— Жамбал-Жамсо Николаевич, откуда вы, где учились, работали?
— Я родился в селе Аргада Курумканского района, в большой семье — был девятым ребенком, у меня шесть сестер и два брата. Отец погиб в аварии, когда мне было всего четыре года. Наша мама воспитала нас. Я всегда работал на семью, с 4 класса трудился в колхозе. Затем учился в профтехобразовании. Потом служил в армии, погранвойсках, был кинологом. И после армии в 1993 году устроился в ОМОН. Служил в 4-м взводе, стал инженером-сапером.
— Тогда вас и направили на Кавказ?
— Да, я с ОМОНом участвовал в боевых действиях в Чечне во время первой кампании. В 1995 году нас забросили в большой поселок — родину Шамиля Басаева. К мирным жителям относились с пониманием, например, раздали все продукты со складов чеченских боевиков. Бурятский ОМОН там уважали.
Там я занимался разминированием школ. В Грозном тушил горящий склад боеприпасов. Награжден медалью «За отвагу». Еще получил контузию, и долгое время не слышал. После увольнения из ОМОНа пошел преподавателем в лицей №15.
— Неожиданный переход из ОМОНа в преподаватели…
— Устроился работать в Республиканский центр физической культуры и спорта тренером по борьбе, и в поисках спортивного зала пришел в лицей №15, где нашел подвал для занятий. Директор лицея предложил работать учителем физической культуры. Вместе с учениками вычистили хлам, покрасили и побелили, оборудовали спортивными снарядами, постелили борцовский ковер. Проработал там пять лет.
Далее предложили стать начальником спортивного лагеря «Зорька» на Верхней Березовке, на тот момент он уже лет 20 не работал. С коллегами восстановили этот лагерь.
В 2008 году поехал в Заиграево руководить Новобрянской коррекционной школой-интернатом, проработал там примерно 4,5 года. После этого в Курумкан — начальником управления образования. Вернулся в Улан-Удэ и стал директором школы закрытого типа. Это учебное заведение для детей с девиантным поведением, находившимся на грани тюрьмы. За 5 лет очень многое в ней переделал. Были огромные объемы хозяйственной работы, но главное — я поменял мышление учеников.
— Как это получилось? Ведь даже государство образовывает их в закрытых школах…
— Понимаете, там учились дети, с которыми никто не мог справиться. Например, один парень больше сорока раз воровал велосипеды. Другой заходил в огороды и ломал все, что увидит. К ним нужен особый подход, который бы выдергивал их из привычного сумрачного состояния.
Я ввел там спорт и патриотику, одел их в военную форму, приучил петь военные песни. У них поменялось сознание, появился совершенно другой взгляд. Им стало интересно. Мы поехали с ними по всей республике на соревнования — до этого ученики школы были невыездными вообще.
Я начал среди них проводить соревнования по ОФП, потом связал их с ГТО. В итоге это выросло в фестиваль «Служу России!». В нашу некогда закрытую школу приехали патриотические клубы из всех районов Бурятии, и мы проводили игры: преодоление полосы препятствий, сборка-разборка автоматов и т.д. Нам пригнали настоящий БМП, иную военную технику, фестиваль получился масштабный. Дети впервые в жизни оказались причастны к большому миру, далекому от тяги к преступлениям.
— Взрослые удивлялись такой школе в Бурятии не менее чем сами ученики?
— Показательный пример. Как-то раз с учениками приехали в бассейн на авиазавод. Там видят, что они в военной форме, красивые. Подумали, что кадеты. А когда разделись — они все в наколках. После этого мы начали делать лазерную терапию, чтоб убрать эти наколки, хотя это стоило довольно дорого.
Комиссия из Москвы оценила ее как одну из лучших школ в России — по воспитанности учеников, по отношению к детям. Позже мы прямо в школе проводили семинары среди прокуроров и судей, у них было предубеждение, что они приедут в тюрьму. А когда они видели, что школа без решеток, с открытыми дверями, можно разговаривать с детьми, у них на глазах менялось мнение.
— Как вы стали главой республиканского «Боевого братства»?
— Во время педагогической работы, примерно в 2016 году, я познакомился с нашим «Боевым братством», стали проводить совместные мероприятия по республике. В 2019 году стал руководителем.
В наших рядах около 600 человек, проживающих в разных районах республики. Наша организация действует в Улан-Удэ и нескольких районах. Всего же по Бурятии еще до СВО участников боевых действий насчитывается 9 тысяч человек — это наш потенциал, мы можем быть нужными друг другу. С началом СВО количество людей, которым может понадобиться наша помощь, увеличивается. Но мы не ограничиваемся участниками боевых действий. Ветераны силовых структур, кто носил погоны, тоже в нашей организации. Гражданские лица могут быть, если разделяют нашу уставную деятельность.
Что сделано нами в Бурятии? Во-первых, это уроки мужества. Мы сразу поняли, что нужно с детьми работать. Параллельно у нас есть нуждающиеся в поддержке вдовы и матери участников боевых действий. Также мы развивали экологическое направление: посадка деревьев, уборка озера в Тулунже, которая теперь стала ежегодной.
— Как «Боевое братство» помогает бойцам в зоне СВО?
— Когда Верховный главнокомандующий объявил, мы сразу сказали: «фашизму — нет!». Мы восприняли это как боевой зов. Вскоре после начала СВО к нам приехал парень с 5-й танковой и сообщил, что они нуждаются в тепловизорах и коптерах в больших количествах. И мы организовали встречу у главы Бурятии. Пригласили воинов, вернувшихся по ранению, которые сообщили, чего не хватает, что необходимо. И тогда глава Бурятии сразу принял решение: будем помогать. Мы начали собирать помощь, и бойцы «Боевого братства» Бурятии стали готовиться к тому, чтобы выезжать туда.
Моя задача на сегодня — защитить участников СВО и их близких. У меня у самого брат — ветеран афганской войны. Необходимо позаботиться о приходящих с фронта. Придут ребята, возможно, озлобленные, психологически усталые. Мы должны обеспечить им реабилитацию. Очень много вопросов о жилье и даже об устройстве на работу. У кого-то, кто уходил, не было работы. Он придет — и у него опять ее нет, мы должны ему найти место. Им нужны теплота и забота, медицина, переобучение или новая работа. Бурятия должна сделать все необходимое, чтобы наши бойцы вернулись к естественной мирной жизни.
Также нужно усилить поиск пропавших без вести. Это огромная и страшная работа, и «Боевое братство» будет включаться в нее по мере возможностей.
— Вы уже заявили, что политически симпатизируете «Единой России», участвуете в проекте «Время надежных». Почему такой выбор?
— Если я сомневался в «Единой России» еще в прошлом-позапрошлом году, то сегодня знаю, что это единственная партия, которая способна решить жизненные проблемы наших воинов. Потому что это сегодня правящая и решающая партия. Конечно, будут сложные вопросы, но, я думаю, партия сможет их решить. В моем военно-патриотическом направлении, я думаю, все поменяется. Придут наши офицеры, солдаты и вступят в партию. И будут работать во благо наших семей, наших детей, нашего будущего.
