Смерть поэта: Рахмета Шоймарданова похоронили в безымянной могиле на Стеколке в Улан-Удэ

Без дома. Последнее испытание талантливых бурятских писателей

Блестящее начало и гибельный финал. Этот рок преследовал писателей, коих имел честь знать. Слом эпох конца века родил у них трагическое ощущение неприкаянности. Для вдохновения нужно сердечное спокойствие, писал Пушкин незадолго до смерти.

Без дома. Последнее испытание талантливых бурятских писателей
Фото: Loon.site

Душевное равновесие, дабы противостоять судьбе, дают семья, дом. А дома у них не было, лишь его руины.

Его самая сладкая музыка

Если Виктор Носков носил ощущение бесприютности в себе, то Сергей Бухаев был лишен крыши над головой физически. Их встреча весной 1997-го драматична и символична.

История повторилась — в виде фарса. Все «нулевые» годы Сергей Дмитриевич прозябал на руинах общежития писательских дач на Верхней Березовке. В широком смысле — на руинах советской литературы и здания СССР.

В 90-х союз писателей, кормящийся с руки КПСС, не смог противостоять цепким пальцам рынка. Сперва у мягкоголовых литераторов отобрали помещение в Доме книги, затем престижное здание редакции журнала «Байкал» на той же ул. Ленина (Арбат), дачу на Байкале. Настал черед местного Переделкино, «писательских дач», известных поколениям улан-удэнцев. Лакомые земли в пригороде, бывшие в собственности Литфонда, застолбили новые хозяева при корыстной апатии литвождей.

Именно в заброшенное общежитие-дачу летнего типа вселился Сергей Бухаев, прозаик и журналист. Первая книжка его рассказов «Самая сладкая музыка» (1978) светла и свежа. А «самой сладкой музыкой» — спросонок — для автора были хлопоты матери на кухне. Звуки дома. Появление таланта приветствовал ведущий критик Бурятии Василий Найдаков. Хвалебные рецензии в органе обкома партии сулили гладкую карьеру.

Прозаик и журналист Сергей Бухаев. Фото:cbc-uu.ru

Следующая книга прозы увидела свет лишь в 1990 году. Перерыв в творчестве был связан с работой журналиста. Сергей был силен в художественном очерке. Он публиковал их не только в местных изданиях, но и центральных — в «Литературной России», «Смене», «Сельской жизни». Бухаев часто менял редакции — от «Правды Бурятии» до «Северного Байкала» и «Маяка Севера» (Туруханск). А, бывало, сидел без работы. Виной «туруханской ссылки» называли неуживчивость его характера. Это не так. Боксер в прошлом, он не терпел несправедливости. Был мягок с коллегами и резок с чинушами и партийными бонзами.

Однажды по приказу первого лица Северобайкальского района Бухаева заковали в… наручники. Освободился от оков лишь после вмешательства секретаря обкома А.А.Бадиева. В другой раз Сергей бежал из лечебно-трудового профилактория (ЛТП), куда также попал за критику.

Концовку боя боксер Бухаев провел в атакующем стиле. «Прозябал» — не про него. Как и дом престарелых. Меня поражало неброское мужество писателя Бухаева. (Смог бы я эдак? Нет, взвыл бы). Находясь в положении бомжа-одиночки, перебиваясь с пенсии на скромные гонорары, он при появлении в Доме печати всегда был выбрит, опрятен, в тугом галстуке, на людях трезв.

Но апогеем мужества считаю его неуклонное желание писать, будучи бездомным. При помощи журналиста газеты «Молодежь Бурятии» Валеры Цыдыпова он купил и освоил ноутбук. Его отобрали настоящие бомжи, шнырявшие по Березовке, избив хозяина «писательской норы» и прихватив запас продуктов. Едва зализав раны, снова стал копить на «комп».

— Там же нет света! — заметил я.

Оценив усмешку «Митрича», приехал в его «нору». Оказывается, он провел свет методом «закидушки» на провода электроопоры. Углы большого общежития были порушены. Зияющие провалы окон. В коридоре ржавые панцирные сетки и мусор. Лишь в глубине дома светлела комнатка. Здесь было чисто и аскетично. Самодельный калорифер. На плечиках — пиджак, брюки. В углу — топчан, плитка и стол с бумагами. Писательский стол!

Поэт определенного места жительства

«Начало музыки». Поразительна гармония увертюр бухаевской «Самой сладкой музыки» и ее «Начала…» у Рахмета Шоймарданова. (Первый рассказ С.Бухаева в сборнике Литинститута — «Седьмая скрипка Страдивари»). Казалось, диссонанс эпох был не лучшим временем для «музыкального» дебюта в 1990-м. Но Рахмет, как истинный поэт, абстрагировался от условностей социума.

В конце 80-х мы поделили с ним ставку литсотрудника в журнале «Ласточка»/ «Хараасгай». В кабинет художника журнала Саши Хоренова вошел невысокий, щуплый, скромно одетый человек. Поправив массивную оправу, он заговорил… Голос веский, уверенный — в жизни и творчестве. Редактор «Ласточки» Цыденжап Жимбиев считал Шоймарданова надеждой бурятоязычной литературы. Он вошел в нее уверенно, минуя ученическую фазу. Второй сборник «Избранные вечера» (2004) подтвердил его избранность. Родом из джидинского села, Рахмет впитал ветреную музыку степи.

Поэт Рахмет Шоймарданов. Фото: newbur.ru

Рахмет писал на бурятском, но помнил прародину. Как-то мы зашли с ним в общежитие пединститута, где его тетя числилась комендантом, и я с удивлением услышал беглую татарскую речь. Товарищ сказал, что его имя по паспорту — Ринат. Говорили, отец Рахмета — бурят, бросил семью. Обида на отца звучала в материнской фамилии поэта.

