Байкалу на профильную структуру «Росатома».
— Почему вы вообще обратили внимание на Сергея Чернина и его деятельность?
— Корпорация проводила ликвидацию отходов на полигоне «Черная дыра» в Нижегородской области. Волжская прокуратура выявила массу нарушений, в том числе и хищение бюджетных средств. С экологией там тоже оказалось не все в порядке — вредных выбросов в атмосферу было слишком много. Недоумение у меня вызвало и стремление Чернина представляться везде доктором наук и профессором. Начал выяснять, и скоро из министерства науки и высшего образования получил справку, что Чернин не является ни доктором наук, ни профессором. Из вуза был отчислен за академическую неуспеваемость. Я выступил на заседании комитета с предложением заменить единственного подрядчика. И вместо коммерческой компании поставить на Байкал государственную организацию.
— Сергей Чернин на пике своей деятельности имел мощное влияние, к тому же обладал ресурсами. Вас не пытались остановить?
— На меня в этот период времени активно собирали компромат, писали всякие гадости, чтобы я отступил. Разумеется, ничего не нашли. На меня трудно давить, в отличие, быть может, от других. И я Байкал защитил. Реально взялся за то, за что никто не брался и сделал то, что никто не сделал бы. Всегда стремлюсь бороться с коррупцией — в Бурятии, в Москве… Слишком много деятелей появилось, которые стали воровать масштабно. На экологию раньше деньги не выделялись. Президент заставил правительство заниматься охраной окружающей среды, ликвидацией накопленного вреда. И таких опасных мест по стране очень много осталось.
— То есть отходы БЦБК сжигать не будут...
— Не будут. От сжигания сейчас отказываются по всему миру, ведь от него образуются диоксиновые следы, которые ложатся на почву, и почва становится ядовитой. А это онкология. То, что на этой земле выращено, становится опасным. Такое же будущее ждало и обширную территорию Байкальского региона, если бы планам предыдущего подрядчика суждено было сбыться.
— Как, в таком случае, будет ликвидирован на Байкале накопленный ущерб?
— Вопрос остается открытым. Академик Игорь Бычков минувшей осенью заявил, что, цитата, «сегодня пока ни одна технология, которая была бы опробована и которая была бы готова к реализации, не прошла одобрения ни ученых, ни технологов, ни заказчика». Он добавил, что приходится возвращаться на уровень лабораторных экспериментов с последующим выходом на опытно-промышленные испытания. При этом сейчас ученые выделяют два перспективных направления ликвидации экологического ущерба, на основе которых вырабатывались технологические решения. Это литификация, то есть перевод в твердое состояние и компостирование шлам-лигнина.
— К слову, про наше знаменитое фенольное озеро в Улан-Удэ, которое тоже предлагалось сжигать прямо на берегу в центре города.
— Вы знаете, что ряд независимых экспертиз однозначно отверг метод пиролиза. Сжигающей установки в Улан-Удэ не будет. Итак дышать нечем, а тут два года подряд горело бы. Диоксины не образовались бы, но токсичные вещества мы получили бы в избытке, учитывая пресловутый человеческий фактор, поскольку дорогостоящие фильтры не меняли бы все равно. Сейчас исследования продолжаются. В ближайшее время мы должны получить заключение НИИ, который специализируется на уничтожении промышленных отходов, решение появится. Какое оно будет — пока сказать сложно. Но я выступаю за вывоз озера из Бурятии и утилизацию его в приспособленных для этого условиях.
— Вы стали инициатором двух законопроектов — о запрете фосфатосодержащих порошков и пластика на Байкальской природной территории. Как обстоят дела?
— Подкомитет разработал, согласовал и внес на рассмотрение парламента два законопроекта — о запрете продажи в Байкальском регионе моющих средств с высоким содержанием фосфора и ряда видов пластиковых изделий. Положительное заключение правительства России по ограничению продажи фосфатосодержащих стиральных порошков в Байкальской природной территории получено. В ноябре Госдума внесла в закон о Байкале соответствующие изменения. По запрету продажи одноразовой пластиковой посуды, пластиковых пакетов идет сопротивление. Понятно, что на кону немалые деньги. Но мы должны решить для себя, что для нас важнее — деньги или Байкал. Думаю, ответ тут очевиден. Пластик отравляет природу, наш дом, и в итоге подрывает здоровье граждан.
