Учрежденный им проект «Социальная отара» набирает обороты: грубошерстные овцы, называемые «хамбинскими», уже составляют больше половины всей численности овец в Бурятии. Следующий проект Иволгинского дацана — «Буряад ухэр» нацелен на возвращение бурятского крупного рогатого скота. Третий год в 8 районах республики вдохновленные хамбой энтузиасты занимаются разведением яков и хайнаков.
Результаты этой работы получились настолько очевидными, что однажды Иволгинский дацан стали называть альтернативным минсельхозпродом.
Сейчас на территории храмового комплекса открыты несколько производств по переработке овечьей шерсти (в том числе — единственный в России цех, специализирующийся на изготовлении иглопробивного войлока), по механической обработке шкур для получения овчины, мастерские по изготовлению благовоний (хужэ), буддийских четок, литейный цех по изготовлению сувениров.
Пандито Хамбо лама Дамба Аюшеев в своей резиденции угостил корреспондента газеты «МК в Бурятии» горячим чаем с конфетами и поделился своим видением жизнеустройства на бурятской земле.
— Дамба Бадмаевич, для чего все эти годы вы проводите вместе со своими соратниками — ламами и хувараками — такую огромную работу по животноводству, хотя, казалось бы, у буддийского пантеона есть более высокие духовные задачи?
— Моя мечта — чтобы в Бурятии жилось на селе богато, лучше, чем в городе. Мы, буряты, — скотоводы. Скотоводы должны быть у нас самыми богатыми людьми, локомотивом движения, которые потянут республику вперед и обеспечат людей работой. Мы должны пользоваться тем, что у нас есть, а не тем, что глубоко спрятано под землей, будь это нефрит или золото. Свой дом топить бы, свою еду поесть бы от своего богатства, как бурятский скот. Этого достаточно для хорошей жизни на селе. Одна отара дает за год 70 тонн кизяка, из него можно получать метан и производить биогаз. Все вопросы решаемы и надеюсь, что в скором будущем в Бурятии появится биогаз. В Китае с древних времен его производят, сегодня 60 миллионов китайцев живут за счет него.
Бурятия, Забайкальский край — сколько пространства, сколько территории, где надо развивать животноводство, как в Монголии, где держат огромное количество номадного скота. По другому пути идти нельзя. Тогда колесо повернется в другую сторону, люди из городов будут возвращаться к себе на родину. «Залхуу буряадай хажууда залхуу мал болохогуй» («Ленивому человеку ленивый скот держать нельзя»). У человека должно быть место «тоонто», родовое гнездо, где должен быть скот, помогающий жить! Ничего нового не надо выдумывать — у нас сто лет назад был скот, который сам по себе пасся, сам себе добывал еду. Его заменили изнеженными симментальскими, казахскими и прочими породами, которых надо кормить с октября по апрель и в течение 2-3 месяцев готовить для них сено. «Порода», «племенной скот» — это тупиковые вещи, смысла в них нет. За счет «симменталов», «казахов» нельзя оживить жизнь. Мы уже 50-60 лет с этими коровами мучаемся! И село мы потеряли из-за этого. Почему люди убегают оттуда и отказываются от скота?! Потому что скот ленивый! Каждый день, без перерывов, без выходных надо за ним ухаживать, как батракам. А надо выбирать что по жизни легче.
Следующая наша прорывная идея — яки, у которых лучшее мясо и молоко гуще, жирнее, питательнее. От еды ведь многое зависит. И не будет многих заболеваний, аллергий и тому подобного у наших детей, они будут здоровыми, сильными, выносливыми.
— Расскажите, как вам удалось добиться воплощения в жизнь проектов?
— Самым главным в работе является контроль, если его не будет, то любой человек просто отойдет в сторону и получится бардак. Социальные отары овец из 10 тысяч голов мы довели до 137 тысяч благодаря контролю с нашей стороны. Мы пример показали — люди должны подхватывать. Любая идея хороша, когда она уходит в народ. Теперь наступил второй этап социального проекта по овцам, где требуется определенное количество новых чабанов. Меня радует хорошая тенденция, когда люди под 60, за 60 лет осознанно становятся чабанами и тянут за собой детей. Есть случай, когда 70-летний мужчина, никогда не занимавшийся в сельском хозяйстве, по примеру соседей стал чабаном. Иволгинский дацан занялся сельским хозяйством и производством. Но это, по сути, не наша работа, это компетенция министерства сельского хозяйства республики, имеющего материальные ресурсы, но в итоге — ни молока, ни скота.
— Что такое бурятский скот? Порода?