Конечно, Рахмет нуждался, например, зимой ходил в несерьезной курточке. К тому же рано женился, родился ребенок. Главная нужда была в крыше над головой. Где только ни жил Рахмет — от пединститутской общаги до чужой писательской дачи! Одно время даже в кабинете журнала «Ласточка». Сынишка и жена спали на стульях, а он на продавленном диване. В кабинете пахло супом и кисло-детским.

Когда положение с бездомностью поэта стало вызывающим, минкульт пробил ему земельный участок на Левом берегу. Но в назначенный час Шоймарданов в мэрии не объявился… «Он ведет себя как ребенок!» — возмутился чиновник. Еще в начале 1991 года Рахмет должен был получить однокомнатную квартиру, но в коридорах власти пообещали попозже двухкомнатную. В том же году обломки СССР погребли виды поэта на жилье.

Деревянное двухэтажное здание на углу, близ БГУ, в котором ютился Рахмет с семьей, позднее сгорело. Сгорели надежды. Жена с сыном вынуждены были уехать в район.

Рахмет был олицетворением поэзии — наивный, как дитя, непрактичный, добрый. Но, возможно, таким и должен быть поэт… Когда видишь нахрапистого стихотворца, расчетливо прибирающего звания и премии, без устали издающегося не на языке предков, то понимаешь — какая уж тут мелодия стиха?

В 90-х закричали про утерю родного языка. Но Шоймарданов и был символом чистоты и богатства бурятского наречия. Но Бурятия для этого большого ребенка стала мачехой.

В 2002-м я участвовал в семинаре драматургов северо-запада в Доме творчества СТД под Питером. В числе семинаристов на берегу Финского залива были два татарских драматурга. Я с завистью листал их красочные сборники пьес на родном языке. Авторы обронили, что им еще и гонорар заплатили. Все это — указание главы Татарстана Минтимера Шаймиева, пояснили семинаристы. Всех писателей, особенно пишущих на родном языке, лидер республики приглашает на личный прием, интересуется, кроме прочего, и жилищными условиями. Я рассказал соплеменникам Рахмета о его бездомном положении.

— Пусть приезжает в Казань, мы ему устроим встречу с Шаймиевым! — твердо сказали драматурги.

Я заметил, что Рахмет Шоймарданов пишет на бурятском языке, не на татарском. Казанские жители приуныли было, но потом встряхнулись и дали свои адреса, телефоны:

— Все равно пусть приезжает. Монголы — наши братья. Так даже лучше — обогатит татарский…

Перед глазами последний кадр: поэт на пыльной ул. Профсоюзной с компаньонами окружили «стол» — чугунный люк, на котором бутылка водки — в 10 часов утра…

«Избранные вечера» перетекли в ночь. Весной 2004 года Рахмет пропал. Лишь в мае стало известно о теле с характерными приметами, захороненном на Стеклозаводе. Оказалось, 17 апреля 2004 года поздно вечером он был сбит машиной, переходя улицу у остановки «Химчистка». В больнице пешеход умер, не приходя в сознание. Документов при нем не было, и после положенных дней ожидания его похоронили в безымянной могиле. Под номером, как бомжа.

Местожительство поэта определено свыше: наедине со всеми. Думаю, что Рахмет погиб как поэт. Переходил дорогу, погрузившись в поиск рифмы, метафоры...

Зеркало заднего вида

Говорили, Рахмета зацепило зеркалом заднего вида — на уровне виска...

В зеркале обратного вида фигуры быстро уносятся вдаль, зато лучше видно перспективу. Почему российский талант на родине вечно несчастен? И снова — умница Пушкин. Не потому ли, что цель литератора, по Пушкину, идеал? А жизнь так далека от совершенства, так быстротечна. Рахмет умер 43-летним, Носкову едва минуло 50. По завету нашей классической литературы место художника — среди униженных и оскорбленных. Он там, где разбиваются сердца, — еще одно местожительство, указанное лучом солнца русской поэзии. «От хорошей жизни писателями не становятся», — писал С.Довлатов, умерший на пороге 50-летия.

Что ж, водочка имела место в их судьбе. Однако не о болезненном пристрастии речь. Чем больше поэт, художник, тем более обнажена и обожжена его кожа. Она не столь задубелая, как у большинства сограждан. Лишь алкоголь на время примиряет сознание творца с абсурдом будней.

В провинции судьба пишущего таланта чаще печальна — здесь абсурд обыден, что туалетная бумага вместо салфеток. Не потому ли талант всегда в оппозиции, не придерживается дресс-кода и переходит дорогу в неположенном месте? «Я собирал окурки у Совмина…» — знаковые строки другого бурятского поэта Владимира Липатова из сборника «Ханыга» (1997). Но именно в пограничье социума «ханыга» Липатов собрал жемчужины творчества, признанные критиками ярчайшими.

…Власть интуитивно воспринимает их как чужаков. Рефлекторно не дает работу, жилье, чтобы сплавить с глаз долой, лучше, из этой жизни… Истэблишмент привечает тех, кто ведет себя «правильно», с правильными корочками союза писателей.

Сегодня трех упомянутых литераторов не включают в антологии и биографические сборники. Их искания в творчестве и метания в жизни органичны. Будучи отвергнутыми сытыми современниками и властью, не имея дома, они продолжали писать.

Сломанные перья, аутсайдеры — на первый взгляд. Не сломленные — в зеркале времени. В его авангарде.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №4 от 18 января 2023

Заголовок в газете: Сломанные перья

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру