Когда началась спецоперация, он тоже отправился добровольцем на Донбасс.
Как начиналось
Стендовым моделизмом и сбором старого военного снаряжения и наград Вадим Таюрский увлекся еще в школе. Взрослым создал клуб «Эхо войны», позже переименованный в «Байкальский форпост», устраивал интерактивные выставки на тему Великой Отечественной и афганской войн, проводил уроки мужества в школах.
— С началом спецоперации мне стало уже неудобно учить детей патриотизму, показывать им ППШ-41, пафосно рассказывая, как их прадедушка с таким оружием одолел злейшего врага — пока наши ребята реально ломают хребет тому же самому противнику. Нельзя было оставаться в стороне, решение было принято, я поехал, заключив краткосрочный контракт, — рассказывает Вадим Таюрский.
Сейчас процедуру упростили — принимают всех желающих. Среди них много не служивших, поехавших по зову сердца. Таюрского приписали к одной воинской части Бурятии, там создали взвод, костяк которого составили казаки. Перед отправкой был небольшой курс стрельб, а обучение в основном шло уже на месте. По воинской специальности Вадим стрелок, но пошел в пулеметчики, несмотря на опасность.
— В случае чего пулеметчика начинают гасить первым, — поясняет он. — Пулемет — коллективное оружие, больше для обороны, но и в наступлении позволяет хорошо поддержать. У меня был пулемет Калашникова «Печенег» — замечательная штучка, виды видавшая, но надежная. Тяжелый, но своя ноша не тянет.
На передовой
— Однажды у нас БМП-2 оказалась без экипажа, он был в другом месте по боевой необходимости. А ее поддержка очень требовалась. Мой товарищ раньше служил механиком-водителем БМП, и столько хапнул на ней горя, что зарекся даже подходить. И второй боец, бывший наводчик-оператор, тоже в свое время едва уцелел в такой машине. И они к этой БМП много метров бежали, как до собственной смерти. Вскоре она пронеслась мимо нас, заработала ее пушка, решив исход боя в нашу пользу. Назад приехали — у обоих глаза выпучены, руки трясутся. Если это не героизм — я не знаю даже, — говорит Вадим Таюрский.
Он вспоминал, что когда по позиции работает что-то вроде «трех топоров», как называют американские гаубицы М777, а все твое укрытие — низенький блиндаж из набитых песком ящиков от боеприпасов, хорошо понимаешь, что «на все воля божья».
— Ведь если прилетит — ничто не спасет. Бесполезно выскакивать — посечет осколками. Биться в истерике тоже глупо. Был случай, спасло дерево рядом с блиндажом, попадание пришлось в него. Не было бы его — я бы сейчас тут не сидел, — рассказывает Вадим.
Очень досаждали и квадрокоптеры, если его услышал, то лучше спрятаться. Потому что он немедленно передаст координаты артиллерии или сам сбросит гранаты. Нередки случаи зверских издевательств украинцев над пленными, такие факты порой попадают даже в официальные сводки. К счастью, они все же не повсеместны. На рукавах убитых противников часто шевроны с польским флагом. По мнению Вадима, самих украинцев сейчас воюет не так уже много.
— В основном наемники, точнее, иностранные кадровые военные под их видом. Как в 40-е годы прошлого века был весь сброд европейский под фашистскими знаменами Германии, так и сегодня, — отмечает он.
Воины Бурятии успели заработать в боях серьезный авторитет, о чем говорит попавшая в его взвод фотография приказа «збройных сил Украины» с расценками за головы военнослужащих из определенных регионов России.
— Нам очень польстило, что за бойца нашего подразделения из Бурятии обещают тысячу долларов. За чеченцев из «Ахмата» дают на сто меньше, за ополченцев ДНР и ЛНР — еще на сто долларов ниже, — смеется Вадим.
С обеспечением, по его словам, проблем не было, в том числе благодаря посылкам с гуманитарной помощью. Что-то можно купить в магазинах местных поселков за рубли, а иногда и по карте. Местные жители относились кто доброжелательно, кто-то, чья родня по ту сторону фронта, смотрел волком, хотя в любом случае следовало быть осторожным.
Теплые впечатления оставили письма школьников, приходившие с гуманитарной помощью.
— Где-то корявый почерк, где-то рисунки не очень художественные — но главное: видно, что это от души. Это мотивировало меня и моих товарищей, за это огромное спасибо, пусть продолжают. Я даже привез целую пачку писем обратно, — рассказывает Вадим.
Мрачные же воспоминания оставили не боестолкновения, а брошенные дома.
