Начало
Тогда, в феврале 2022 года, танкистов отправили в Беларусь на учения. По словам Галсана, военнослужащие догадывались, что предстоит что-то серьезное, но до последнего надеялись, что обойдется, и через два-три дня они уедут обратно.
— Все сомнения отпали, когда мы начали на танки ставить динамическую защиту — короба, начиненные пластинами тротила. При попадании в короб кумулятивного снаряда пластина взрывается и отбрасывает кумулятивную струю в сторону. На учениях она незачем, — объясняет Галсан.
И вот поступил приказ идти на территорию Донбасса. Как вспоминает танкист, были случаи, когда колонна по нескольку часов зависала на одном месте, что теоретически делало ее уязвимой. Проявилась где-то недостаточная подготовка личного состава, где-то хромали коммуникации и координация. Поначалу не зачищали тылы, и украинские диверсанты нападали на колонны.
Первое боестолкновение, в котором участвовал Галсан, произошло возле какой-то деревни.
— Начались выстрелы непонятно откуда. Я смотрю, куда все стреляют, башню танка туда развернули. Сидели по-походному, все слышно было. По нам тоже прилеты были, из миномета долбили. Стреляли явно издалека, мы даже не видели, кто стреляет, — рассказывает ветеран.
Неприятной неожиданностью стало отношение украинского населения. Перед заходом российским военным обещали, что оно будет встречать их с цветами.
— Но оказалось, что какая-то украинская бабушка, которая родилась и воспитывалась в Советском Союзе, отравила наших ребят пирожками с подсыпанным туда крысиным ядом. Насмерть. Все знали на 100 процентов: угощения от местных не брать, в крайнем случае, человек пусть сам сначала попробует, — говорит Галсан.
Вспоминал он и про пленную 16-летнюю снайпершу, с ненавистью хвалившуюся, что убила 20 российских военных. Конечно, враждебность проявляли не все местные жители. Например, Галсан подружился с одним сельским батюшкой, мылся у него в бане, подобным образом с местными сельчанами договаривались и другие. Но, в целом, приходилось быть очень осторожными, ведь неизвестно, что таится в голове у вроде бы дружелюбного человека.
Боевые будни
По мнению Галсана, Российская армия слишком привыкла к антипартизанским операциям, как на Северном Кавказе. И оказалась неготова к полномасштабным боевым действиям, подобным тем, что были в Великую Отечественную. Даже старые ветераны, кто еще застал Афганистан, по его словам, вспоминали те «горячие точки» как курорты. Боевые действия на Украине отличаются активной работой артиллерии и беспилотников, и те зачастую даже опаснее.
— Обычный курьерский дрон, к которому приделывают гранату от АГС или просто «эфку» в стакане, оказывается намного опаснее. Он ночью над тобой бесшумно зависнет и прямо в окоп гранату сбросит. Для сравнения, при стрельбе из гаубицы лишь один шанс из тысячи, что он тебе в окоп попадет, да и то уйдет в землю, — рассказывает Галсан.
Сначала квадрокоптеры пытались сбивать стрелковым оружием, но попасть в него сложно, хотя был случай, когда сослуживец Галсана достал дрон первым же выстрелом из зенитного танкового пулемета НСВТ. Позже появились специальные антидроновые ружья, позволяющие их глушить и перехватывать.
На ночь для защиты от артобстрелов танкисты обычно рыли окоп, а танк ставили над ним.
— Получалась какая-никакая защита. Пехотинцы сначала пытались так же делать со своими БМП, но у нее легкая броня, и при попадании снаряда 122 или 152 мм от машины ничего не остается. Поэтому они вскоре стали ночевать в окопах с нами, — вспоминает Галсан.
С украинскими танками в бою сталкиваться не приходилось, хотя часто доводилось видеть трофейные Т-64. В одном из них громоздкая отечественная рация была заменена компактной американской, вся электроника тоже была западной. Галсан отмечает большую насыщенность противника современными средствами радиоэлектронной борьбы. К примеру, российские военные, в отличие от украинских, не могут на передовой даже включить сотовый телефон — по нему немедленно прилетит. Кроме того, украинцы легко прослушивают любые средства радиосвязи.
К вражеским бойцам относились по-разному: если с пленными солдатами ВСУ старались обходиться гуманно, «ведь такие же «контрабасы», то фанатиков-нацбатовцев и наемников в плен брали редко. Наемников, по словам Галсана, очень много: иногда до 80% вражеского подразделения.
— У нас возмущаются, что украинские военные используют свое же мирное население как живой щит. А что тут удивительного, если там сплошь и рядом наемники, которым на местных жителей плевать, они и берут их в заложники, — говорит Галсан.
Доводилось видеть и граждан России, воюющих на стороне бандеровцев. Однажды бурятские военные в плен взяли сразу двоих, причем один был из города Зимы в Иркутской области, второй — из Читы. Оба примкнули к врагу из ненависти к своей стране.
Если украинцев в российском плену ждет хорошее обращение и трехразовое питание, то украинцы с пленными обращаются очень жестоко. К примеру, зверски избивают того, кто спал в момент, когда вошел охранник. Пленных из Бурятии бандеровцы содержат отдельно, издеваясь особенно злобно. А награда за военного из Бурятии может составлять от 1000$ до 3000$.
Галсан вспоминает не только трагические случаи, но и забавные происшествия. Одно из них было ночью, когда пришлось стоять в обороне.
— Меня поднимают с криком: «Нас окружили со всех сторон!». Смотрю в тепловизор, а там, когда смотришь в другой тепловизор либо прицел, видно небольшую зеленую точку. И вот впереди сотни точек, думаешь, все, конец нам пришел. А потом один парень — царствие ему небесное, погиб два месяца назад — говорит нам: «Вы чего, ребята? Это же светлячки», — рассказывает танкист.
Другой курьезный случай был, когда бойцы поставили много мин-растяжек на линии обороны. Но живший неподалеку матерый заяц размером с собаку посрывал их все. Взрывы гранат не успевали его задеть: детонатор срабатывал через две-три секунды, за которые зверь успевал убежать метров на пятьдесят.
Без ретуши
О боях на Украине Галсан вспоминал немало некрасивых случаев. Люди нередко проявляли некомпетентность, недобросовестность, низость. А еще выявилась нехватка многого, что необходимо в современных боевых действиях — и теперь в той же Бурятии представители властей и простые граждане скидываются на закупку дронов, охотничьих тепловизоров и многого другого.
Что касается частичной мобилизации, то, по мнению Галсана, она была необходима, и даже следовало бы провести всеобщую.
— Изначально нас туда заезжало около 150 тысяч — контрактники со всей страны. В ВСУ было в это время 250 тысяч, плюс они мобилизацию провели, да афроамериканцы с поляками понаехали. Я не знаю, чего украинцы так галдят про свою «перемогу», когда наши 150 тысяч их кошмарили, и до сих пор победить не могут. У нас мобилизационный ресурс такой, что Украину можно шапками закидать за день, — считает он.
По словам ветерана, многие его знакомые до спецоперации говорили, что пойдут защищать родину, если нападет враг. Но когда они понадобились своей стране, поспешили уехать в Монголию.
Напоследок Галсан дает напутствие тем, кому предстоит оказаться на передовой:
— Самое главное — не геройствовать, в смысле, не лезть на рожон, это раз. Надо быть хладнокровным, думать, а не бросаться на амбразуру. Два — не пить там, в сети немало материалов о том, к чему это может привести. Еще один совет для командиров: будьте настоящими командирами, соответствующими званию офицера.