— Бурятский аборигенный номадный скот — удивительный, об этом сейчас говорят держатели стад, которым мы раздали коров по проекту «Буряад ухэр». Сильный, выносливый, почти не нуждается в подкормке, потому что сам на пастбище добывает пищу, воды ему много не надо, зимой питается снегом, не боится мороза, жары, а быки защищают стадо от волков. Финансовую помощь проекту «Буряад ухэр» оказал полномочный представитель президента Российской Федерации в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев, к которому я обращался во время его визита в Бурятию. По этой программе получили бурят-монгольских коров и бычков фермеры в Еравнинском, Закаменском, Заиграевском, Тункинском, Окинском, Баргузинском, Курумканском, Баунтовском районах. По проекту один хозяин должен содержать 50 коров, из них 25 оставляет себе, 25 передает через дацан другому желающему заняться скотоводством. В каждом районе по 200-250 эталонных монгольских коров должны находиться и сохраняться в таком виде. Сегодня второй социальный гурт создаем в Заиграевском районе. Чистокровных бурят-монгольских коров мы не называем племенными, породой. Если, допустим, хуцанов-производителей для овец берем в разных местах, все смешивается, говорить, что это порода — нечестно. К примеру, как порода «буубэй» зарегистрированы только те овцы, которые пришли к нам из Шэнэхэна Внутренней Монголии. У нас есть монгольские овцы, тувинские, эдильбаевские с Калмыкии, шэнэхэнские, агинские-зуткулейские, в Джиде были грубошерстные — это смешанные бурятские овцы. В Монголии вызывает удивление, когда говоришь о породе, там такого понятия нет, весь скот они называют монгольским. В зависимости от местонахождения он лишь разномастный.
Селенгинский район можем «закидывать» овцами, а в горные районы (Тункинский, Окинский, Закаменский) и там, где вечная мерзлота (в холодные северные районы — в Еравну, Курумкан, Баргузин), надо завозить яков и коров монгольской породы. Прорывная идея социального проекта — яки. В труднодоступных суровых местах Бурятии — в Закамне, Оке, Еравне, Курумкане — 70% должны быть яки, коров там должно быть по численности меньше, потому что яки более приспособлены к суровой жизни. Какой огромной силы животное у нас появится — хайнак. Это самое сильное, ласковое, самое верное животное и живет 30 лет. В природе больше нет такого интересного животного, как хайнак. Будущее Бурятии — за бурят-монгольскими овцами, коровами и яками, хайнаками. И жизнь станет красочнее. Верблюд же — чересчур высокая культура. А на лошадях у нас не разбогатеют, поскольку конину буддистам есть нельзя.
Министерство сельского хозяйства России я информировал, что в Бурятию нужно завезти тысячу монгольских хуцанов, чтобы поднять дух всех бурятских овец. При приливе свежей крови они вздыбятся, поздоровеют. Тысячи быков завезем монгольских, чтобы весь этот «симментал», «казахов», «калмыков» разогнать. Коровы ослабели, племенная работа в селах сейчас не ведется, потому что база данных на племенное хозяйство находится зачастую за рубежом. Стоит проблема с хуцанами-баранчиками, их сейчас завозим с Тувы, Монголии. Нам нужны две-три тысячи яков. Они пойдут в каждый двор, в каждую семью, сохраняться и плодиться.
— Какие у вас планы по шерсти?
— За 2 года мы промыли 120 тонн шерсти. В дальнейшем, когда количество социальных овец перевалит за миллион, откроем второй цех, в год будем промывать 330 тонн шерсти. Из шерсти производим иглопробиваемый войлок. Есть 2 категории производства войлока — с использованием горячей воды и катанием — старинный метод, мы в цехе пользуемся холодным процессом обработки шерсти с применением игл. У нас войлок различной толщины и очень удобный для пошива. Все что угодно из него можно шить — утеплители для гаражей, автомобилей, коврики, одежду, одеяла, матрасы. Для участников специальной военной операции на Украине шьем в дацане теплые пояса. Кроме мытья шерсти занимаемся обработкой овечьих шкур. Из овчины можно шить сиденья для машин, теплые жилеты. Было бы хорошо отдельный завод построить по обработке шкур и в будущем получать не только овечьи, но и шкуры коров, яков.
Мы сотрудничаем сейчас по пошиву одежды из нашего войлока с УФСИН России по Республике Бурятия. Скоро появится совместная продукция, и дацан будет ее реализовывать. Люди старшего возраста за 30-60 лет не умеют с войлоком работать, поэтому наша большая надежда на подрастающее поколение, которое должно знать, что есть в Бурятии своя продукция, как иглопробиваемый войлок, овчина. Отрадно, что министерство культуры Бурятии проводит выставку-ярмарку «Дулаан шэмэг» («Теплый наряд»), где есть изделия, сшитые из дацановского войлока.
Иволгинский дацан — мини-государство. Всей его работой и деятельностью заведует его настоятель шэрээтэ-лама Аюр Цырендылыков. Уникальное сообщество хувараков — более 100 студентов Буддийского университета являются огромной силой на производстве, при охране дацана. В будущем, когда все производство стабилизируется, они, конечно, могут отказаться от работы в этой сфере. Наши хувараки — «многостаночники», всегда заняты, при деле, учат буддийскую философию, работают и помогают в организации и проведении крупных буддийских и светских мероприятий, организуемых дацаном, среди которых праздник бурятского языка, шахматный турнир.
— Что думаете о возрождении бурятского языка?
— Много лет наблюдаю за диалектами родного языка, и думаю, что и здесь нужна своя прорывная идея. Чтобы вернуть и спасти бурятский, нужно изучать монгольский язык. Другого варианта по возвращению своего языка у нас нет. Всем известно, что современные дети не знают бурятский язык и надо научить их сначала по-монгольски разговаривать, читать. В первую очередь — духовенство, люди искусства должны знать монгольский. В этой области у меня, Пандито Хамбо ламы, стоит задача, чтобы 10% населения Бурятии начало изучать монгольский язык, потому что мы, по-большому счету, — монголы.