— Куда бы мы ни заходили — валялись кучи фотографий. На полу, в выпотрошенных шкафах — брошенные семейные фотографии годов, наверное, с 50-х и раньше. На помутневших снимках бабушки-дедушки что-то держат, свадьбы советские. Медали старые тоже валялись. Можно было отследить историю любой семьи, любого человека — и вот эта память просто разбросана на полу. Я понимаю, убегали те, кто нас сейчас будет резать, убивать, но то, что они бросают такую память — мне непонятно абсолютно, просто перечеркивают жизнь свою и семьи.
«Окопные мыши»
— Наш взвод — без преувеличения, семья, самая настоящая. И, находясь здесь, я очень скучаю по ним — кто всегда подставит плечо, кто прикроет огнем, за шкирятник вытащит откуда-нибудь. И я так же, соответственно. Молюсь за них. К счастью, на участке, где они находятся, относительно спокойно, даст Бог, это продлится, — отмечает Вадим.
Он вспоминает, что, собираясь на Донбасс, профессионально экипировался, но многое просто не понадобилось. Хотя оно могло пригодиться, случись оказаться в другом месте. Оружием, бронежилетами и аптечками обеспечивали хорошо, но турникеты и иные полевые медикаменты лишними никогда не будут.
Из советов — однозначно не пить спиртное на линии соприкосновения. Те, кто «бухает» — как минимум подрывают боеспособность подразделения. Причем пьяный погубит не только себя, но и товарищей, что непростительно. О людях, стремящихся на Донбасс, чтобы получить там награды и потом красиво позировать в соцсетях, Вадим отзывается очень негативно. Не слишком одобряет и тех, кто едет в надежде заработать, ведь надо понимать, что ты со своей жизнью в любой момент можешь распрощаться.
— Мы ехали не за наградами, мы — простые «окопные мыши», нижнее звено в военной «пищевой цепочке». Без каких-то, извините за выражение, «понтов», и не ради денег, льгот участника и статуса ветерана. И вражескому начальнику артиллерии плевать, как ты экипирован, из какого спецназа, какая у тебя мотивация. Идея именно такая — защищать свою Родину, это не громкие слова. Я родился в СССР и Украина для меня — неотъемлемая часть моей родины, — говорит Вадим.
После возвращения
— Перед командировкой я Бога просил, чтобы у меня не появилось к украинцам ненависти. Слава Богу, ее не появилось. Тем более это все-таки часть нашего народа неотъемлемая, хоть и с запудренными мозгами, — вспоминает общественник.
Собирать новые экспонаты он продолжал и на поле боя, хотя увезти удалось не так много, как хотелось бы. Но военно-исторический музей центра «Живая история» пополнился шевронами украинских подразделений, есть образцы обмундирования.
— Самое ценное, что я привез — простые школьные атласы по «Исторiи Украинi». Очень своеобразные книги, особенно новейшая история там интересно представлена. У них нет Великой Отечественной — есть «Друга Светова война», «оккупация захидной Украины Родянским Союзом». Неплохо представлено т.н. «украинское сопротивление» УПА — это очень даже хорошо изучается. А заканчивается все как раз событиями 2014 года с «майданом незалэжности», «луганьскими и донецкими сепаратистами» и «российскими боевиками», — рассказывает Вадим.
В планах — закупить побольше моделей военной техники, на которой ездили воины Бурятии, чтоб воссоздать эпизоды спецоперации. Причем досконально воспроизвести вид боевых машин — облепленных грязью, украшенных коряво выведенными «V», «Z», мантрой «Ом мани падме хум», какими-то собственными именами. А по завершении спецоперации он намерен организовать большую тематическую выставку, хотя считает, что об этом пока преждевременно говорить.
— Экспозиция будет перекликаться с событиями 80-летней давности. Ведь ничего не поменялось — тот же противник, так же себя ведет, как вели себя «герои» УПА под предводительством Степана Бандеры и прочей нечисти. Сегодняшний день — отголосок тех времен, бьем тех, кого не добили наши деды. На уроках я всегда говорил детям, что победа в Великой Отечественной — наша национальная идея, которая объединяет все народы России и бывшие советские республики (к сожалению, не все), — говорит Вадим.
Теперь там, где забыли Победу, приходится напоминать «почем в хлебе дырочки». И обывателям зря кажется, что Украина где-то далеко и нас не касается.
— Я историю знаю немного лучше, чем основная масса населения. Противника с нацистской идеологией — это надо пресекать, уничтожать и корни выкорчевывать. Я всегда говорю детям на уроках мужества: не мы это начали, мы это заканчиваем. Народ, который не хочет помнить свою историю, обречен на новую войну, — подытоживает Вадим Таюрский.