— Пора переходить на авоськи…
— Я бы сказал, пора вспоминать культуру наших родителей и дедов. В советские времена в магазинах пакетов не было — приходили со своими сумками и авоськами, и это избавляло природу от лишнего мусора. По некоторым данным, в Бурятии продается до 150 млн пакетов в год. Емкость рынка — колоссальная и пока бизнес не готов отказаться от быстро оборачиваемых средств.
— Как будет реализовываться закон о запрете фосфатосодержащих порошков?
— Будет установлен переходный период. За это время из магазина должны быть изъяты все «фосфаты». Это не много, поскольку речь идет всего о 6 процентах моющих средств с высоким — более 5 процентов — содержанием фосфата, да и те неуклонно сокращаются за счет продаж. Сейчас появились производители порошков без фосфатов, и они эффективные. Домохозяйки потери не ощутят. А пользы для экологии очевидны.
Байкал — самое идеальное место для реализации прогрессивных и смелых законодательных инициатив, подобных запрету на использование фосфатосодержащих порошков, от которых в водоемах цветет вода (вспомним Котокель, где в результате цветения водорослей появилась гаффская болезнь). В целом по России их внедрить пока не получается, а вот на Байкальской природной территории — да. Мы также можем попробовать запретить на Байкале бензиновые двигатели на судах и перейти на электродвигатели. Уверен, что это тоже найдет понимание у общественности.
— Не так давно вы были делегированы правительством России в Египет для участия в климатической конференции. Расскажите об этом.
— Климат в мире меняется — он становится все более агрессивнее, лишая целые государства привычного образа жизни и хозяйствования. Засуха наступает. Отмечается снижение урожайности, о чем, к примеру, свидетельствует активная миграция выходцев из Средней Азии в среднюю полосу России. На конференции были приняты решения, предполагающие коллективные действия. Но сейчас Россия оказалась в некоторой блокаде. А проблему экологии в масштабе планеты без участия нашей страны решить невозможно.
— И что делать?
— Не воевать надо друг с другом, а сотрудничать. И отказаться от изжившей себя модели капитализма, чтобы перейти в другую ответственную модель. Как мы ее назовем — неважно. Жизненно важно разрабатывать технологии, которые позволят человечеству перенести в космос промышленное производство. На Земле нас всего 8 миллиардов, но ресурсов не хватает. Мы должны покорять космос, а не сидеть на Земле, гадить на ней и задыхаться. Земля — это звездолет, который летит в бесконечности, а экипаж тупой, который его загрязняет. Пора исходить из интересов всего человечества, а не конкретных стран и государств.
— Подкомитет по охране озера Байкал, председателем которого вы являетесь, был создан в феврале 2022 года. Цели и задачи его очевидны, исходят из названия и безусловно важны. Расскажите, какие еще мероприятия были проведены под его эгидой за это время.
— Наш приоритет — законодательное обеспечение сохранения уникальной экосистемы Байкала и устойчивого развития Байкальского региона. Для этого предпринимается много усилий, проводятся выездные заседания и круглые столы в Москве, в Иркутске, в Улан-Удэ. Например, недавно совместно с экспертным советом, учеными, практиками участвовали в работе 24-й всероссийской школы молодых ученых-юристов, занимающихся правовыми проблемами охраны окружающей среды. Всего в работе школы приняли участие 88 ученых, представляющих 20 вузов и НИИ страны.
Помимо двух законопроектов о внесении изменений в ФЗ «Об охране озера Байкал» (в части защиты озера Байкал от загрязнения фосфатосодержащими средствами и по предотвращению попадания частиц пластика в озеро Байкал) я стал соавтором еще девяти резонансных законопроектов, в том числе по предупреждению и пресечению легализации преступных доходов и финансирования терроризма. Являюсь членом межфракционной рабочей группы «Байкал». Регулярно выступаю в качестве эксперта, обмениваюсь мнением на разного уровня мероприятиях, к числу которых относятся Байкальский риск-форум Brif 2022, VI всероссийский водный конгресс, IV международная научно-практическая конференция «Арктика» и другие.
Большое внимание в 2022 году уделил международной повестке. В частности, продолжается работа по решению вопроса строительства монгольской ГЭС на реке Селенге, гидротехнических сооружений на реке Орхон, ГЭС на реке Эгийн-Гол. Сокращение стока этих рек может нанести значительный ущерб озеру Байкал.
Являюсь координатором партийного проекта «Зеленая экономика» в регионе. Проект направлен на обеспечение устойчивого экономического, социального, экологического развития, усиление роли и места страны в глобальных процессах и тесно связан с моей основной деятельностью.
— Как выстраивалась работа с избирателями?
— Мной принято и рассмотрено порядка 500 обращений граждан, написано по обращениям около 200 запросов. Провожу личный прием граждан как в Улан-Удэ, так и в Москве. В текущем году ко мне с разными вопросами обратились более 130 человек.
— С какими просьбами приходят люди?
— Выплаты мобилизованным, демобилизация (например, многодетных отцов), обмен пленными. Вопрос низкой оплаты труда работников, в частности, занятых в тушении пожаров, жалобы на действия или бездействия сотрудников правоохранительных органов и чиновников. Оказание помощи маломобильным гражданам, конечно же, экологическая повестка. Многие запросы инициирую самостоятельно, реагируя на информацию из СМИ и социальных сетей.
В каждый приезд в Улан-Удэ встречаюсь с руководителями органов исполнительной власти, это позволяет узнать проблемы региона изнутри и находить наиболее правильные решения. Хочу отметить, что бюджет у республики вырос, перешагнул отметку в 100 млрд рублей, экономика стабильно развивается. Основа экономики в Бурятии — это ее бюджет. Бизнесмены чувствуют себя относительно уверенно, потому что есть бюджетники, которые и создают спрос, что, в свою очередь, обеспечивает внутриреспубликанский мультипликатор. Есть необходимость ускорять мультипликатор, а для этого надо больше поддерживать малый бизнес.
Немаловажными считаю встречи с рабочими коллективами, со студентами вузов и ссузов. Не оставляю без внимания «трудных» подростков. Помогаю военнослужащим, участвующим в спецоперации, а также семьям мобилизованных. Традиционно веду активную работу по оказанию юридической помощи детям-сиротам, защищаю их законные права и интересы. Хочу напомнить, что в 2022 году вступил в силу приговор по инициированному мной резонансному уголовному делу о некачественном жилье для детей-сирот в Сотниково в Иволгинском районе. Суд признал виновным в халатности бывшего замминистра строительства и модернизации ЖКХ Сергея Рыбальченко и приговорил его к выплате штрафа в 350 тысяч рублей. Признаны виновными чиновники Иволгинской администрации, а также застройщик Домшоев, который получил 4 года лишения свободы в колонии общего режима. История с сиротским жильем началась в 2015 году, когда минстрой Бурятии запланировал покупку жилья для детей-сирот в пригородном поселке Сотниково. Домшоев построил 254 дома, которые были приняты комиссией без замечаний. Застройщик получил из бюджета 200 млн рублей. А дети-сироты — некачественное жилье.
— Канун Нового года — это время подведения итогов. Как бы вы охарактеризовали уходящий год?
— Для всех нас он был сложным и в то же время показательным. Проведение специальной военной операции объединило всех россиян в единой цели — отстоять интересы жителей многострадального Донбасса и защитить свою Родину. Весь год мы мужественно в условиях жестких экономических санкций противостояли давлению Запада. Правительством страны были предприняты все меры по поддержке главных отраслей экономики, системообразующих предприятий, а также малого и среднего бизнеса, были сохранены рабочие места, семьи с детьми и пенсионеры сохранили право на ежемесячные и разовые выплаты. Нашими общими усилиями Россия продолжила свое развитие, а с присоединением новых четырех субъектов стала еще могущественнее.
— Что вы пожелаете жителям России, Бурятии?
— Пожелаю всем нам мирного неба над головой. Но на наших условиях.
